Закон нужно отменить потому, что он дискриминационный по своей сути, он направлен на то, чтобы как можно меньше информации было представлено в каком-то положительном или даже нейтральном ключе об ЛГБТ. И даже несмотря на то, что по закону об ЛГБТ-пропаганде редко какие-то дела доходят до реального привлечения к ответственности, то самоцензура активистов присутствует. Фактически из-за того, что этот закон существует, запрещены все публичные ЛГБТ-акции: активистам отказывают в согласовании, потому что в любом месте нашей страны могут находиться дети. А если дети могут находиться, то они увидят плакат ЛГБТ, который, с точки зрения государства, может способствовать у них формированию нетрадиционных сексуальных установок.
Конечно, этот закон не является правовым, с моей точки зрения, он просто противоречит современным реалиям. Плюс ко всему нельзя обойти вниманием низкую юридическую технику этого закона и его размытые формулировки, которые не нигде разъясняются. Ну, например, в сексуальные отношения поцелуи входят или нет? А французские поцелуи? Тоже вопрос. А если секс, то оральный подходит или нет? То есть непонятно, что такое сексуальные отношения. А еще сложнее понять, что такое традиция и нетрадиция. В 2013 году, когда принимали этот закон, кто-то высказывался, что оральный секс тоже подходит под понятие нетрадиционных сексуальных отношений, потому что не входит в нашу русскую традицию: секс только для зачатия.
Правда, один из положительных последствий этого закона все же есть. После 2013 года активизм в сфере ЛГБТ вырос в несколько раз, в том числе благодаря официальным СМИ. Однажды моя бабушка, посмотрев выпуск новостей, спросила у моей сестры, кто такие геи. Конечно, если по телевизору рассказывают, что это действие плохое и запретное, то людям, которые никогда раньше не встречались с аббревиатурой ЛГБТ, становится интересно, что это такое, - и они начинают гуглить, читать, искать, узнавать, а иногда и сочувствовать движению, поддерживать его деньгами или ресурсами. Например, я после принятия закона стал активно участвовать в правозащитной деятельности и помогать преследуемым активистам в суде.
