Пообщался с немецким журналистом, дедушка которого служил в вермахте. По его воспоминаниям, во время Второй мировой войны он находился в Великих Луках.
В сегодняшнем мире почти у каждого немца в роду есть кто-то, кто воевал за нацистскую Германию, а в нашей стране почти у всех есть старшие родственники, воевавшие на стороне антигитлеровской коалиции. И это норма и часть истории, которую нужно принять, но никоим образом не проецировать те события на отдельных людей, потому что сменились политические режимы и названия стран, родились поколения других людей, да и ценностные установки так поменялись, что уже и невозможно поверить, что определенная нация несла такие идеи.
И лучшее, что можно сделать сегодня, — это осознать ту трагедию и понять, что привело к ней: как один сумасшедший диктатор смог оболванить и подчинить своим чудовищным идеям десятки миллионов людей? А осознав, сделать все, чтобы подобная трагедия не повторилась ни в одной стране.
Уверен, тема расчеловечивания целой нации волнует многих людей и сейчас. Я и сам со школьных лет начал задавать эти же вопросы. И, может быть, только к сорока годам осознал причины подобных трагедий…
Немецкого журналиста я не стал спрашивать про становление нацистской Германии, потому что он того же года рождения, что и я, а значит, своими глазами всего этого не видел, но тема принятия нацией своей трагедии в его изложении меня очень заинтересовала, поэтому я попытался у него узнать о его личном опыте.
Начал я разговор с примера 1970 года, когда канцлер ФРГ Вилли Брандт, посещая Польшу, сделал неожиданный жест, опустившись на колени перед памятником героям варшавского гетто. Тогда этот поступок не поняла половина немцев, посчитав его излишним. Но из сегодняшнего века этот поступок признают важным и своевременным, наверное, все те, кто о нем знает.
Я вел диалог к тому, что в 1970 году после Второй мировой войны прошло 25 лет, систему ценностей немцев пытались вернуть в человеческое русло через денацификацию, когда им наглядно показали ужасы, творившиеся либо их руками, либо с их молчаливого согласия, но многие все равно не приняли жест покаяния своего канцлера. И это при том, что Вилли Брандт никогда не был связан с нацизмом, он был ярым антифашистом, то есть лично ему не нужно было что-то доказывать.
Но журналист привел еще более поздний случай, произошедший уже при нашей жизни, когда на 40-летие траурной даты окончания войны федеральный президент Германии Рихард фон Вайцзеккер назвал 8 мая днем освобождения немцев от самих себя, днем победы немцев над нацизмом.
И президент ФРГ тоже не был в полной мере понят всеми немцами. И только сейчас, по прошествии почти 80 лет после окончания войны, немцы спокойно называют причины случившегося и стараются всеми силами не повторить эту трагедию у себя вновь. Со слов моего собеседника, сегодня Германия очень пацифистская страна.
То есть я хотел донести мысль, что если был пример оболванивания целой нации и десятков миллионов людей, то при подобных же условиях (при несменяемом лидере, отсутствии в стране свободных СМИ и оппозиционных политических сил, отсутствии независимых судов, насаждаемом имперском ресентименте и мысли об окружении кольцом врагов и т. п.) такая трагедия может повториться в любой стране мира.
Но история показала, что даже в случае проигрыша целой нации со своими, чуждыми человечеству идеями, потребуются многие десятилетия и несколько поколений, чтобы почти вся нация отчетливо осознала свою ошибку.
И есть ощущение, что мировому сообществу, например под эгидой обновленной ООН, эффективнее работать над предотвращением подобных трагедий еще в процессе формирования авторитарных политических режимов, узурпирующих власть, чем пытаться что-то менять уже после начала трагедии.
