За последние два года в Карелии не был сформирован ни один форелеводческий участок.
Все познается в сравнении. С одной стороны, форелеводство, как отрасль рыбоводства, достаточно развито в Карелии. Примерно семьдесят процентов форели выращиваемой в России, а это порядка 350 тысяч тонн рыбы в год, приходится на форелеводческие хозяйства республики. Взрывной рост форелеводства начался в Карелии с того момента как «крымские санкции» 2014 года отсекли от российского потребительского рынка рыбоводов Норвегии. После чего, с одной стороны, возникли проблемы из-за санкций, так как осложнились деловые отношения с зарубежными партнерами, поставлявшими в Россию корма для рыбы и посадочный материал – мальков форели, а с другой — началось кардинальное переформатирование рыбоводческой отрасли в Карелии. Кстати, тогда и наметилась тенденция к укрупнению хозяйств. Если пять лет назад 60% форели выращивали в республике несколько десятков малых предприятий, то сегодня 65% объема рыбы производят девять крупных предприятий, а 25% выращиваемой форели приходится соответственно на 51 хозяйство. Такая тенденция к укрупнению объясняется в том числе и тем, что сложнее стало предпринимателям, входящим на рынок рыборазведения, получать в Карелии участки для создания новых хозяйств, от того и обнаружилась линия на поглощение менее жизнеспособных предприятий более сильными. Мест на озерах республики объективно меньше становится, да и общественное мнение настроено нынче против форелеводов, а без согласия местных жителей получить участок на воде для выращивания форели теперь невозможно.
Занятно, что именно позиция жителей приозёрных поселений стала своего рода регулятором форелеводческой экономики Карелии и, судя по информационному полю, пока не просматривается перспектива развития форелеводства, нет состояния общественного доброжелательства к отрасли. В разговоре со мной председатель Ассоциации форелеводов Карелии Виталий Артамонов обратил внимание на то, как изменилась медийная повестка, касающаяся темы «форелеводства». Если в 2019 году в мониторинг республиканских СМИ попали 36 публикаций, почти все нейтрально-информационного характера, причём чаще положительной тональности, то в прошлом году их число выросло до 156 публикаций и в большинстве своём это были уже критические материалы. Что свидетельствует об одном: общественное мнение против форелеводов. Пока так. Но сразу уточню, почти всегда виноваты в том сами бизнесмены, желавшие по быстрому срубить прибыль, мало заботясь об экологии озёр, ну, и с годами доведшие дело до того, что общественное отношение к ним стало устойчиво подозрительным и даже негативным. И теперь понадобятся опять же годы, чтобы изменить ситуацию в пользу рыбоводов. А им сейчас и без того трудно будет.
Развитие форелеводства, рост объемов выращиваемой товарной рыбы, многие годы протекает на полускрытом фоне неустойчивости отрасли. Два фактора дамокловым мечом всегда нависали над форелеводством (и не только в Карелии, разумеется), а сейчас оба они и вовсе способны заморозить прежние успехи. В Карелии, а понимайте и в России в целом, нет своего отечественного посадочного материала для разведения форели и почти нет своих кормов для рыбы.
Когда мы говорим – «форель Карелии», то это очень лукавое определение. Да, рыба выращивается в карельских водоемах. Но из американской икры, из датских, финских, испанских и иных зарубежных мальков. У нас в Карелии нет своего селекционно-племенного центра и потому посадочный материал (мальков форели) наши производители всегда покупали за рубежом. В 2017 году предпринималась попытка на базе Выгского рыбоводного завода в Беломорском районе открыть селекционно-генетический центр по производству икры форели и малька. Предполагалось что в течение трех лет производство запустят и это избавит форелеводов Карелии от импортной зависимости. Но что-то пошло не так и по сей день все остается в прекрасных планах. Так что зарубежные партнеры карельских форелеводов в любой момент могут обрушить рыбоводческую отрасль республики, если решат санкционно наказать Россию. Это, конечно, мрачное предположение.
Зависимость карельских форелеводов от импортных кормов для рыбы
Вторая угроза, хотя и несколько меньшая, это зависимость карельских форелеводов от импортных кормов для рыбы. По оценке Виталия Артамонова, не менее 90% кормов у нас в Карелии сейчас закупаются за рубежом, где-то треть их объема продают нам форелеводы Финляндии, большие партии приходят из Дании, Норвегии/Франции (интернациональный бизнес) и т. д.
Уже не менее четырех лет с разной степенью интенсивности Минсельхоз Карелии вел и ведет переговоры с зарубежными производителями кормов, предлагая им строить на территории Карелии предприятия по производству кормов. В списке потенциальных инвесторов — датчане с португальцами. С последними, вспоминает министр сельского и рыбного хозяйства Карелии Владимир Лабинов, два года шли успешные переговоры, но сначала ковид затормозил дело, а теперь вот экономические санкции навалились.
