7 мгновений недели. Главред газеты «Столица» Елена Шелест:

На этот раз гостем программы стала главный редактор газеты "Столица" Елена Шелест.

Фото Максима Полякова

Мы спросили у Елены о том, какое впечатление оставил у нее новый мэр Ухты Игорь Михель, у которого она недавно брала интервью, как она оценивает скандальное ДТП в Воркуте, боится ли летать на самолетах после трагедии в Татарстане, что думает о деятельности националистического движения "Рубеж Севера". Кроме того, журналист поделилась своими мыслями об эффективности работы Общественной палаты Коми и выстраивании диалога между обществом и властью. 

РАСШИФРОВКА:

ЕЛЕНА СОЛОВЬЕВА: Здравствуйте, наши дорогие и любимые читатели и слушатели. С вами снова программа «7 мгновений недели» и я, Елена Соловьева. Сегодня у нас в гостях моя тезка Елена Шелест, главный редактор газеты «Столица». Здравствуй, Елена.

ЕЛЕНА ШЕЛЕСТ: Здравствуйте.

Е. СОЛОВЬЕВА: Мы решили поговорить с ней, потому что мы ее знаем как интересного умного человека, прекрасного человека, и мы уверены, что ей есть, что сказать. Начнем с того, недавно ты брала интервью у Игоря Михеля, нового мэра Ухты. Кроме того, что он сейчас мэр Ухты, он еще и вошел в правительство. Расскажи о своих впечатлениях, как тебе показалось, что это за человек. Что ждет Ухту?

Е. ШЕЛЕСТ: Что ждет Ухту, не могу сказать. Могу сказать о своих личных впечатлениях. Я была в Ухте в прошлую пятницу. С Игорем Николаевичем мы списались «ВКонтакте». Причем я сделала такую, нашим языком выражаясь, «замануху», написала ему о том, что кто-то про него сказал что-то, и это я скажу ему лично на интервью, чтобы он точно не отказался.

Е. СОЛОВЬЕВА: Коварная женщина.

Е. ШЕЛЕСТ: Есть такие приемы у нас. Он откликнулся, сказал, будете в Ухте, заходите. В принципе, так оно и получилось. Я позвонила, и он согласился со мной встретиться, за что ему большое спасибо. Что могу сказать? В принципе интервью уже вышло на нескольких СМИ, поэтому люди могут сами почитать.

Е. СОЛОВЬЕВА: Скажи, в каких, чтобы люди знали, где искать.

Е. ШЕЛЕСТ: Интервью вышло сегодня в ухтинской газете «НЭП», а двумя днями раньше оно было опубликовано на федеральном интернет-сайте rustoria.ru. Это пока мало раскрученный сайт. По первым впечатлениям, то, что не вошло в интервью. Было интересно посмотреть на его кабинет. Когда я зашла, видимо, все это отразилось на моем лице, и он сразу сказал, что я не первая, которая так реагирует. Там яркие синие стены. Я сказала: «Это вы разукрасили?» А он сказал, что это, к сожалению, осталось от его предшественника. Что это ему не очень нравится, эти стены на него давят. Но, к сожалению, он пока не может делать ремонт. Есть общественное мнение: пришел новый мэр и сразу начинает с ремонту. Ему не хочется, чтобы так люди говорили. Поэтому, видимо, до лета он будет терпеть в этих стенах.

Е. СОЛОВЬЕВА: Может быть, он заведет себе очки с цветными стеклами.

Е. ШЕЛЕСТ: И еще то, что не вошло. Я увидела впервые увидела в кабинете мэра, градоначальника, что висит большой телевизор, плазменный экран, и видно все, что происходит в приемной, кто в приемной.

Е. СОЛОВЬЕВА: Большой брат смотрит.

Е. ШЕЛЕСТ: Да. Он может смотреть, кто в приемной — кого принимать, а кого не принимать. Тоже спросила, его ли это нововведение. Он сказал, что это тоже осталось от предшественника. И он это уберет.

Е. СОЛОВЬЕВА: А что он там поставил нового? Или, может быть, ничего не поставил?

