Холодный ветер дул с Кубани
Переменчивое мартовское небо не было щедро на солнце. Екатеринодар открывался бесприютными предместьями. Оттуда в марте 1918 года редкие цепи добровольцев штурмовали город, ощетинившийся сорокатысячным гарнизоном большевиков. Там, в фермерском домике 103 года назад, 31 марта 1918 года погиб от рокового снаряда Лавр Георгиевич Корнилов.
Беспорядочно сгрудились лачуги и дачи. Жестяные прутья заборов перекрыли грязные дорожки к обрывистому берегу Кубани. А на голом пустыре, на неровной плитке стоял маленький памятник Ему — генералу Корнилову. Словно стыдясь русского позора, генерал кутался в шинель. К низкому пьедесталу чья-то благодарная рука прислонила трехцветные венки. Одинокий казак нес сторожевую вахту. Вокруг – игрушечные декорации казачьего хутора и застенчивая надпись о примирении красных и белых. Машины равнодушно неслись по трассе к Тамани.
А тогда, в 1918-м заходящее мартовское солнце блестело на штыках офицерских рот, залегших под шквальным огнем большевиков. Красные пристрелялись по ферме, где расположился штаб Корнилова. Печать близкой смерти уже лежала на желтоватом от бессонных ночей лице генерала. Созданная им армия, одинокая среди поруганной Родины, прошла с непрерывными боями ледяные реки и бесприютные степи, ее малые силы иссякли. Екатеринодар должен был стать плацдармом для восстановления закона и порядка, но Корнилов не увидел освобождения города: пораженный осколками он умер на руках адъютантов и генерала Деникина. Обескровленная, потерявшая вождя армия, спаянная одним лишь мужеством, отходила к Дону. Казалось, дело погибло, но борьба только начиналась.
Генерал Корнилов своей жертвой спас Россию от позора. «Куда бы мы глаза девали, если бы не оказалось "Ледяных походов"», – писал Иван Алексеевич Бунин. Память о Корнилове была поругана и оплевана. Его тело откопали из могилы. Труп искромсала шашками озверевшая толпа и сожгла на бойне. Только маленький памятник удалось поставить на месте гибели, да и против него продолжают войну местные коммунисты.
Современный Краснодар отверг свое историческое имя
Кровавым плугом прошел по кубанской земле Красный террор, рассказачивание, массовый голод, Большой террор, война. Память была вытоптана, разорвана, рассеяна по миру. Прежние власти края сделали много для ее возрождения: воссоздали по старым чертежам разрушенный памятник Екатерине II — основательнице города. Снова засиял куполами над кубанской столицей «тоновский» Александро-Невский собор. Восстановлены памятник 200-летию Кубанского войска и Триумфальная арка в неорусском стиле. Но тренды государства вновь сменились на коммунистический ренессанс.
По улицам беспокойно снуют автомобили. Старые поблекшие домики опутаны паутиной виноградных лоз. На многолюдных центральных улицах краснеют и зеленеют пышные здания в стиле модерн. Мало кто из горожан знает, что с роскошного балкона бывшего «Гранд Отеля» пьяный красный главковерх Сорокин командовал расправой над телом Корнилова.
За брусчаткой трамвайных путей и ветвями тополей куполом крытым сусальным золотом возвышается огромный византийский собор. Время его пощадило, а величие не смогла заглушить плотная советская застройка. Екатерининский собор — сердце Кубани, хотя могилы войсковых атаманов и белых вождей, упокоенных под его спудом, затерты и забыты. Но есть и здесь ростки правды — под иконой архангела Михаила — Андреевский флаг, символ дроздовских частей и слова памяти о доблестном генерале Дроздовском напоминают о белом прошлом собора.
Я шел бульварами Екатеринодара, смотрел на темно-красную казенную строгость его церквей и зданий, осунувшиеся одноэтажные домики южного русского города и представлял как было тогда, в дни лихолетья. Под песни черных дроздов спускались густые сумерки.
Случайно набрел на заросшее старое кладбище, уцелевшее в центре города. Жутко смотрелись в текучем желтке фонарей выхваченные из тьмы гнутые кресты и покосившиеся надгробия. Это только часть Всехсвятского кладбища где погребены 1,2 млн жителей Екатеринодара. Жители отстояли его от постройки дворца бракосочетания. Остальную территорию заняли заправки и жилые массивы, построенные после войны. На месте старых могил синим холодом лился вечный огонь. Тщательно восстановленные тексты на грубых стенах пафосно рассказывали о «героях боровшихся с деникинскими бандами».
Современный город равнодушен к памяти защитников кубанской земли, к памяти жертв террора и расказачивания. Но придет время и столица вольной Кубани вновь обратится к своим корням, сбросит ярмо красных оккупантов. Город вновь станет Екатеринодаром. С его улиц исчезнут имена Ленина и садиста-палача Атарбекова, а пантеон героев займут истинные защитники Отечества, прах героев и забытые могилы предков вновь станут его святыней.
Когда генерал Корнилов вывел четыре тысячи аргонавтов в кубанскую степь циники смеялись над ним. Но его дело выросло в могучую армию, которая лишь из-за народного равнодушия не изгнала в 1919 году оккупантов из Кремля.
Имя Корнилова стало символом сопротивления беззаконию, знаменем Белой борьбы. Так и мы не должны отчаиваться и предаваться неверию сегодня.
Лучше всего роль Корнилова передал талантливый поэт Серебряного века Иван Савин. Его стихотворение я читал еще на школьном конкурсе к удивлению учителей.
