Коршун жил в наших местах больше десяти лет. Каждый год он улетал на зимовку и каждую весну возвращался сюда. Здесь ферма, старый пруд, трасса и железная дорога, а это значит – корма ему всегда хватало.
Много лет каждый летний день он облетал свою территорию. Иногда охотился. Иногда просто парил в восходящих потоках, демонстрируя миру свое мастерство. Полет его был красив. Красив и свободен.
Мы привыкли к нему. К его постоянному присутствию. К тому, что кто-то смотрит за нами сверху. Просто смотрит. И ничего не говорит, и не думает по нашему поводу.
Шли годы. Коршун старел. Стало недоставать перьев в крыльях. По этим пробелам, неповторимому рисунку крыла его всегда можно было узнать. И мы его уже не могли спутать ни с одной другой птицей. Впрочем, и раньше мы его отличали. Не спрашивайте, как.
Может быть, потому, что однажды он унес маминого кота.
Кота звали Гарри, был он черным, как уголек. И был хром и слаб – сначала едва не замерз насмерть вскоре после рождения, потом был выкормлен не мамой-кошкой, а из пипетки, потом сломал лапу, отчего позвоночник его и без того слабый, искривился. Маленький горбатый Гарри окраса «звездное небо» – он поседел так рано, как ни один кот в мире – был всеобщим любимцем, пока не попал в лапы коршуна. Мы горевали по нем. И долго не могли простить птицу. Но, в конце концов, это жизнь. А что наша жизнь, если не борьба за нее? В ней всегда были сильный и слабый. Победитель и проигравший. Никто не виноват, что проигравшим оказался кот. Со временем мы перестали вспоминать это птице. Он хищник, и такова его природа. В тот раз он победил.
Шло время. Летело время. Старел коршун, и мы вместе с ним. Казалось, он будет всегда. Казалось, шею его должны украшать благородные шрамы. Казалось, он навсегда одинок. Но однажды он взлетел в небо с другой птицей. А рядом летел их птенец. Месяц они летали втроем. Старый коршун, его подруга и их сын. Потом они стали вылетать на охоту вдвоем – сын и отец. Отец всегда летел выше. Он прикрывал. Неторопливый. Мудрый. Спокойный. Быть может, он уже знал, что это – его последний выводок. Его последнее лето. Что на следующий год он уже не вернется в свое гнездо. Что скоро облетать эти места каждое утро предстоит его сыну. Показывал ему. Учил. И старался не сильно занудствовать.
Этой весной старый коршун уже не летает здесь. Где и как встретил он свой конец? Хорошо бы это была благородная или тихая смерть. Эта птица за столько лет стала нам не чужой, поэтому и хочется знать, как закончился ее путь. Или, по-крайней мере, думать, что в этом не было ничего нелепого и случайного вроде огромной фуры на трассе или чего похуже.
Сейчас по утрам над нами кружит его молодой сын. Сильный, наглый, бесцеремонный, слишком молодой и слишком дерзкий, он раздражает. Слишком он не похож на отца. Слишком много в нем самоуверенности и спеси. Он пока ощущает себя хозяином здесь. Он не боится человека и открыто это показывает. Нагло садится на наш забор на виду у всех, чтоб подобрать задушенную котами крысу. Старый коршун просто не мог бы себе такого позволить – он был независим и горд, и всегда держал подобающую птице дистанцию.
Быть может, со временем стихнет в молодой птице эта бушующая ярость. Успокоится кровь. Выровняется нрав. Быть может, мы привыкнем к нему. И он будет каждый год улетать, возвращаться летом, а мы будем ждать его и немного скучать с приходом холодов до тех самых пор, пока однажды выйдя из дома, не увидим его, вновь парящего в этом небе. Но точно ли так будет – сложно сказать. Слишком молод. Слишком горяч. Посмотрим, что из него вырастет. Время покажет. Ветер покажет. И, может быть, будет на его стороне.
