Журналист сумского информационного портала «Данкор online» и телеканала «UA Суми» Елена Адаменко уже несколько лет не может убедить отца приехать из Касимовского района Рязанской области в гости в украинский город Сумы. Он опасается неприятностей с пограничниками, полицией и националистами из-за своего русского языка. Корреспондент «7x7» встретилась с Еленой в Киеве и поговорила о ее касимовском детстве, отношении местных к русскоязычному населению и переменах в ее работе после Майдана.
С обостренным чувством справедливости
Елена Адаменко — региональный журналист, которого знают и в Киеве. В День журналиста в 2014 году сожгли ее машину, в 2016-м угрожали из-за расследования о незаконной продаже бензина из России — клиентами нелегальных заправок были полицейские. Тогда к ней приставили охрану, в Сумы по поручению министра МВД Арсена Авакова приезжал его советник Михаил Апостол. Дело до сих пор расследуют, но охрану сняли через два месяца по просьбе самого журналиста.
— Хоть они и стали почти родными, но ездить с охраной на базар за покупками было очень неудобно, — смеется она два года спустя. А тогда на пресс-конференции плакала от страха за свою семью, но продолжала утверждать, что не может перестать проводить подобные журналистские расследования «из-за обостренного чувства справедливости».
Она писала о коррупции и преступлениях, совершаемых из-за коррупции, незаконном обогащении чиновников, контрабанде и нелегальной торговле до Евромайдана и после него. В этом смысле для журналиста ничего не изменилось, кроме методов работы: взять комментарий у чиновника любого уровня, да и вообще получить доступ к нужной информации, стало гораздо проще.
— К примеру, мне нужно взять комментарий губернатора на какую-то неудобную для него тему. Я звоню ему на сотовый. Если говорит, что ему «некогда-некогда, перезвоните чуть позже», действую по-другому. У нас в свободном доступе его расписание: когда и в каких мероприятиях, заседаниях он участвует. Смотрю это расписание и отправляюсь на встречу. Просто подхожу к нему и задаю свой вопрос. Чиновники не должны прятаться от своего народа. Когда они пытаются это сделать, мы напоминаем о законе об открытости информации, — рассказывает о своей работе Елена.
На заседания в мэрии и областной администрации, по ее словам, может прийти любой человек. На входе нужно будет только предъявить паспорт или водительское удостоверение. И люди этим пользуются: приходят со своими проблемами, требуют их скорейшего решения, думают совместно, как найти выход из ситуации. Это не всегда помогает, говорит она, но люди видят своих депутатов и других госслужащих, могут спросить с них обещанное.
— А в остальном, мне кажется, все то же самое, что и в России: журналист получает совсем немного, меньше учителя. Чтобы хоть как-то заработать, нужно совмещать работу в нескольких местах, — признается Адаменко. — Точно так же некоторые считают, что мы все придумываем. На днях ехала с таксистом, он удивился: «Куда вы так спешите — журналист ведь может открыть компьютер и сидя дома строчить свои сказки». Я серьезно с ним поспорила — думаю, удалось переубедить.
Вопросу, откуда знает так хорошо о происходящем в России, Елена удивляется: есть спутниковое телевидение, соцсети, есть имеющие российских родственников соседи, знакомые журналисты из России. И есть папа, к которому две дочери, внучка и два года назад родившийся внук по-прежнему приезжают в гости. А у папы есть телевизор, который показывает федеральные и местные каналы — из этих телепередач Елена обычно узнает много нового об Украине.
