Про кавказское гостеприимство может рассказать один сегодняшний день. Утром позавтракали тортом, брынзой, рисовой кашей и клубникой. Выкатились искать дом Загры.
Путь лежал мимо рыночка, там нас тормознули и за расспросами накормили вареной картошкой.
Дом Загры никак не находился, зато нашлась незнакомка Айшат, которая сказала: заходите в дом, я переоденусь и приведу вас к Загре. Мы зашли и пропали на два часа.
Айшат наметала на стол клубнику, два разных торта, орехи, сухофрукты, овощи, варенье из шишек. Стала раскатывать тесто для чуду. Откуда-то появилась ее сестра. Потом две дочери. Потом пришла подруга Хаибат с брынзой. Я положила кусочек в рот и замычала. Свежая брынза "только что из-под коровы" таяла во рту зефиром. Я не ела в жизни брынзы вкуснее, просилась целовать эту корову. Женщины хохотали, выливали мой остывший чай и наливали новый. Переворачивали на сковородке чуду, щедро смазывали маслом.
Знаете ли вы, что нет ничего вкуснее горяченьких чуду? Даже если в тебе уже два торта, клубника и полкило брынзы, расстегиваешь штаны и ешь, вытирая с подбородка сладкое масло.
От Айшат мы ушли с подарками: мне и Даше она вручила пакет с банкой варенья, полотенцем, платком и носками. Не взять нельзя.
Как и обещала, она повела нас к Загре, пакеты с нашими подарками несла сама и категорически не давала себе помочь. Я понятия не имею, какого черта мы опять не дошли до Загры, а оказались в доме Наби. Там был чак-чак, сто видов варенья, пахлава и сырочек. "Что значит, вы не можете? Без чая никакого интервью, никак фотографий!" Втянула кишки, откусила чак-чак. Пустила слюну (вкуснее ела только в Казани), похвалила. Вышла от Наби с килограммом чак-чака. Я ничего такого не имела, когда его хвалила! "Бери, бери, отвезешь в Москву".
Загра ждала нас с черешней и снова чаем. Порывалась готовить чуду, упали на колени и молили больше нас не кормить. Сдалась, повела нас на кладбище. После кладбища надо было идти на интервью к Шаху. Потоптались и не пошли, потому что там снова будет застолье, а штаны расстегивать дальше некуда. Так я впервые в жизни перенесла интервью из-за еды.
По пути домой на пять минут остановились у Мариам. Она очень просила выпить с ней чаю, поесть суп и остаться на ночь или десять. "Гости -- самое дорогое, гости в приоритете, живите, сколько хотите". Спросила, что они делают, когда гости им надоедают? Мариам почти оскорбилась. "Что значит, надоедают? Кровать есть, вода есть, кормить есть! Женя, пожалуйста, я могу кормить, оставайтесь!"
Дома Джариат приготовила хинкал, нарезала овощи, сыр, торт. Появилась тарелка с шелковицей. Я ахнула: откуда? Спрашивала про нее накануне, сказали, сезон только начался, в селе ее нет. Мадина сказала: нашли специально для вас, раз уж вы спрашивали. Мать Мадины купила ее в районе, оттуда привезли с одним мальчиком, а из нижней части села до нашей верхней передали с другим. Я еще не переварила торты, шишки, чуду и брынзу, но все равно ела и плакала. И потом нашла в себе силы, чтобы макать в сахар клубнику, а сыр - в вишневое варенье.
Хочется добавить: вы не думайте, я работаю. И так непривычно работать и ЕСТЬ.
Ночью в горах темно и тихо, хочется лечь в сверчков и раствориться. В горах все иначе, там сразу понятно, где ты, а где космос.
По дороге долго вверх, к роднику. Девочки в платках и юбках гоняют мяч. Женщины в платьях с десяти утра окучивают кукурузу тяжелыми тяпками. Улыбаются: "Как вам наша работа?" Подпирают рукой спины, зовут обедать прямо здесь, в кукурузе.
Бабушка Жарадат протягивает через забор ведро парного молока - только из под коровы, сладкое! Денег не просит, здесь никто не просит, только дают.
Жарият бежит по крутому склону, точно девочка. В темноте ничего не видно, но ноги помнят повороты и кочки. Сколько лет она ходила сюда за дровами, водой и сеном. Таскала тяжеленные кувшины. Собирала травы. "Видите, какой у нас тут лес? Нравится?" Сосны на вершине горы неистово пахнут, где-то внизу истошно кричит ишак. Зажигаются звезды, превращая деревьев в чудовищ, подсвечивая бездну вокруг.
"Нам нравится жить среди гор, горы нас защищают".
В каждом доме зовут в гости, готовят чуду и хинкал, готовы дать постель. Мы не ходим одни, с нами всегда люди. Женщины выходят из домов, встают с лавочек, спускаются с огородов. И вот уже по улицам идет целая делегация. От дома к дому, от стола к столу. Здесь рассказывают про свадьбы, тут вспоминают войну, поют, плачут.
Рвем пионы и фотографируемся в чьем-то огороде. Хозяйки двора нет, разве так можно? "Конечно, мы же ее знаем!"
Чай из красивой посуды, клубника, урбеч, варенье в роскошных вазах под огромными люстрами. Из окон небо, орлы и горы. Во дворах пионы и розы. Видели бы вы, дорогие горянки, как мы живем в этой нашей Москве. Как мы живем и зачем?
Бабушка Загра рассказывает, как ее научили свистеть. Находим укромное место, она вставляет два пальца в рот и издает пронзительный свист. Звук уходит далеко в горы. Загра смеется, как давно она не свистела!
Школьницы прячутся от дождя в мечети. Набиваются мокрой гурьбой, танцуют, бесятся. Кто-то уже засватан, кто-то мечтает стать врачом. Несколько девочек молятся. Как можно молиться в этом хаосе? "Мы ничего не слышим вокруг, в этот момент есть только человек и Аллах. А после молитвы знаешь, как легко?"
Хотела бы я уметь ничего не слышать.