Е. ШЕЛЕСТ: Он поставил, там не было карты республики. Там была только карта города. И не было часов, что его тоже удивило. Возможно, предшественник забрал часы с собой — этого я не знаю. И он повесил часы?

Е. СОЛОВЬЕВА: А как он в общении — приветлив, предлагает кофе?

Е. ШЕЛЕСТ: Да, приветлив. Мы поговорили достаточно откровенно. Естественно, как чиновник, он просил что-то не печатать, где-то выключить (диктофон — «7x7») и так далее. Но ответил на все вопросы, которая я задавала. Но поскольку я тертый калач, то я вам все сдавать не буду, раз обещала. Мне было интересно то, что он любит Евтушенко. Мы на этом с ним сроднились, потому что я тоже люблю Евтушенко. А он же из Братска, работал на Братской ГЭС. И говорит, что он лично много раз с ним встречался, у него в библиотеке даже есть книжки Евтушенко с автографами. И даже процитировал мне кое-какие стихи.

Е. СОЛОВЬЕВА: Это называется обнаружить общие культурные коды.

Е. ШЕЛЕСТ: Может быть. А еще, поскольку была откровенная беседа, показал мне на своем телефоне своего сынишку. Тоже было приятно. Хороший мальчик, 4 годика, Илья.

Е. СОЛОВЬЕВА: А он не собирается его в Ухту перевозить? Не говорил?

Е. ШЕЛЕСТ: Естественно, я этот вопрос задавала. Он сказал, что пока нет.

Е. СОЛОВЬЕВА: Посмотреть еще на ухтинцев.

Е. ШЕЛЕСТ: Ну пока у него нет своего жилья в Ухте. Снимает, видимо. Я не уточняла.

Е. СОЛОВЬЕВА: Может быть, когда обустроится. Если отойти от личных вещей, что ты думаешь о вот этой системе варягов, когда человек не знает проблем города, плохо ориентируется на местности. Но считается, что он хороший управленец, менеджер, он все сможет.

 

 

Е. ШЕЛЕСТ: Вот, собственно, эта «замануха» и была. Когда я готовилась к встрече, получилось, что в Сыктывкаре был Александр Окатов, бывший заместитель главы. И я у него спросила про Михеля, поскольку они встречались много раз в Москве, в представительстве. Он же там тоже работал — я имею в виду Михеля. Я у него спросила, как он относится к его назначению? На что он мне сказал, что республика переходит на гастарбайтеров. И вот этот вопрос я задала Игорю Николаевичу — как вы к этому относитесь? И даже немного обиделся. Сказал, что многие гастарбайтеры приезжают и остаются. И, возможно, он говорит, я из таких, которые приехали и задержатся. Гастарбайтер гастарбайтеру рознь, что называется.

Е. СОЛОВЬЕВА: Когда мы были в Кирове, мне рассказывал главный редактор вятской «Особой газеты» Николай Голиков о Белых. Он говорил, что тоже сначала Белых был гастарбайтером, варягом, а потом он сроднился, стал своим. То есть с Михелем может произойти такая же вещь? Как тебе показалось?

Е. ШЕЛЕСТ: Я не могу скакать. У меня своя точка зрения. Мое личное отношение к нему такое — расположенное.

Е. СОЛОВЬЕВА: Вот говорят, что первое впечатление — самое верное.

Е. ШЕЛЕСТ: Может быть. Я посмотрела, как переводится фамилия Михель, зашла в википедию. Оказалось, что «благонравный». Дай бог.

Е. СОЛОВЬЕВА: Будем надеяться, что все будет в конструктивном ключе развиваться в Ухте у Михеля.

Е. ШЕЛЕСТ: Благие намерения.

Е. СОЛОВЬЕВА: И что это не дорога в ад. Перейдем к более грустной теме. В Казани упал Боинг. Как всегда падение самолетов вызывает капитальное возмущение в обществе, потому что, мягко говоря, у нас очень подержанный авиапарк. Никто не знает, на чем мы летаем, все уверены, что мы летаем на корытах. Он такой подержанный по всей стране, Коми не исключение. Недавно «краска» разместила у себя на сайте очень интересную статью, где написано, насколько подержаны наши самолеты. В Госдуме разрабатывается законопроект, согласно которому возраст пассажирского самолета не должен превышать 20 лет. Выяснилось, что наши Боинги, которые используют U-tair и Нордавиа, им практически по 22 года в среднем. Я тебя хотела спросить, часто ли ты летаешь, боишься ли летать?

