Николай Аракчеев:

Этот экспрессивный дядька в камуфляжной чаще всего форме способен, кажется, сагитировать на участие в очередных своих изысканиях даже самого толстокожего чиновника. Бывший начальник школы милиции, депутат Верховного Совета Марий Эл (1990 - 1994 гг.), он без сожаления расстался с номенклатурной действительностью на волне наступавшей в конце 1980-х эпохи гласности. Встраиваться в какие-либо конфигурации с учетом реалий сегодняшнего дня ему не суждено и не нужно – должность не позволяет. Двадцать с лишним лет Николай Аракчеев раскрывает жителям Марий Эл малоизвестные страницы прошлого и следит за тем, чтобы историческая справедливость восторжествовала. Ему это, как председателю республиканского «Мемориала», по должности положено.

– Организация «Мемориал» в Марий Эл, кажется, и на слуху, и всем видна Ваша активная деятельность по поиску мест захоронений жертв репрессий, по организации музея ГУЛАГА в нашей республике, по занимаемой Вами лично позиции относительно методов застройки исторической части Йошкар-Олы. Тем не менее, что собой представляет региональное отделение общества «Мемориал»?

– Нам уже четверть века. Все это время добровольцы пристально следят за изменением законодательства, мониторят общественные процессы, неустанно способствуя сохранению исторической памяти. Согласно Уставу сфера влияния «Мемориала» обширна. Встречаемся со старожилами, ищем в архивах свидетельства ветеранов НКВД, КГБ СССР о наличии в лесах, городских парках, на пустырях тайных спецполигонов по утилизации останков жертв расстрелов. Не так давно поставили на правозащитный учет 6 таких секретных спецобъектов, на которых  вскоре могут быть проведены археологические исследования. Всем, кто обращается к нам, наши специалисты и волонтеры готовы помочь. «Мемориал» сотрудничает с другими общественными организациями республики, такими, к примеру, как «Человек и закон», «Ассоциация жертв политических репрессий», «Комитет против пыток», ВООПИК.

– Много ли у вас сторонников, активистов?

– Изначально в наших рядах состояло свыше 10 000 человек – жертвы и пострадавшие от гостеррора, ученые всех республиканских вузов, учителя, историки, краеведы, исследователи ВООПИКа, музейщики, библиотекари, архивисты, даже депутаты и священнослужители. Со временем многих по возрасту не стало, а мода на волонтерство прошла. Остались самые стойкие. Сейчас в региональном отделении «Мемориала» числится менее 2000 человек. Молодые волонтеры – наиболее активные из наших помощников (напомню, что участником «Мемориала» может стать любой желающий, адекватный гражданин, любящий родную культуру и историю малой Родины). Таких у нас более 20 человек, плюс наш ветеранский и научный актив: общество «Знание», лекторы Православного центра, почетные граждане города Йошкар-Олы – это тоже немало, более 60 человек. С открытием Музея ГУЛАГа в Йошкар-Оле все они оказывают нам, гостям и жителям республики посильную помощь.

– Монумент, памятник жертвам политических репрессий в Йошкар-Оле имеет богатую предысторию. Это лишь в последние два года провели торги и объявили, а затем и начали возведение мемориала на ул. Красноармейской. Кому, как не Вам знать все перипетии, связанные с увековечением жертв политических репрессий.

– В этом проекте участвовали три президента Марий Эл, четыре мэра и тысячи неравнодушных жителей страны. Разные диаспоры, прихожане и настоятели всех конфессий, десятки общественных организаций инициировали организацию и проведение трех республиканских (видимо, по числу правительств Республики Марий Эл) государственных конкурсов на лучший проект Мемориала жертвам тоталитаризма ХХ века. В них участвовали видные архитекторы, художники, скульпторы, искусствоведы и народные умельцы. Десятки проектов выставлены на показ и опубликованы в республиканских СМИ. Победителем после многолетних жарких дебатов жюри признало проект жителя Йошкар-Олы, заслуженного архитектора России и активиста «Мемориала» Анатолия Галицкого. Вот под его неусыпным авторским контролем и завершаются возведение и отделка монумента, олицетворяющего Горе, Скорбь и Память в честь тех наших предков, кто невинно пострадал за «инакомыслие» в годы большевизма. ХХ век для нас покрыт до сих пор жуткими тайнами «средневекового» мрака.

