Сон разума – невеселая перспектива
Среди множества проблем со здоровьем, которые приводят к инвалидности, ментальные – самые, наверное, тяжелые. При этом они не исчерпываются только медицинскими аспектами. Разум позволяет человеку со сколь угодно ограниченными возможностями искать место в этом мире – и даже находить его. Писатель Островский, легкоатлет Писториус, ученый Хокинз – все они преодолели неимоверные обстоятельства – и в своей деятельности ни в чем не уступали людям здоровым.
Среди ментальных инвалидов таких людей нет. Больше того: даже просто организация социальной помощи для них становится существенной проблемой: как для родственников таких людей, так и для специализированных служб.
— О том, что у отца не все хорошо с социальной адаптацией, мы стали задумываться еще несколько десятков лет назад, — рассказала преподаватель биологии Алена Д. — Но все наши визиты к психиатру наталкивались на ее железобетонный ответ: «плохой характер — еще не повод обращаться к врачу». К тому же специалист, ссылалась на пункт закона, согласно которому получение психиатрической помощи осуществляется только с согласия пациента. Состояние отца постепенно ухудшалось, пока, наконец, невропатолог, его обследовавший, не заподозрил у него синдром Альцгеймера. Дальнейшие исследования подтвердили этот диагноз. Увы, он не стал основанием для постановки отца на психиатрический учет. Нас отчасти спасло то обстоятельство, что к моменту, когда отец окончательно перестал себя обслуживать, он уже был инвалидом второй группы по зрению.
В таком своем состоянии отец Алены Д. имел право на получение социальной помощи. В частности, за ним была закреплена сотрудница службы социальной помощи мэрии города Ярославля. Несколько раз в неделю она помогала инвалиду по хозяйству, приобретала лекарства и продукты, оплачивала счета.
— На самом деле, помощь, которую мы оказываем, эффективна только для тех подопечных, которые способны адекватно оценивать окружающую обстановку, — считает Юлия Н., работающая специалистом службы социальной помощи и обеспечивавшая именно интересы отца Алены Д. — В ситуации с этой семьей я бы не справилась никогда, если бы не участие дочери подопечного, его бывшей жены и его зятя. Исключительно благодаря нашим совместным усилиям пациент сумел прожить почти до девяноста лет, хотя в последние два года был практически неадекватным.
По сути, это означает следующее — старческая деменция обрекает одинокого человека на голодную смерть. Конечно, его обязаны поместить в спецучреждение, но пока провернутся все шестеренки этого бюрократического механизма…
— В последние полтора года жизни отца я пыталась оформить над ним опекунство, потому что необходимость пребывать с ним практически постоянно заставила меня оставить работу, — воспоминает Алена Д. — В конце концов, мы вышли на эту процедуру, но отец ушел из жизни буквально за неделю до момента оформления опекунства. Я постоянно задаю себе два вопроса: что было бы, не заметь невропатолог признаков синдрома Альцгеймера? И как бы могла развиваться эта ситуация, если бы психиатр в свое время не стал бы формально ссылаться на законы, а хотя бы пообщался с пациентом и принял какое-то решение?
Увы, эти вопросы остаются без ответа. А население России, между тем, стареет — и люди с деменцией будут составлять все большую часть общества. К чему это может привести? Соображениями на этот счет на условиях анонимности поделился один из бывших сотрудников мэрии Ярославля, имевший самое непосредственное отношение к социальной защите.
— Дело в том, что старческая деменция продолжает считаться чем-то вроде обычной рассеянности, — считает этот специалист. — Между тем, нашим сотрудникам чрезвычайно тяжело работать с таким контингентом, который сегодня помнит, что к нему прикреплен социальный работник, а завтра забывает — и вызывает милицию, считая что его пришли грабить. И это еще не самое страшное… Бывает, что кто-то из них теряет навыки управления газовой плитой, что в многоквартирном доме может привести к катастрофе. При этом медицина предпринимает какие-то шаги по отношению к таким пациентам только в том случае, когда они полностью утрачивают самые простые механизмы адаптации. Говоря попросту — теряют навыки связной речи и управления физиологическими потребностями. И если инвалиды по остальным видам заболеваний сами борются за присвоение им соответствующей группы, то человека с синдромом Альцгеймера трудно даже убедить принимать соответствующие лекарства.
Так или иначе, а эту проблему тяжело назвать сугубо ярославской. Здесь необходимо менять федеральное законодательство. Похоже, произойдет это не раньше, чем сами депутаты осознают, что и их жизнь, такая изобильная и спокойная, тоже может закончиться в тумане безумия.