Е. ШЕЛЕСТ: Аэрофобии у меня, к счастью, нет, так как приходится часто летать. Тем более, когда я раньше работала в пресс-службе главы, тогда мы летали практически каждую неделю по всей республике и за ее пределы. И я всегда была спокойна, потому что я думала, раз с большими людьми лечу, ничего не случится. Первый звоночек был для меня, когда была нештатная ситуация — слава богу, меня там не было в этом самолете — когда летел глава Торлопов, и была разгерметизация. И выпрыгнуло всего три кислородных маски. Я думаю, ну раз уж у вас, в Моссовете…

Е. СОЛОВЬЕВА: Это сколько лет назад?

Е. ШЕЛЕСТ: Наверное, лет восемь назад. Не помню точно. Вот такой был первый звонок. По поводу самолетов. Я согласна, что они должны быть поновее. Но это не главное. Это важно, но очень многое зависит от пилота. А пилоты у нас пожилые, и я к ним даже с большим уважением и спокойствием отношусь, чем к молодым. Вот у меня сейчас у сына одноклассник пошел учиться на пилота. Он учится в Питере, третий курс, и он говорит, что за штурвал не то чтобы настоящего самолета, даже еще на тренажерах не пробовали.

Е. СОЛОВЬЕВА: А чему их там учат?

Е. ШЕЛЕСТ: Этот же вопрос задавала и я. И как-то они все хи-хи, ха-ха. Постоянное пьянство и в общежитии, и на уроки не ходят. И я думаю, если это летчики, элита, то лет через пять я буду бояться летать на наших хороших самолетах. Потому что человеческий фактор.

Е. СОЛОВЬЕВА: Твое отношение понятно. Как ты думаешь, законопроект примут о том, что не должен превышать 20 лет?

Е. ШЕЛЕСТ: Я думаю, примут.

Е. СОЛОВЬЕВА: Сможем, выдержим?

Е. ШЕЛЕСТ: Надо.

Е. СОЛОВЬЕВА: Но ведь и в Казани на самолете упали, разбились, к сожалению, люди — там ведь не все были простые граждане.

Е. ШЕЛЕСТ: Никто не застрахован. Как выясняется, там тоже человеческий фактор присутствовал при падении.

Е. СОЛОВЬЕВА: В Воркуте произошло ДТП.

Е. ШЕЛЕСТ: Ужасное.

Е. СОЛОВЬЕВА: Оно ужасное сразу по нескольким причинам. Это было 4 октября. Некий мужчина на BMW X-5, это такой огромный внедорожник и дорогой, сбил женщину. Увидев, что она шевелится, он, видимо, решил ее добить, и переехал ее еще раз. Женщина, слава богу, выжила. Но дело в том, что этого мужчину задержали и отпустили. И ничего не происходило, пока это не просочилось в СМИ. Непонятно, что будет с этим человеком, которому, видимо, все дозволено. Он понимает это, как вседозволенность. Очевидно, тут есть проблема, среди власть предержащих людей, среди людей, которые имеют много денег, что есть некая элита, а есть быдло.

Е. ШЕЛЕСТ: Очень не хотелось бы относиться ни ко второму, и к первому, кстати, тоже. Ужасно преступление. Когда я смотрела, охала, ахала. Показывала своим старшим детям. Они в принципе тоже ужасались. Мне, как журналисту, была интересна реакция, которая была вчера. МВД открестилось, коррупционной составляющей не было. И все на этом.

Е. СОЛОВЬЕВА: Они его по доброте душевной отпустили.

Е. ШЕЛЕСТ: Была или халатность, или родственные связи. Не понятно. Хочется дождаться, и верится, что этот урод понесет настоящее наказание. А женщине здоровья.