Как рязанец и украинка в троллейбусе встретились
36 лет назад украинка Галина Шишкова, которая училась в рязанской высшей школе МВД, встретилась с рязанцем Юрием Варенниковым. Молодой человек вырос в поселке Елатьма Касимовского района и работал в Рязани геодезистом. Впервые увидели друг друга в троллейбусе, увиделись там же во второй раз и познакомились. Уже через два месяца поженились, вскоре родилась первая дочь Елена. Решили, что будут жить на родине Галины, переехали в Сумы. Ребенка на лето отправляли к бабушке в рязанскую деревню. В начале 1990-х родилась вторая дочь, отца потянуло на родину — как он говорил, «к Есенину и березкам», маме и рыбалке. Через несколько лет Галина скоропостижно умерла. У Елены к тому времени уже была своя дочь, еще одной «дочерью» стала младшая сестра. Теперь уже и она выросла, вышла замуж и родила сына, а Адаменко продолжает ездить в места, где провела детство.
— К своим почти 35 я много где побывала, поэтому могу сказать совершенно точно: Елатьма — одно из красивейших мест. Природа просто незабываемая. Грибов видимо-невидимо, как в сказке, в Оке до сих пор стерлядка водится. Ух, какая из нее уха!
Насчет безопасности украинцев в России — мы ездим спокойно. Было, правда, несколько неприятных эпизодов. Но подобное могло случиться с каждым, — уверена Елена.
Однажды на трассе где-то под Воронежем машину остановили незнакомые мужчины. Один из них настойчиво предлагал Елене купить у него несколько якобы золотых украшений. Во второй раз в Липецке их из-за украинских номеров стала оскорблять компания молодых людей. Елена считает, что «вымогателям и маргиналам все равно, на кого „наехать“», поэтому не видит здесь связи с ее украинским гражданством.
— Наша семья хотела бы видеть отца у нас в гостях, но с 2014 года он перестал ездить в Сумы. Когда случился Майдан, мы много ругались. Его родные дети стали «хохлушками» и «бендеровками» — я старалась смеяться над этим. Говорила ему: татуся [папуля, папочка — с украинского], выключи ты этот телевизор! Ну шо тибе цi новини [эти новости], — собеседница волнуется и переходит на украинский. — Давай о нас поговорим, о семье, о тебе — как ты там? А он все о своем: плохие мы, такие-сякие, предатели. Говорю: о себе подумай, сделай туалет в сенях, перестань лезть в политику.
Она называет папу «диванным аналитиком» и «великим политиком». Говорит, что сначала он просто отказался приезжать в Украину, потом объяснил, что боится националистов: они обязательно изобьют Юрия Федоровича за русскую речь, потом арестуют и «запихнут в какой-нибудь подвал». Он никогда не сможет освободиться, потому что никто не заплатит за российского пенсионера выкуп. Такие истории он слышит в телепередачах.
— Признаю: у нас есть националисты. У нас каждый второй — националист. И они, наверное, могут излупить любого русского, равно как и грузина или афроамериканца, если те выйдут на площадь и начнут орать оскорбления в адрес украинского народа. Причем на любом языке, — уверена Елена.
— Но ведь и украинца излупят в Рязани, если он на площади Ленина ляпнет что-то оскорбительное. Так что не слишком понятно, почему националистов ищут именно в Украине, а не на Мальдивах или в Мозамбике
Совсем недавно журналист из Томска очень хотел найти «настоящих нациков» для разговора, но так и не встретил.
Удивляется: для чего даже в ток-шоу, в котором разбирают жизнь пьющего мужа, гулящую жену и их голодных детей, обязательно вставляется «украинский вопрос»? И всегда — в негативном свете.
«Порвали рота через росiйську мову»
Елена приводит «свежий пример брехни»: сначала на местном телеканале АТВ, потом и на федеральных каналах появилось сообщение о том, как переселенцу с Донбасса в Сумской области порвали рот за русский язык. Якобы местному предпринимателю не понравилось, что бывший шахтер, инвалид II группы, отец четверых детей разговаривает на русском вместо украинского. Его подкараулила у магазина толпа местных жителей из девяти человек, выволокла на проезжую часть, разорвала рот и решила уложить под машину, чтобы переехать. Шахтеру удалось вырваться и убежать, после чего жена привела раненого супруга в медпункт. Теперь переселенцы боятся выходить на улицу по одиночке, ходят в магазин по нескольку человек.
