Эколог Сергей Симак: «Общественное движение не может ограничиваться одним лишь протестом»

Сергей Симак прилетел на выходные в Новохоперский район, где активисты, борющиеся против добычи никеля, сейчас проводят эколагерь. Как эколога, члена Общественной палаты РФ, его интересует судьба протестного движения, он не скрывает, что поддерживает его. Но Симак считает, что активисты допускают одну большую ошибку, — в их работе нет системности, поэтому борьба идет уже третий год, а поддержка общественности неминуемо слабеет. Для дружеской беседы он выбрал неформальную обстановку — берег Хопра.

— Почему так долго идет противостояние антиникелевого движения и Уральской горно-металлургической компании?

— Понимаете, любая деятельность, которая сводится только к протесту против чего-либо, по определению ущербна и в долгосрочной перспективе не может привести к победе. Максимум, на что можно рассчитывать — это предотвращение конкретного вредоносного проекта, но это, скорее, можно считать удачей, исключением из правил. В реалиях России в большинстве случаев протест оказывается неуспешным. Такие проигрыши вызывают социальную фрустрацию и приводят к тому, что люди просто впадают в апатию, перестают отстаивать свои права.

— А как тогда добиваться своих целей, если не протестовать?

— Во всем нужен системный подход. Чтобы общественность действительно начала участвовать в принятии решений, нужна организация. Узкой заточенности движения на конкретной проблеме для этого недостаточно. Складывается ощущение, что других проблем нет! Я буквально сегодня узнал, что в Воронеже, городе-миллионнике, толком не функционирует канализационная система. А эта проблема очень важна, ее тоже нужно решать. Нельзя сводить все возможное движение к одному только антиникелевому. Не все люди, которых волнует экология, в нем состоят. Кто-то не верит во вред добычи никеля, кто-то боится участвовать, а кто-то — бюджетник, не хочет проблем на работе. Из-за того, что антиникелевое движение ограничило себя рамками протеста, оно ограничило себя и в количественном, и в качественном отношении. Редко протестное движение бывает выигрышным, как Майдан, — это эксклюзивный случай.

— Тогда как действует«Зеленая лига»?

— Мы помогаем людям организоваться, объединиться. Только в этом случае общественность может стать авторитетным, влиятельным и ответственным — что немаловажно — субъектом принятия решений. В России в большинстве своем влияние имеют бизнес и, в еще большей степени, власть. Решения не зависят от людей: к сожалению, их потом просто ставят в известность. А все эти многочисленные общественные и псевдообщественные организации, создаваемые «сверху», — это не способ коммуникации, это, скорее, канал трансляции их идей. Одностороннее движение — вот что опасно в целом для России, вот почему система решений не управляема. А если власть и бизнес будут прислушиваться к общественности, тогда и решения они будут принимать более адекватные, осознанные.

— И как же заставить их слушать народ?

— Если мы говорим не о разовом решении проблемы, а о системном, то прислушиваться будут только к общественной организации. Правда, на сегодняшний день в России большинство из них крайне слабы, в смысле маловлиятельны. Знаете, как проходят их собрания? Люди просто встречаются друг с другом, чтобы пожаловаться, как им плохо живется. «Нас власти не слушают, с нами не хотят взаимодействовать» — примерно к этому все и сводится. Я же предлагаю не обсуждать власть и бизнес, потому что так мы ничего нового не скажем. С ними и так все понятно. Мы можем говорить лишь о себе. Но не так, что «нас не слушают». Надо выбрать более прагматичный подход: «Мы не умеем добиться того, чтобы нас слушали». Таким образом мы ставим перед собой конкретную цель — научиться это делать. Надо просто искать технологии, инструменты, через которые мы сможем повлиять на принятие решений.

— Но ведь далеко не все население активно. Более 80% — это «диванные вояки».

— Если таких в Воронежской области всего 80%, то я прямо в восхищении. 1% активных людей — это уже рекорд. Это немало, это нормально. Активным началом всегда является меньшинство. Вес человеческого мозга — всего 4 кг. Сколько процентов от вашей массы тела? А какая эффективность? Дело не в количестве, а в качестве.

— Да, но героизм этих активных людей, к сожалению, чаще всего приводит в тупик, он не востребован.

