Потерпевшие и подсудимые по делу о поджоге "Пассажа" заявили в суде о нарушении их прав сотрудниками СИЗО, "действующими не по своей инициативе"

Сегодня, 17 февраля, на продолжающемся в Верховном суде Коми рассмотрении уголовного дела в отношении Валентина Гаджиева и братьев Фахрудина и Асрета Махмудовых, обвиняемых в организации поджога ухтинского торгового центра «Пассаж» в 2005 году, жертвами пожара в котором стали 25 человек, подсудимые и участвующие в процессе в качестве потерпевших Алексей Пулялин и Антон Коростелев, признанные виновными в поджоге «Пассажа» и осужденные к пожизненному заключению, сделали заявления о том, что в то время, как они участвуют в заседаниях суда, их личные вещи, в том числе документы, связанные с  рассматриваемым уголовным делом, незаконно досматриваются неизвестными.

Алексей Пулялин (слева) выступил в суде с заявлением о нарушении его прав сотрудниками администрации СИЗО-1. Фото Сергея Сорокина.

В сегодняшнем заседании основные события произошли до приглашения в зал присяжных заседателей (по закону, в их отсутствие обсуждаются процессуальные вопросы).

Попросивший слово Алексей Пулялин обратился к председательствующему Александру Мищенко со следующим заявлением:

«Вчера, 16 февраля, я весь день находился в Верховном суде РК, где принимал участие в судебном разбирательстве уголовного дела... По приезду в СИЗО Сыктывкара в камеру №49, где я содержусь, я обнаружил, что мои личные вещи, в том числе документы по уголовному делу, без моего присутствия подвергались досмотру. Активно просматривались переписка с Европейским судом и мои личные записи, которые я веду в суде. УИК РФ, федеральный закон «О содержании под стражей, подозреваемых и обвиняемых в совершении преступлений», а также Правила внутреннего распорядка не позволяют сотрудникам администрации досматривать мои личные вещи без моего присутствия. 16 февраля мои личные вещи досматривались без моего присутствия. Все мои попытки узнать, кто производил досмотр, остались без ответа. Все мои просьбы занести мою жалобу в журнал регистрации, были проигнорированы. Ранее подобные инциденты уже были. Я каждый раз просил провести внутреннюю проверку, однако меня ни разу не уведомили о ее результатах. Все обращения в вышестоящие инстанции по назначению не отсылаются. Таким образом, мне не остается ничего иного, как обратиться в тот орган, за которым я числюсь, и прошу вашего содействия  в решении этих вопросов, поскольку я прихожу к выводу, что администрация СИЗО-1 действует не по своей инициативе, а по просьбе третьих лиц, тем самым оказывая на меня давление. Если изложенные мной обстоятельства не относятся к компетенции суда, то обращаюсь к вам с просьбой переправить настоящее обращение тем должностным лицам, кто вправе решать изложенные мной обстоятельства».

- Сотрудники администрации СИЗО, я полагаю, не по своей инициативе это делают, - подтвердил слова Алексея Пулялина Антон Коростелев. - На нас оказывают давление с той целью, чтобы мы покинули данное учреждение, чтобы ходатайствовали в суде о возвращении нас по месту отбывания наказания...

- Это вы так предполагаете, - вставил реплику судья.

- Нет, я не предполагаю. Помимо этого, хочу добавить, что обращался в различные органы более 25 раз, в частности, по содержанию в СИЗО. Все мои жалобы просто-напросто никуда не уходят, а на те, что уходят, дают такие формальные ответы, что реально они не соответствуют...

- А жалобы у вас какого плана? - прервал потерпевшего судья.

- Я полностью поддерживаю Пулялина, потому что в отношении меня производились те же самые действия.

Адвокат Виктор Козлитин поддержал обращение своего подзащитного Пулялина: «На самом деле ситуация вокруг потерпевших Пулялина и Коростелева неоднозначная, и для того, чтобы оградить их от возможного давления со стороны,  мягко скажем, заинтересованных лиц в определенном исходе, в определенных показаниях, я прошу применить меры защиты, обеспечения безопасности их как свидетелей, - то есть ограничить доступ посторонних лиц и любой доступ фиксировать, и чтобы вы были в курсе, чтобы вам докладывали, потому что за Верховным судом РК они сейчас числятся».

Потерпевших поддержали подсудимые. «Вот мы вчера приехали (с заседания суда - «7х7») и то же самое увидели, что ребята сказали», - сообщил Валентин Гаждиев. «Все бумаги, вещи - все развернуто. Одним словом — беспредел происходит в СИЗО».

- Нам такое слово — беспредел — неизвестно, - заметил Александр Мищенко.

«Ваша честь, у меня не только вчера, у меня это уже периодически происходит, - в свою очередь, заявил Фахрудин Махмудов. - Месяц мне приходиться все документы, нужные и ненужные, с собой таскать... Пока мы в суде — заходят, ничего не трогают, но все, что касается уголовного дела, почему-то читается. Так как мы находимся сейчас за судом, прошу содействовать».

«Из «хаты» всех выгоняют в бокс, и роются», - добавил Асрет Махмудов.  

Защитник Гаджиева адвокат Сергей Егоров предложил судье посмотреть на происходящее под несколько иным углом зрения: «Дело в том, что мой подзащитный, и, как я предполагаю, другие подзащитные, вынуждены хранить в камерах документы, касающиеся адвокатской тайны, которая должна соблюдаться в рамках рассмотрения данного уголовного дела. Помимо соглашения между подзащитным и адвокатом, также хранятся документы, которые мы готовим к следующему судебному заседанию, и в них содержатся пометки об уже прошедших судебных заседаниях. Я полагаю, что присутствующий гособвинитель как сотрудник прокуратуры обязан инициировать проверку по данным фактам, изложенным как потерпевшими, так и подсудимыми, и, кроме того, я полагаю, что у вас как у председательствующего есть основания для вынесения частного определения».

Позицию адвоката Егорова поддержал адвокат Константин Рыбалов, заявивший, что «мы считаем, что оказывается серьезное давление как на подсудимых, так и на свидетелей».

Защитник Асрета Махмудова Михаил Момонов, сообщив суду, что у его подзащитного  - язва, которая в последнее время обострилась, и что ему необходимо диетическое питание, попросил разрешения на то, чтобы в обеденное время подсудимым могли доставлять горячее питание.


Представитель гособвинения Алексей Панюков высказал мнение о том, что «поднятые вопросы к существу данного уголовного дела не относятся», однако  счел возможным подготовить рапорт по действиям администрации учреждения СИЗО-1: «Этот рапорт будет направлен в уполномоченные органы для проверки соответствия законности этих действий, если, конечно, эти действия производились, ну, и по результатам потом уже примем какое-то решение».

Выслушав всех, судья Мищенко заявил, что «вопросы, поднятые в заявлении Пулялина, конечно, требуют разрешения», и решил, что «поскольку суд не правомочен эти вопросы регулировать и разрешать, данное заявление с сопроводительным письмом будет направлено для проверки начальнику ГУФСИН РФ по Коми генерал-майору внутренней службы Протопопову».

Насчет горячих обедов судья обещал, что суд чинить препятствий не будет, «если конвой не будет возражать».