Е. СОЛОВЬЕВА: Но тут есть еще момент. Это же наверняка только верхушка айсберга. Вот просочилось в СМИ, поэтому стали дальше копать. А не просочилось бы?

Е. ШЕЛЕСТ: Слава интернету.

Е. СОЛОВЬЕВА: Как ты думаешь, насколько такие вещи в нашем современном обществе распространены? Насколько это болезнь? А это болезнь общества? Насколько глубоко она зашла, насколько глубоко пустила корни?

Е. ШЕЛЕСТ: Я думаю, что эта болезнь всегда была. Просто не было как раз интернета, через который могло просочиться. И лет пять были такие случаи, может быть, менее жестокие. А может, мы о них тоже не знали. Так что… Не знаю. Хочется верить, что хотя бы с интернетом и неравнодушными гражданами будет меньше случаев сокрытия.

Е. СОЛОВЬЕВА: Так как мы все тут работники СМИ, будем следить дальше.

Е. ШЕЛЕСТ: Следить однозначно будем.

Е. СОЛОВЬЕВА: И давать ход в дальнейшем таким известиям.

Е. ШЕЛЕСТ: Я восприняла это как личный вызов. Я сказала себе, что буду точно следить за этим делом. Если будет еще одна отписка, что коррупционной составляющей не нашли и халатности не нашли, то поеду в Воркуту и буду разбираться, как независимый журналист.

Е. СОЛОВЬЕВА: Будем надеяться, что тебе не придется ехать в Воркуту. Что они разберутся со всем сами. Хотя Воркута — прекрасный город, но хотелось бы туда ездить по другим поводам.

Е. ШЕЛЕСТ: Лучше бы на юбилей.

Е. СОЛОВЬЕВА: Лучше на юбилей. Сейчас мы поговорим о более приятных вещах. В Коми собираются ввести рекреационные зоны, где не будут продавать алкоголь.

Е. ШЕЛЕСТ: Это приятно.

Е. СОЛОВЬЕВА: Да, это приятно. Гуляешь с детьми, и нигде, ни в каких кустах никто ничего не продает, никакого алкоголя. Ни в скверах, ни в парках, ни на пляжах.

 

 

Е. ШЕЛЕСТ: Как мама и как горожанин, я это поддерживаю. На пляже, в парках такого не должно быть. Я, конечно, не ханжа, но одно время, помните, как мы хихикали, когда Владимир Александрович Торлопов ходил по парку и каждой группе молодежи, которая сидела там с пивом, подходил и говорил "ай-ай-ай. Вы что, не понимаете, что это не хорошо? Что это отразится на вашем здоровье". Такой добрый дедушка.

Е. СОЛОВЬЕВА: Они ему не предлагали выпить?

Е. ШЕЛЕСТ: предлагали. И он шел дальше. Я поддерживаю этот закон. Я считаю, если у нас у большинства людей нет культуры питья, то надо запретительными методами воздействовать.

Е. СОЛОВЬЕВА: А тебе не кажется, что у всех людей есть сумочки, пакеты, рюкзаки. Они купят в одном месте, а придут потом в парк, сядут на скамейку и чудесно под пение птиц будут вкушать.

Е. ШЕЛЕСТ: Пусть вкушают, но тогда пусть это не видят дети. Пусть он из пакетика хлебнет, оглядываясь, чтобы дети не видели. Пусть лучше так.

Е. СОЛОВЬЕВА: Хорошо. Мы посмотрим, как все будет развиваться.

Е. ШЕЛЕСТ: Естественно у нас бывают перегибы в одну и другую сторону.

Е. СОЛОВЬЕВА: Лично мне кажется, что все будут пить, потому что последние запреты вводились, а выяснилось, что уровень преступности, совершенной по причине алкогольного опьянения, он не изменился. Даже чуть-чуть возрос.

Е. ШЕЛЕСТ: А помнишь, сколько мы про комендантский час спорили, а статистика показала, что все-таки он положительно.

Е. СОЛОВЬЕВА: Я говорю о запрете алкоголя. Вот как начали продавать до 10 часов, на ситуацию это коренным образом не повлияло.