— Героизм нужен лишь во время кризиса, тогда без него не обойтись. Пока эта малая активная часть не научилась действовать системно и влиять на оставшиеся 99% эффективно, не остается другого выбора, кроме как сопротивляться, ходить по судам, тюрьмам, противостоять антинародным проектам. Рутинная, системная, многолетняя работа — это сложнее, тяжелее, но и куда эффективнее, чем один раз кинуться под бульдозер. Нельзя рассчитывать на то, что мы устроим революцию, разрушим старый мир и построим новый. История показывает, что в таких случаях новый мир редко бывает лучше старого.

— Объясните, пожалуйста, что значит «действовать системно»?

— В качестве модели я могу привести самарскую «Зеленую лигу», созданную в 2007 году, по модели которой в 2012-м была организована общероссийская «Зеленая лига» с филиалами в таких регионах, как Московская, Нижегородская, Челябинская, Томская области, Красноярский и Приморский края. В самарской «Зеленой лиге» сейчас 30 коллективных членов и около 2 тысяч индивидуальных. Из 30 коллективных членов, то есть общественных организаций, всего 12 — экологических, причем они занимаются разными вопросами: от особо охраняемых территорий до защиты бездомных животных. Остальные 18 — неэкологические. Однако почему они входят в «Зеленую лигу»? Они реализуют вместе с нами экологические проекты в рамках своих интересов. Например, с лингвистическим центром «Я полиглот» мы проводим детские эколого-лингвистические лагеря. С фотоклубом мы регулярно устраиваем фотовыставки на экологические темы. Областная федерация спортивного туризма на волонтерской основе участвует в общественном экологическом контроле. Таким образом, привлекая сторонние организации, мы лишь расширили наши возможности.

— Чего конкретно добилась «Зеленая лига»?

— В рамках общественной инспекции с 2007 года нами выиграно 19 судебных процессов. Один из самых ярких примеров — мы предотвратили строительство торгового центра на месте городского парка. Мы тоже устраивали митинги, сборы подписей, все это сопровождалось широкой кампанией в СМИ. У нас тоже было далеко не все гладко. Строительная компания «Возрождение» заказала многим СМИ статьи-разоблачения, будто мы действовали не в защиту экологии, а в интересах другого застройщика. Но у нас к тому моменту уже был слишком большой авторитет, слишком большая поддержка, в том числе и журналистов. И они сами нашли выход из ситуации. Например, в одной газете, которой «Возрождение» заказало статью, на левой странице разворота был опубликован этот «разгромный» материал про ангажированность «Зеленой лиги» и меня в частности, а на правой стороне того же разворота — более раннее интервью со мной, где я категорично заявляю, что мы против строительства парка вне зависимости от того, как называется застройщик. Читатель ведь сразу понял, где проплачено. Следующая победа — отстояли парк «Молодежный». Через год добились того, что суд обязал администрацию сельского района вывезти с полигона 70 тыс. тонн токсично-промышленных отходов.

— Откуда вы берете деньги на судебные издержки, адвокатов?

— Давайте сперва поговорим все-таки о принципах организации. Неправильно начинать с конца. С денег начинает всегда власть, которая придумывает свой очередной провластный псевдообщественный проект, находит какого-нибудь жулика и дает ему бабки на реализацию, которые тот успешно «распиливает». Разве в антиникелевом движении сначала кто-то нашел деньги, а потом все началось? Сначала возникает проблема, потом находятся люди, которые хотят ее решить. Причем просто наличия людей тоже недостаточно. Сначала эти люди должны понять, как им действовать, и уже от этого зависит, сколько денег нужно. А откуда брать деньги — это последний вопрос.

— Хорошо. Как же тогда действовать? И главное, как завоевать авторитет?

— Чтобы говорить о том, как организация может получить влияние, надо вернуться к принципам. Авторитет позволяют зарабатывать корпоративные стандарты — это вообще основа деятельности организации. Например, у «Зеленой лиги» их пять. Эти стандарты фактически задают критерии «свой — чужой».

Первое: наша организация не экологическая, а социально-экологическая. Чтобы решать чисто экологические проблемы, необходимо обладать серьезным влиянием. А для этого необходима поддержка людей. Если мы хотим, чтобы люди нам доверяли, мы должны работать на их интересы.

Второе: «Зеленая лига» основана на принципах сотрудничества, а не конфронтации. Это значит, что мы не ищем врагов, а ищем партнеров — причем и во власти, и в бизнесе, и в других общественных организациях — которые готовы вместе с нами заниматься решением экологических проблем. Это вовсе не значит, что мы не противодействуем тем проектам, которые являются антиэкологическими — я уже приводил тому примеры. Но это не наш приоритет, мы готовы к конфликту лишь там, где нет другой возможности решить проблему.

