Первые урожаи этой осени.
Суд опубликовал Постановление по делу "Володина - 2". Кроме важных слов, что Россия остается чуть ли не единственной странной Совета Европы, в которой нет охранных ордеров для пострадавших от домашнего насилия, в том числе кибернасилия, Суд впервые проанализировал эффективность такой меры, как «запрет определенных действий» (о статье 105.1 УПК вы могли слышать в контексте дела адвоката Ивана Павлова, которому российский суд запретил пользоваться Интернетом).
Так вот, заявительница просила следователя запретить своему бывшему бойфренду, который, не останавливаясь, создавал в соцсетях фейковые аккаунты от ее имени и размещал там ее фотографии, наконец запретить это делать. Следователь отказал.
ЕСПЧ указал в решении, что не считает 105.1 УПК эффективным средством защиты пострадавших.
Почему это важно? Потому что государство больше не сможет на это ссылаться, отказываясь принимать нормальный закон о противодействии домашнему насилию. Суд указал, что запрет определенных действий неэффективен, поскольку:
- зависит от наличия уголовного дела;
- на практике не может обеспечить срочность, которая необходима в ситуации домашнего насилия;
- может быть применен только к обвиняемому;
- недоступен напрямую для потерпевшей – она не может сама просить суд о применении этой меры, только через следователя, который обладает свободой отказать;
- теоретически потерпевшая может обжаловать отказ в местный суд, но в деле "Володиной - 2" суд отказался проверить основания для такого отказа и лишь указал, что «следователь не превысил свои полномочия» (давай же, Суд, скажи уже, что весь этот «судебный контроль» по 125 УПК неэффективен!!).