Е. ШЕЛЕСТ: Пусть в том же парке построят маленькое кафе, где можно будет. Чтобы это было культурно.

Е. СОЛОВЬЕВА: У нас в парке этим летом снесли одно кафе, правда, считалось, что там пить нельзя. Ну ладно. Есть такой момент, что иногда кажется, что такие вещи делаются для галочки, чтобы перед вышестоящим начальством отчитаться, мы тут боремся с алкоголизацией населения. На самом деле рубятся какие-то вершки, а за корни проблемы никто не берется. Может быть, надо как-то по-другому.

Е. ШЕЛЕСТ: Пусть будет по верхам сначала. Потом и до корней доберутся.

Е. СОЛОВЬЕВА: По частям будем пилить это дерево. Следующий вопрос не менее интересный. Он касается организации «Рубеж Севера». Сейчас в судах рассматривается много дел против них. Что-то они набедокурили. Видно уже, что это абсолютно маргинализованная организация. Недавно ее лидер Колегов в суде пытался отмежеваться от сайта «Рубежа Севера», от своего ЖЖ, и даже от своей страничке «ВКонтакте». Он сказал, это все не мое, пишу туда не я. Ничего не знаю. Они пытались ловить какого-то человека, которого они сочли педофилом, и он сказал, что никакой он не педофил, поэтому он сказал, что я вас всех здесь накажу. И моральный ущерб с вас сниму. Я понимаю, что они сейчас не могут рассматриваться серьезно. А был ли шанс стать реальной общественной силой?

Е. ШЕЛЕСТ: У тебя длинный вопрос, у меня будет короткий ответ. Это одна из немногих фигур, о которой в принципе не хотелось бы говорить, просто потому, что чем меньше это имя звучит, тем лучше. Это мое глубокое убеждение. Я думаю, что я не одна так же думаю. Конечно, если чуть-чуть расширить. Когда власти придумали этот проект для определенных целей, то, конечно, они эти цели свои отрабатывают. В частности, по Малой Пере. Когда он только заикнулся, что он туда поедет со своими битами и друзьями, так быстренько все зашевелились. И как бывший пиарщик я смогу сказать, что тут можно поставить пятерку. Цель достигнута. Там навели порядок только тем, что «Рубеж Севера» туда поедет.

Е. СОЛОВЬЕВА: Прости, что тебя перебиваю. Может быть, не все слушатели знают, что произошло в Малой Пере. Может быть, пару слов об этом.

Е. ШЕЛЕСТ: Там очень много трудовых мигрантов. Там строят нитку газопровода, по-моему. И там постоянные стычки между мигрантами и населением. Те приезжают в магазины, закупают спиртное, ходят по поселку пьяные. Соответственно, местному населению это не нравится. Соответственно, господин Колегов решил навести порядок, поехать разобраться. Я знаю, что это больше года тянется. И если после этого там наведут порядок, то хорошо. Мы за них рады.

Е. СОЛОВЬЕВА: Может быть, их деятельность чему-то хорошему послужит.

Е. ШЕЛЕСТ: А вообще, организация…

Е. СОЛОВЬЕВА: Это такая псевдо деятельность. Последнее время, как его надули, так и сдувают. Не кажется ли тебе, что все, что это отработанный материал.

Е. ШЕЛЕСТ: Я была бы рада, если бы это произошло. Чем меньше его, тем лучше. Есть другие методы работы с населением. Не надо фетиш этого боксера. Я имею в виду собаку боксера.

Е. СОЛОВЬЕВА: На прошлой неделе мы проводили в Ухте круглый стол, посвященный вопросам экологии. Но мой вопрос сейчас будет не об экологии совершенно. Дело в том, что на нем присутствовало много народу: и простые горожане, и местные активисты, общественники, ветераны, заслуженные люди, представители власти и СМИ. И когда был задан вопрос, какой общественной организации они доверяют, выяснилось, что никакой. В том числе, там были и представители Общественной палаты, и Общественной палаты Коми. Есть ли какая-то общественная структура, которой доверяешь лично ты? Ты согласишься с ухтинцами, тоже не доверяешь никому?