– Практически все то время, что разрабатывались проекты и проводились конкурсы, было известно место расположения мемориала, где довольно длительное время находился закладной камень. Вам и на эту тему есть что рассказать...

– Закладной камень, появившийся на этом месте 31 августа 1993 года сейчас вообще бесследно исчез со стройки. Ну, а сам квартал №4 исторической зоны столицы, где еще правительство президента Зотина планировало изначально установить Мемориал, в прошлые годы неоднократно пытались выкупить различные инициативные и предприимчивые люди. Они обращались ко мне с предложением  подписать согласие на строительство, например, пивбара с туалетом или перенести место расположения Мемориала на пустырь на берегу Малой Кокшаги или в сквер у площади Никонова, или на Тихвинский погост (территория Центрального парка Йошкар-Олы, – ред.). В президентство Кислицина квартал был продан московским строителям, а они, не церемонясь особо, выставили закладной камень как-то ночью на обочину, а наутро пригнали технику и приступили к рытью котлована под строительство многоквартирного дома. Строительство началось без согласований, без археологических исследований.

– Мемориал жертвам, в итоге, построен рядом с этим домом. Каковы на сегодня официальные данные о количестве жертв репрессий  в Марий Эл?

– Пока лишь доподлинно установлено, что органами государственной власти МАССР раскулачено и сослано без средств к существованию на лесоповал (в основном за Урал, где 50% сразу вымерло) с конфискацией всего имущества 16 тысяч самых смелых, умных, предприимчивых селян и 10 тысяч «врагов народа», арестованных по зловещей 58 ст. УК РСФСР (среди них 4 главы республики, 1 глава Йошкар-Олы, свыше 90% деловой и культурной элиты), их имена увековечены нами при помощи Правительства, архивов ФСБ, МВД, Прокуратуры, Верховного суда в трехтомнике «ТРАГЕДИЯ НАРОДА», под научной редакцией Почетного председателя  Марийского «Мемориала», профессора МарГУ, Почетного гражданина Йошкар-Олы Ксенофонта Никаноровича Санукова. В честь двенадцати узников ГУЛАГа названы улицы нашей столицы.

– Вы не раз рассказывали о поразительных случаях обратного – когда память палачей – людей, служивших в органах безопасности республики, увековечена до сих пор. 

– За четырех убитых чекистов: Волкова, Зарубина, Анисимова и Данилова казнено на месте в течении суток свыше 100 человек, одна женщина публично для устрашения горожан повешена на Базарной площади (ныне Кремль). Деревню Княжна, где все это происходило, все йошкар-олинцы хорошо знают. Это Данилово, переименованное сразу после волнений, а в конце 1960-х – повторно, так как новое название никак не закреплялось. Именами Волкова, Зарубина и Анисимова названы ныне существующие улицы Йошкар-Олы. Возглавлял «зачистку» в Княжне Ян Крастынь, командир Латышского полка и новый начальник уездного ЧК. Улица его имени тоже благополучно существует в столице республики. Примеров увековечивания памяти тех, чьи руки по локоть в крови своих соплеменников, достаточно и в других населенных пунктах республики: поселок Юрино, село Кокшайск, город Козьмодемьянск, село Ронга, поселок Морки. Чтят, как ветеранов, видных государственных и общественных деятелей кавалеров ленинских орденов Врублевского, Карачарова, Быстрякова, палача Цветкова и Чернову. И, напротив, незаслуженно забыты имена честных и порядочных граждан, внесших значительный вклад в развитие Марийского края в 19-20 столетиях. Чего стоят только имена народных избранников в Государственную Думу и Учредительное Собрание уроженца деревни Токтайбеляк Куженерского района Александра Егоровича Кропотова (впоследствии он возглавил Уржумский уезд) или Степана Петровича Соловьёва. Несомненно, каждый из них, в меру своих сил и убеждений, даже до избрания в государственные мужи приносил пользу родному краю и его жителям. Оба репрессированы, причем Соловьёв расстрелян. Их имен, как показывает мониторинг, нет в школьных музеях, сельских администрациях, в названиях родных сельских улочек, парков, дружин, школ. Их могилы преданы забвению; своих знаменитых земляков не знают, к сожалению, даже учителя.

