Очень важный аспект в любой благотворительной и правозащитной деятельности - это умение понимать и принимать, что ты можешь помочь не всем, хоть ты наизнанку вывернись.
В прошлом году у нас было обращение от 15-летней девочки, которая обвиняла в сексуальном насилии своего знакомого, которому было около 40. Изначально мы получали душераздирающие сообщения о том, как он ее бил, насиловал и унижал.
Потом она изменила риторику и стала говорить, что любит его и если он на ней женится, то она «заберет заявление», и на объяснения про то, что по половым преступлениям в отношении несовершеннолетних никак нельзя «забрать заявление», закатывала истерики.
Потом опять его обвиняла, потом на камеру «пила уксус» - в общем, две недели мы жили в аду. Мы были круглосуточно с ней на контакте, с ней работало пять наших специалистов одновременно, из них два психолога: один - психолог-педагог, другой - клинический психолог и судебный эксперт. Проводили диагностику. У девочки явное ЗПР (по рисункам и речи - ей не 15, а 8 условно, критики к своему состоянию нет), живет в ужасно неблагополучной среде: отец сидит за убийство, мать убили, бабушка, у которой она под опекой, ее била и крыла ****. Нас эта бабушка крыла ими же. Не было у нее рядом ни одного взрослого, кто мог бы ей заняться и вытащить ее из этой среды. Поэтому девочка решила спать с мужиками за деньги и таким образом решить свои проблемы. Не оправдывая ни в коем случае того ****, который ее насиловал и бил, скажу, что когда она давала показания о нем в Следственном комитете, то главное, что ее волновало, - не отберут ли у нее банковскую карточку, которую он ей завел и успел накидать туда несколько сотен тысяч рублей.
Из этого ада ее пытались вытащить все: и наше движение, и психологи, и инспекция ПДН, и даже наши друзья в СК и ФСБ того города. Единственное, что могло ее спасти тогда, - это полное изменение социальной среды, переезд и новая жизнь. Мы даже договорились через знакомых, что ее возьмут в кадетку. Но она никуда не пошла. Пыталась использовать всех вокруг ненамеренно, устраивала перформансы с раздеванием, алкоголем и инсценированными попытками суицида (псевдосуицид на камеру), а потом вообще пропала.
Мы не спали две недели, и у нас ничего не вышло, хотя было сделано все возможное для того, чтобы ее спасти и вырвать из этой социальной среды. Не получилось.
А сегодня, спустя год, я узнала от одного из коллег в органах, что девочка пошла в проституцию. Продает интимные фото, и видео, и все, что далее, додумайте сами. Ей еще нет 18, но ей реально невозможно помочь. Вообще, совсем.
Потому что слишком много факторов совпало. И человек уже потерян. И да, это ее выбор. И никаких инструментов на это повлиять просто больше не существует.