— Теперь представь: жила себе семья спокойно с 2016 года, никто никого не трогал. А потом вдруг взяли и «порвали роту» за то, что он говорит на русском. В реальности, я думаю, встретились два деревенских мужика, выпили хорошенько, слово за слово — один другому ввалил, другой ответил. И что это за новость — никакого хайпа, никаких просмотров. Вот и выдумали «международный конфликт», — смеется Адаменко.
Уже на следующий день замначальника Тростянецкого отдела полиции Сумской области Виталий Разбейко отчитался о результатах проверки: драка действительно случилась на бытовой почве после злоупотребления спиртными напитками. Пострадавший продолжает покрывать ударившего его односельчанина и говорит, что получил рану в результате падения в погреб.
Местные СМИ тут же опровергли информацию о языковом конфликте, российские издания этого делать не стали.
— Именно из-за такого масштабного вранья распадаются семьи, а рядовые мирные россияне, которые хотели бы побывать в старинных украинских городах, боятся даже заикнуться об этом. Те, кто пытается опровергнуть ложь, автоматически становятся «укропами», «гейропейцами» и «предателями» — я знаю, — говорит журналист.
На Крещатике
После долгого разговора в гостиничном номере Елена предлагает погулять по главной улице Киева — Крещатику. Шутит:
— Это как рязанская Подбелка [сейчас — Почтовая, главная пешеходная улица Рязани], только немножко больше.
Отправились по улице Ярославов вал, мимо известного дома №15 со старинными фотографиями киевлян в окнах, мимо построенных еще в 1037 году Ярославом Мудрым Золотых ворот, мимо площадки перед входом в метро, на которой торгуют всякой всячиной, от подсолнухов до вышиванок. Спустились в метро, на станцию «Золотые ворота», которая заняла 11-е место из 22 самых красивых станций метрополитенов Европы.
«Вынырнули» уже на улице, название которой звучит на украинском более мягко — Хрещатик. Он сразу оглушил разговорами на разных языках, музыкой, выкриками и аплодисментами.
Чуть поодаль прямо на ступеньках лежал то ли бездомный, то ли просто сильно пьющий мужчина с синяком под глазом и протянутой рукой. Ему охотно подавали.
Мимо нас прошли две «живые статуи». Первая, бронзового цвета, изображала ковбоя, серебристая — ангела. Они заняли свое место на Майдане Независимости, у танцующих фонтанов, и сразу же привлекли туристов с фотоаппаратами. В основном окружающие разговаривали на русском, украинском и английском языках, но можно было услышать армянскую, грузинскую, белорусскую и польскую речь. Разноязычные компании фотографировались возле памятника «Я люблю Киев».
За ужином в одном из кафе спутница убрала фотокамеру и вздохнула:
— Да я все о папе думаю. Вот мы целый ужин на 90 гривен [около 215 руб.] заказали, а он на эти деньги только банку кофе купить может. И все равно стоит на своем: мы плохие, а он — патриот. Прошу его: я же журналист, почитай, я ведь пишу на русском языке. И телеведущие говорят на русском. Да, чиновники обязаны говорить на национальном языке, и это нормально. Представь, что ваш сенатор вдруг начнет давать официальные комментарии на английском. Выходку чиновника не поймут. А папа не может понять, почему наши чиновники обязаны давать официальные комментарии на национальном языке. Почему? Да еще раз скажу: из-за телевизора, в котором брешут и брешут [врут].
— Приезжай еще, а? Все ж землячки. А я загляну в конце июля, проездом буду, — предложила перед прощанием Елена.
Через две недели она с семьей снова поедет в Елатьму. И опять будет упрашивать отца прекратить верить российским телепередачам, приехать в Украину «понянчить внука».
Реклама 16+. У вас в доме есть стиральная машина и маленькие дети? Будьте очень осторожны, чтобы с вами не случилось того же, что случилось с маленькой Хлоей. Если вам интересно, об этом вы можете прочитать на сайте ukr.media. Новые и интересные новости мира и Украины.