Е. ШЕЛЕСТ: Скорее да, чем нет. У меня положительное и хорошее отношение к «Мемориалу» и, пожалуй, все. Общественная палата, думаю, нужна. Но я не могу оценивать ее деятельность, потому получится предвзято с одной стороны. А с другой стороны, мы не знаем, как там изнутри.

Е. СОЛОВЬЕВА: Пусть мы сделаем оговорку, что сейчас в данный момент и ты, и я субъективны. Я могу сказать, что лично я, Елена Соловьева, думаю, что никаких реальных решений в Общественной палате не принимается. По крайней мере лично я о них ничего не знаю.

 

 

Е. ШЕЛЕСТ: Когда они берут какую-то тему и обговаривают ее, это уже хорошо было бы. Но согласна, что должен быть выхлоп. Должен быть протокол, должны быть решения. Решения должны идти дальше к исполнительной власти, а исполнительная власть должна дальше отчитываться, как это происходит с конференцией коми народа. Я согласна, что должен быть выхлоп. Но я его пока не вижу. Хотя я являюсь экспертом палаты. Но самое смешное, что, когда в начале года я согласилась быть экспертом, я честно собиралась работать. Я думала, что меня будут привлекать. А где-то с лета мне просто перестали присылать даже планы совещаний. Я написала один раз: «Ребята, вы про меня забыли? Я хочу работать». Я стала смотреть пресс-релизы по итогам совещаний, которые уже прошли. Я сказала, что меня это не устраивает. Я бы хотела получать информацию до того, как, чтобы могла там лично поучаствовать. Потом прошло еще два месяца. И вот где-то месяц назад я вышла на Галину Николаевну Кравченко сказала, что хочу работать. А она говорит: «Как? Вы не получаете?» Не знаю, с чем это связано, но я не получаю приглашений на заседание Общественной палаты.

Е. СОЛОВЬЕВА: Есть такое мнение, что Общественная палата создана для того, чтобы создавать некую видимость взаимодействия общества и власти.

Е. ШЕЛЕСТ: Согласна, есть такое мнение.

Е. СОЛОВЬЕВА: А почему у нас нет взаимодействия общества и власти? Этот вопрос, как про курицу и яйцо. Все-таки хотелось бы порассуждать. Смотри. Эта власть подавляет любые инициативы, это она выкашивает любые инициативы? Или это у нас люди апатичны, что им пофиг, они не хотят ничего.

Е. ШЕЛЕСТ: Я думаю, кстати, второе. И даже не столько апатичны. Просто люди занимаются своими делами. Я очень хорошо помню 91-й год. Урок мне преподала моя мама. Помните митинги, ГКЧП. Я работала в «Вечернем Сыктывкаре», мы выпускали газету. Вернее, боевые листки, что называется. Мы ходили на митинге. Я звоню маме — она работает в Эжве в детском саду — и говорю: «Мама, а как у вас там в Эжве?» А у нас все спокойно, у нас тихий час. Иногда политика идет сама по себе, а люди живут спокойно. Так же и с Общественной палатой и другими общественными организациями. Нам кажется, что это очень важно, потому что мы в этом варимся, мы это обсуждаем все время. А сейчас стараюсь спросить людей, которые далеки от этого. Того же сына, которому сейчас 20 лет, у той же мамы. Тебя, это волнует? Нет, меня это не волнует. Я делаю поправку всегда.

Е. СОЛОВЬЕВА: Ты так спокойно говоришь об этом. Тебе не кажется, что это тревожный сигнал. Идет распад. Общество не доверяет власти, считает, а что с ней разговаривать. Разговаривать не о чем. Власти тоже считают, что прикажем, то и сделаем. А на самом деле это внутренний структурный распад. Это скелет, костяк нашего государства, нашей страны, он распадается.

Е. ШЕЛЕСТ: Всегда есть большинство, оно апатичное, и меньшинство, которому до всего есть дело. Вот я также по нашей семье. У меня есть муж, у него стабильная работа. И он периодически говорит мне: «Ну куда ты лезешь?»