Третий стандарт: «Зеленая лига» является организацией неполитической. Во-первых, это укладывается в рамки второго стандарта: мы не делим людей по их мировоззрениям, мы объединяем людей, готовых защищать окружающую среду, вне зависимости от партии, к которой они относятся. С другой стороны, это дает нам возможность привлекать к проблематике любые политические структуры. Наша неполитичность фактически означает не запрет кому-либо из членов «Зеленой лиги» заниматься политикой, а равноудаленность организации в целом от любых политических партий. Мы готовы принимать к себе представителей любых политических партий, ни с кем не ассоциируясь при этом. Это многократно расширяет наши возможности.

Четвертый стандарт: для членства в «Зеленой лиге» недопустимо использовать иные предлоги, кроме экологических. К сожалению, экологический рэкет в последние годы в России проявил себя достаточно заметно.

Ну и пятый принцип — недопустимость ксенофобии и национализма. Это комментировать даже не буду.

— Но при дефиците доверия к власти не может ли такая организация, как «Зеленая лига», выдвинуть своих депутатов?

— Знаете, в Самаре перед выборами ко мне постоянно подходят депутаты, чиновники и начинают выяснять, по какому округу я собираюсь баллотироваться. Я не занимаюсь политикой как борьбой за власть, таким образом у меня появляется больше возможностей влиять на принятие решений, причем успешнее, чем сидя в кресле депутата. Если ты занимаешься политикой, то все остальные участники политической деятельности становятся тебе конкурентами, а следовательно, не будут с тобой сотрудничать. А если мы привлекаем в наше движение членов разных политических партий, то деятельность в пользу одной из них уже по определению невозможна.

— Политикам платят зарплату, это могло бы стать хорошим источником финансирования.

— Наша задача — не создать профессиональную структуру, которая будет действовать как альтернатива другим экспертным учреждениям. Наша цель — объединить людей, которые могут быть полезны при решении тех или иных задач.

— Но ведь деньги, как ни крути, все равно нужны.

— Лично я в «Зеленой лиге» ничего не получаю — на то она и общественная деятельность. Я живу на зарплату проректора в университете. Конечно, не все так могут. Вот чем я пока не могу похвастаться — мы не научились привлекать столько средств, чтобы хватало всем хотя бы на минимальную зарплату. На федеральном уровне у нас нет средств для системного фандрайзинга, чтобы собрать какой-то центральный аппарат. Но он, на самом деле, и не нужен. У «Зеленой лиги» задача — не создавать какой-то центр, а вкладываться в организации в регионах и на местах. А вот в региональных системах у нас наработаны механизмы фандрайзинга, но они, естественно, индивидуальны в каждом регионе. Брать деньги в Томске из того же источника, из которого мы получаем финансирование в Москве, практически невозможно.

— Неужели абсолютно все люди в «Зеленой лиге» работают на волонтерской основе?

— Не совсем. Например, у нас в Самаре есть ряд источников, из которых систематически пополняется бюджет организации, поэтому мы можем содержать две с половиной штатных единицы. Бухгалтер на полставки — там не такие большие деньги, чтобы нужно было постоянно работать — руководитель общественной инспекции на 15 тысяч и руководитель волонтерской программы на 10 тысяч. Источники разные. Сегодня кто-то перечислил пожертвования, через несколько дней мы реализовали проект по муниципальному контракту, а через год — по госконтракту на обследование береговой полосы Волги, проектирование системы раздельного сбора отходов или проведение экофеста. Но так как большинство людей сотрудничает с нами на волонтерской основе, часть средств остается в копилке, из который мы потом выплачиваем зарплату штатным единицам. Вот на себя я еще не заработал, но у меня такой проблемы нет. Фандрайзинг, конечно, может быть более эффективным, но им нужно просто лучше заниматься. У меня пока на это не хватает времени.

— Можно ли создать «Зеленую лигу», скажем, в Воронежской области?

— Конечно. Мы, можно сказать, работаем по франшизе. То есть если находятся люди, готовые этим заниматься, мы просто передаем наработанные технологии, которые помогут людям действовать более эффективно. Кто действительно хочет этим заниматься — пожалуйста, поможем. Это не имеет никакого отношения к деньгам.

— Есть ли у экологического движения шанс выжить в России?

— Хотя скепсиса и много, но шанса нет только у того, кто не трепыхается. Мы сдаваться не собираемся.

Фото на главной mk.ru