Когда речь заходит о репрессиях в СССР, по умолчанию ожидается разговор о тридцатых-пятидесятых, либо о семидесятых – начале восьмидесятых годов прошлого века. В первый промежуток времени правил Иосиф Сталин, во второй – Леонид Брежнев. Сталин отличался тем, что выстраивал систему, без колебаний отсекая от нее все «лишнее»: от отдельных людей до целых сословий и народов. Второму приписывают относительно «травоядный» характер, хотя и при нем инакомыслящие могли выбирать только между эмиграцией, тюрьмой и психбольницей закрытого типа.
Между тем, один из наиболее кровавых эпизодов подавления советского народа случился при Никите Хрущеве. Который до сих пор, что называется, «по умолчанию» считается руководителем, «развернувшем» СССР в направлении свободы и прогресса. Речь идет, безусловно, о Новочеркасском расстреле 1962 года. Об этом событии написаны тома и тут вряд ли можно добавить что-то новое. Все прекрасно знают, что в 1961 году СССР приблизился к экономическому краху. Вместо богатых урожаев с целинных земель удалось получить только пылевые бури. Пришлось проводить знаменитую денежную реформу и закупать зерно за границей за валюту. Все это чуть повысило рентабельность работы агропромышленного сектора, но еды от этого больше не стало. Выход был один – меньше есть. В итоге с 1 июня 1962 года на треть повысились цены на мясо, мясопродукты и жиры животного происхождения. Всколыхнулась вся страна: волнения прошли по всем крупным городам СССР, появились антиправительственные листовки и даже прошли стихийные митинги.
По малым городам (моногородам, как назвали бы мы их сегодня) эта реформа ударила еще сильнее. В том же Новочеркасске главным предприятием был электровозостроительный завод. На нем работало 12 тысяч человек при 140 тысячах населения в городе. Естественно, что количество народу, так или иначе зависевшего от этого предприятия (жены рабочих, их дети, обсуживающий персонал бытового сектора) можно было смело умножать в три-четыре раза. С учетом того, что зарплаты даже на самую скромную жизнь здесь не вполне хватало даже до повышения цен, рабочие решили поговорить с руководством предприятия. Директор предприятия Борис Курочкин, услышав требования рабочих о возвращении старых цен, заявил: «Не хватает денег на мясо, жрите пирожки с ливером», запустив тем самым цепную реакцию ответной агрессии. На следующий день в городе появились танки.
И вот тут ситуация начала развиваться совсем не по тому плану, который обозначил генеральный секретарь ЦК КПСС Никита Хрущев, приказавший разогнать протестующих любыми методами. Руководил танкистами не кто-нибудь, а герой Советского союза, фронтовик, генерал-лейтенант Матвей Шапошников. Когда командующий Северо-Кавказским округом Исса Плиев передал своему подчиненному приказ о разгоне демонстрантов, Шапошников ответил: «Товарищ командующий, я не вижу перед собой такого противника, которого следовало бы атаковать нашими танками». И выключил радиостанцию. Впоследствии Матвей Кузьмич оценил возможные масштабы потерь при выполнении такого приказа в несколько тысяч человек только убитыми.
Примечательно, что Шапошников не остался просто формально не подчинившимся незаконному приказу военнослужащим. В дальнейшем он пытался остановить автоматчиков, открывших огонь на поражение по толпе. А после инцидента писал многочисленные письма, за которые впоследствии попал под суд по статье «измена Родине», избежав заключения или даже расстрела только благодаря вмешательству своего сослуживца маршала Малиновского. Вот, к примеру, цитата из одного такого письма:
«Для нас сейчас чрезвычайно важно, чтобы трудящиеся и производственная интеллигенция разобрались в существе политического режима, в условиях которого мы живем. Они должны понять, что мы находимся под властью худшей формы самодержавия, опирающегося на бюрократическую и военную силу».
Как не старались власти предать забвению сам факт трагедии, преуменьшая в официальных сводках количество погибших, информация все равно расползалась по стране. А площадь в Новочеркасске так и не удалось полностью отмыть от крови – через три недели на ней просто настелили новый слой асфальта. Примечательно также, что это было последнее массовое выступление народа против советской власти – следующих пришлось ждать почти тридцать лет – до конца восьмидесятых годов. В том, что народ на этот срок впал в оцепенение, герой Новочеркасска – 1962 винил прежде всего себя.
- Лично я далек от того, чтобы таить обиды или злобу на носителей неограниченного произвола, – писал Матвей Кузьмич в своем дневнике 1967 года. – Я только сожалею о том, что не сумел по-настоящему бороться с этим злом. В схватке с произволом и самодурством у меня не хватило умения вести смертельный бой. В борьбе с распространенным и укоренившимся в армейских условиях злом, каковым является произвол самодуров, подлость и лицемерие, у меня не оказалось достаточно эффективного оружия, кроме иллюзорной веры в то, что правда, вот так, сама по себе, победит, и справедливость восторжествует.
Матвей Кузьмич Шапошников все-таки сумел дожить до тех лет, когда российский народ развернулся лицом к правде. Он дожил в Ростове-на-Дону до 1984 года – и до конца жизни пользовался у горожан огромным уважением и авторитетом.