Е. СОЛОВЬЕВА: Его стабильная работа позволяет тебе быть инициативной.

Е. ШЕЛЕСТ: Возможно. Я считаю, что так, что есть такие тенденции в обществе. Мне об этой власти – я размышляю, как обыватель в данном случае – ничего не надо. У меня все есть. Или у меня ничего нет, и власть мне ничего не даст. Это ни хорошо, ни плохо. Это просто есть и надо принять как данность.

Е.СОЛОВЬЕВА: Хорошо. Давай такой пример. Это ни хорошо, ни плохо, пока жареный петух не клюнет. Пока что-то не случилось. Вот Ухта всех трясет. У тебя дети, семья, а у тебя под носом собираются сделать хранилище отходов.

Е.ШЕЛЕСТ: Хорошо, что опять пришли к Ухте. Я после интервью с Михелем взяла такси и поехала на такси. Думаю, что таксисты всегда хорошо информированные люди. Я проболталась, сказала, что встречалась с вашим новым мэром. А таксист у меня спрашивает: «А что у нас новый мэр?». Ну как же. Вроде хорошая машина, молодой человек. Должен же знать, что у них новый мэр. Да, говорю, у вас новый мэр. И кто такой? Я вкратце рассказала. А что вас это не интересует? «Да какая разница», - сказал мне таксист. Такая зарисовка.

Е.СОЛОВЬЕВА: Мэры меняются, бог с ними. Но хранилище и отходы – это другое. И их будут везти мимо Сыктывкара тоже. Будут везти и по автомобильной, и по железной дорогам, и по обеим будут везти это все. Естественно людей волнует, а как это будут везти и как хоронить. И не родим ли мы потом детей с тремя головами?

Е.ШЕЛЕСТ: Меня это тоже волнует. Это к слову об организациях, которым я доверяю. Экологам – не всем, но тем не менее. Есть, конечно, среди них и купленные, и прикормленные. Но даже если они сделают на пять копеек, то это уже их лепта в общее дело.

Е.СОЛОВЬЕВА: Если что, ухтинцев поддержим? Это ведь и нас касается.

Е.ШЕЛЕСТ: Да-да-да.

Е.СОЛОВЬЕВА: И последний вопрос у меня совсем радужный. Недавно председатель комитета по обеспечению мероприятий гражданской защиты республики Коми Елена Перминова сообщила, что нам не нужно переживать о том, что система оповещения в случаях чрезвычайных ситуаций у нас несовершенная. Вот есть колокол – это прекрасно. Раньше же был колокол, поэтому зря вы смеетесь над рындой. А потом она сказал, что переживать не зачем, потому что наша республика богом хранима. При этом совершенно не понятно, так как год назад были выделены деньги на эту систему оповещения, у нас даже в комментариях написали, они что, на иконы ушли куда-то? Как ты считаешь, наша республика действительно богом хранима? Может не стоит переживать вообще?

Е.ШЕЛЕСТ: Я думаю, на бога надейся, но сам не плошай. Елену Михайловну знаю, мы с ней работали недолго вместе. Она человек с юмором.

Е.СОЛОВЬЕВА: Шутканула, чтобы разрядить обстановку.

Е.ШЕЛЕСТ: Может быть, это было для журналистов сказано, потому что иногда не хочется распространятся, уходить глубоко в дебри. Так как она и другие чиновники знают, что потом это не напишут. Я думаю, что она пошутила, потому что она достаточно серьезный человек, ответственный.

Е.СОЛОВЬЕВА: Но чувство юмора, как мы можем понять, у нее есть.

Е.ШЕЛЕСТ: Это не плохо.

Е.СОЛОВЬЕВА: А может вера в бога у нее посильнее, чем у нас.

Е.ШЕЛЕСТ: Я думаю, что ей надо будет с нашей стороны помочь. Если у нас будут какие-то документы, что деньги ушли не туда, мы ей предоставим.

Е.СОЛОВЬЕВА: Ну хорошо, прекрасно. Спасибо тебе, Лена, что пришла.

Е.ШЕЛЕСТ: И вам спасибо.