А более близкие к нам географически финны и норвежцы, эти даже в спокойные времена традиционно уклонялись от того, чтобы развивать в соседней с ними Карелии производство кормов, исходя в общем-то из здравой логики: куда, мол, денутся, все равно корма у нас покупать будут, а построй им завод по производству кормов, то и клиента потеряешь. И это справедливое опасение. Потому и держали карельских форелеводов долгими годами на кормовой привязи. И есть опасение, что нынешняя санкционная политика может навредить форелеводам Карелии, оставив их хозяйства без кормов. Скажем, финляндская компания Raisio уже объявила, что прекращает поставлять в Россию корма для выращивания форели.
И тут спасением представляется проект, который реализует сейчас в Кондопожском районе известный в Карелии форелевод, планирующий построить завод по производству рыбных комбикормов и селекционный центр по выращиванию мальков. Если все пойдет как задумано им, то завод по производству рыбных кормов станет производить 50 тысяч тонн продукции в год. Этой продукции хватит на всех форелеводов Карелии. Но впереди еще немало технико-организационных моментов, решить которые еще только предстоит, потому не станем пугать удачу, забегая вперёд и подсчитывая гипотетические объёмы производства. Скажем только, что при благоприятном развитии событий завод по производству кормов появится в Кондопожском в 2023 году.
Селекционный центр по выращиванию мальков с использованием технологии замкнутого водоснабжения строиться будет в селе Янишполе, это тоже в Кондопожском районе. И все тоже пока в планах.
Что б уж никого не обидеть, тем более что и мало таких в Карелии, раз два и обчелся, скажу еще, что у предпринимателя Владимира Оксаниченко есть планы построить в Лахденпохском районе на базе его компании цех по производству кормов. Правда, это тоже далекая еще перспектива, а корма прямо сейчас нужны форелеводам.
Если импортные корма совсем прекратят поступать в Карелию (чего нельзя исключать), то придется рассчитывать на комбикорма, которые и прежде понемногу покупали наши рыбоводы в Белгородской области. К ним у форелеводов есть претензии, но в критической ситуации, выбирать уже не придется.
К слову, небольшие объемы кормов, как говорится, для собственного потребления производит ООО «Карельские рыбные заводы-корма». Как образно выразился министр В. Лабинов, здесь производят столько кормов, сколько сами могут съесть. В том смысле, что другим рыбоводам на них рассчитывать не приходится. И Лабинов осторожно уточняет, что пока нет доверия и к их кормам со стороны других форелеводов, не потому что корма не качественные (это вопрос потребительского спроса), а потому что предприятие само не нуждается в покупателях.
А тут важны два фактора, объясняет министр, цена товара и его качество, выражаемое через конверсию, то есть соотношение — сколько корма требуется на единицу прироста рыбы. А чтобы оценить конверсию требуется не мене года, двух лет. Но и это не все. Важны условия поставок кормов, поясняет В. Лабинов. Готов ли производитель кормов предоставить отсрочку по платежам форелеводу? Мальков надо два года выращивать, прежде чем получится товарная форель. И потому рыбовод пойдёт к тому продавцу кормов, кто ему отсрочку по оплате предоставит. А значит, производителю кормов самому требуются достаточные объемы оборотных средств, чтобы в долг корма продавать. Их российские производители такой финансовой услугой похвастаться не могут, признается Лабинов, и этим тоже объясняя факт охотного сотрудничества карельских рыбоводов с зарубежными поставщиками кормов.
В общем, заглядывая в будущее, все форелеводы республики должны пожелать успехов предпринимателям в их смелом начинании. В противном разе, как прежде вверх по производственным и финансовым показателям шло форелеводство Карелии, так ведь и обрушиться оно может. А пока ситуация остается инерционно благоприятной. Форелевые садковые хозяйства, которых сейчас насчитывается в Карелии больше семи десятков, год от года наращивали объемы продукции, дойдя до научно обоснованной ограничительной нормы в 35 тысяч тонн в год. С 2017 года постоянно растут налоговые поступления в бюджет республики от их деятельности: со 113,6 миллионов рублей в 2017 году до 228,2 миллионов рублей в 2021 году. В два раза выросли «форелевые налоги» за прошедшую пятилетку, поступающие в бюджет республики. Это, к слову, полезно знать тем, кто надо и не надо борются с форелеводами, выгоняя их с озер. Понятно, экологические требования они обязаны соблюдать, но это невероятное преувеличение, что форелеводы все озера республики загадили (бытует такое обманчивое мнение). По информации Виталия Артамонова, из 35 тысяч тонн выращиваемой в Карелии форели 23 тысячи (больше 65%) выращиваются на водоемах трех районов — Лахденпохского, Кондопожского и Медвежьегорского. Основные производственные просторы предоставляют форелеводам Ладожское и Онежское озера. И чем больше укрупняется рыбоводческий бизнес, тем неохотнее он идет на маленькие озера. Но даже при том что рыбоводные хозяйства не прирастают в Карелии числом за последние два года, производительность их не снижается. Однако санкции надвигаются.