– Можно ли, в таком случае, вообще говорить о какой-то особо короткой исторической памяти йошкар-олинцев, жителей республики?

– Тяжкие духовные грехи: зависть, ложь, стукачество и равнодушие дали богатые всходы. Разделяя и властвуя, холопы-безбожники вскоре уничтожили вековые святыни – храмы и веру, создав нового языческого идола. Власть боялась объединяющей силы Памяти. Поэтому все погосты в черте населенного пункта при необходимости через 25 лет после последнего захоронения превращались в Парки отдыха, аттракционы, дендрарии, скверы, выгулочные площадки, а  кладбищенские церкви – в тиры, склады, конюшни и т.п. В 1920-е годы закрыты Тихвинский, Берёзовский, Жуково-Пахомовский, Вараксинский и Монастырский (женский) погосты. Память горожан успешно укоротили страхом и невежеством. Полуграмотному человеку – своя рубашка ближе к телу. Большинство «опьянело» без веры, занималось поиском искушений, пропитания и бытовым устройством. Одновременно разрушалась крестьянская община на селе. В города, в поисках лучшей доли, отправлялось все больше переселенцев. Ростки равнодушия и полного безразличия к прошлому, апатия и в наши дни доминируют в молодежной среде не только нашего края, но и по всей стране. Индивидуализм зашкаливает до того, что дети не знают и не ходят на могилы родных даже в родительские дни.

– Вопрос о городских кладбищах, которые то и дело оказываются сейчас в зоне интересов различных строительных организаций как раз и подтверждает обвинение по поводу короткой исторической памяти. У нас ведь даже нет свода схем, планов, карт, на которых были бы изображены все старые царевококшайские и окрестных деревень кладбища. Или есть? И нынешнее отношение официальных городских структур, отвечающих за состояние закрытых для захоронения Туруновского и Марковского кладбищ, также свидетельствует в пользу этого сложившегося мнения. СМИ республики не так давно рассказывали об истории с кучей мусора, располагавшейся в течение нескольких лет прямо за могилой почетного гражданина города Бориса Васильевича Бабушкина.
– Вот лично я, признаюсь, мониторю судьбы тех, кто занимается строительством «на костях», есть удивительные наблюдения. Думаю, что рано или поздно, святотатство как-то сказывается на них. Что касается схемы расположения девяти городских кладбищ: ее мы собрали 10 лет назад с упомянутым Борисом Васильевичем Бабушкиным. Три года назад передали ее в МарГУ. В эту же схему включены шесть тайных спецполигонов по утилизации человеческих останков. На вывозе мусора с погостов Коммунхоз экономит, вижу сам. Ежемесячно бываю там.

– Как воспринимается «Мемориал» в официальных республиканских структурах?

– Нас терпят, но при этом мы взаимно толерантны друг к другу. Отношения сдержанные, партнерские. Обе стороны, не переступая границ, стремятся извлечь максимальную пользу от контактов. Я думаю, что мы обречены на сотрудничество в рамках ФЗ от 18.10.1991г. «О реабилитации жертв политрепрессий». При Главе республики создана и работает Госкомиссия по защите прав реабилитированных. С ее помощью  в Марий Эл выявлено много мест насилия в неволе (зоны ГУЛАГа, тюрьмы, следственные изоляторы), вокруг которых были, как правило, неувековеченные погосты; на них, как и в городах, ловкачи пытаются строить бизнес. Как, например, в поселке Красный Мост. Либо выделяются садовые участки, как на железнодорожной станции Ошла (в 1970-е годы советские власти образовали садовое товарищество «Гигант» на погосте зоны). В настоящее время в качестве жертв репрессий не увековечены имена 16 тысяч «кулаков». Все такие проблемы совместно решать легче.