17–19 января у меня и семи моих коллег было рассмотрение в Замоскворецком суде по существу наших исков к Минюсту о включении нас в реестр «иностранных СМИ, выполняющих функции иностранных агентов».
Что мы ждали от этих заседаний? Наивно ждать справедливого решения. Нет, мы ждем в первую очередь информации.
Часть информации мы уже получили в виде Возражений Минюста на наши иски. Из этих Возражений мы поняли, какое «иностранное финансирование» нам вменено. Не буду повторять то, что писал в предыдущих постах. Если кратко: никто из тех девяти, кому уже дали Возражения, не получал сколько-нибудь серьезных денег: в основном какие-то небольшие и случайные переводы, к тому же многие откровенно старые — 2019 и 2020 годы.
Но из полученных нами Возражений возникают новые вопросы. И один из главных: а почему, собственно, к нам проявлен такой интерес?
Позиция Минюста проста: с нас, мол, взятки гладки. Мы получаем информацию от других государственных органов. И если один орган дает информацию, что гражданин Х получил деньги от иностранного источника, а другой орган дает информацию, что этот же гражданин Х пишет что-то в соцсетях, да еще дает интервью СМИ-иноагенту, мы (т. е. Минюст), соединив эту информацию, делаем вывод, что гражданин Х является СМИ-иноагентом.
Так и видишь чиновников Минюста, занятых обработкой терабайтов информации о тысячах российских граждан, из которых только у 75 сошлись оба условия. Не знаю, насколько такая картина правдоподобна в принципе. Но она противоречит даже тем небольшим данным, которые у нас есть.
Для начала скажу, что информация об активистах «Голоса»* пришла из двух госорганов как-то очень синхронно. В четверг мой коллега Владимир Жилкин* в передаче Тихона Дзядко попытался обратить на это внимание. На что получил резонную реплику: мол, это и без таких подробностей ясно и очевидно. Да, наверное, для слушателей Дзядко это очевидно. Но вот бы обратить на это внимание более широкой аудитории. Впрочем, еще рано, еще надо бы дособирать информацию.
И вот один из главных вопросов, на которые нам хотелось бы получить ответ: а действовали ли эти органы по собственной инициативе, или получили от кого-то запрос?
И вот тут интересная информация из полученных нами Возражений (чуть ли не всех). Приложена копия письма Роскомнадзора от 27.08.2021. В его выходных данных написано: «на №<...> от 05.08.2021». А в тексте письма: «Рассмотрели письмо от 24.08.2021 и направляем запрашиваемую информацию». И дальше есть еще фраза: «Остальные физические лица, указанные в запросе...».
Короче говоря, налицо факт, что Минюст направлял в Роскомнадзор письмо, содержащее запрос. Письмо это было то ли 24 августа, то ли еще 5 августа. Если от 24-го, то Роскомнадзор — гигант: за три дня подготовил справку на 175 листах. Как-то легче поверить, что справка готовилась дольше.
Можно было бы предположить, что Минюст сначала получил информацию от Росфинмониторинга и потом уже сделал запрос по тем гражданам, о которых ему сообщил Росфинмониторинг. Но нет: если верить Возражениям, то информацию от Росфинмониторинга Минюст получил только 26 августа.
На каком же основании Минюст делал запрос?
Все эти вопросы мы хотели бы прояснить в ходе судебных заседаний.
