Директор школы покончил с собой, а нужно драться

Новость о том, что директор школы № 1 г. Златоуста Челябинской области 46-летний Вячеслав Бородин, отец 4-х детей, несколько лет назад получивший из рук знаменитой конькобежки Скобликовой приз лучшего учителя физической культуры города, добровольно ушел из жизни, пташкой облетела интернет. В посмертной записке Бородин указал имена двух сотрудников ОБЭП, которые более месяца вынуждали его признаться в воровстве, присвоении премий, проводили обыски, в конечном итоге обнаружив в его доме школьную парту, которую тот позаимствовал в организации до момента, когда сможет купить стол для своих 6-летних близнецов. Кто-то пожалел семью, кто-то высказал мнение, что "дыма без огня не бывает", "рыльце в пушку", но подавляющая масса граждан, конечно, совершенно равнодушно отнеслась к такому известию - привыкли к подобным случаям в стране, давно являющейся лидером по числу суицидов. Здесь журналист Ирина Славина совершает самоубийство, и это нисколько не трогает ни государство, ни общество. Не хочешь - не живи. Никто никому не нужен. Кажется, возраст дожития (термин Пенсионного фонда) наступает в современной России прямо с момента рождения.

Увидев с утра сообщение о гибели Бородина, я два часа просматривал разные ресурсы, паблики в социальных сетях, читал комментарии. Вячеслав - мой коллега, практически ровесник. На фото это импозантный, располагающий к себе мужчина. Отзывы его друзей, учеников, знакомых рисуют портрет замечательного, обаятельного человека. Символично: директор покончил с собой в год юбилея первого полета человека в космос, а возглавлял он школу имени Гагарина. В 1961-м руководители учебных заведений переживали мгновения катарсиса вместе со своими учениками, веря в великое светлое будущее. Сегодня те и другие чаще всего не видят впереди никаких перспектив. И все же Вячеслав в воспоминаниях предстает веселым, позитивным оптимистом. Он с энтузиазмом взялся за дело, "горел" на работе, добивался успехов, но его управленческий опыт был минимальным, и он, похоже, не знал, что главное качество директора бюджетной организации в нынешних условиях - административная закаленность. Тебя могут любить дети, может ценить какая-то часть родителей, могут уважать подчиненные, но это абсолютно ничего не значит в твоей судьбе, которая в действительности куда больше зависит от самого рядового инспектора, в случае Бородина - от рядового силовика, и ты должен быть готов к таким ударам.

Среди директоров у меня много друзей и приятелей. На одного завели уголовное дело, когда он летний отпуск потратил на поиск материала к школьному забору, где-то нашел, выпросил, а потом самолично его сооружал. Он посмел получить 2 тысячи рублей за работу, после чего несколько месяцев общался со следователями в качестве подозреваемого коррупционера. Другой разрешил воспользоваться пустующим гаражом частнику с автобусом, безвозмездно помогавшему вывозить учеников из села в райцентр. В этом случае месяцы ушли на дело, которое вела Федеральная антимонопольная служба. Почти полгода в состоянии "на иголках" пришлось наблюдать коллегу, которого прессовал ОБЭП, заставляя признаться в неких финансовых нарушениях, - он десятилетия возглавляет небольшую деревенскую школу, в которой почти все отремонтировано его собственными руками, при котором она вошла в топ лучших сельских школ страны. Все они, постоянно работая в ситуации тотального дефицита средств, годами приобретают на свои деньги всякие школьные мелочи: резиновые коврики при входе, смесители и краны, розетки и лампы, мел и замки для кабинетов и т. д. Раньше купцы гордились, что 10% дохода направляли на благотворительность, вели учетные записи. Директора в провинции скрывают от семей, какой процент зарплаты им приходится тратить на содержание возглавляемых учреждений. Это унизительно, но, если работаешь, иначе нельзя. Сегодня это удел самого низшего и бесправного звена чиновников. При этом директор в провинции нередко получает меньше учителя с большой нагрузкой, оклад в 15–25 тысяч рублей плюс примерно такие же надбавки - обычная картина. Поэтому бедность семьи с 4-мя детьми, не способной сразу купить даже письменный стол, нисколько не удивительна. И все-таки школьные директора живут с осознанием приносимой пользы.

Вячеслав Бородин, несомненно, на руководящем посту оставался романтиком, пытался перенести во внешний мир еще существующие внутри школы ценности порядочности, честности, совестливости, интеллигентности. Конечно, это смертельно опасно. Такие люди обезоруживают, но только равных себе. На исполнителей бюрократических функций их внутренняя чистота и возвышенность не действуют. Вы заметили, как повсеместно пытаются изжить так называемый человеческий фактор? Автоматика, компьютеры, видеокамеры, пошаговые инструкции устраняют его вроде бы в целях объективности. В реальности зачастую вместе с человеческим фактором убивается человечность как таковая. Ходячая функция не знает эмпатии, участия, стремления разобраться, а сводит все дело к крючкотворству и бездушному формализму. Функция не служит, а выслуживается. Просто нужно понимать, что перед тобой - враг. И все встанет на свои места. Сталкиваясь с таким, руководитель должен проявлять гибкость, изворотливость, умение вдохновенно и искренне лгать. Защищаться. Обращаться в вышестоящие инстанции. Идти в суд. Привлекать общественность, прессу. Драться.

Ошибка - ждать от окружающих всеобщей благодарности и сочувствия. В нашем атомизированном обществе на это в принципе нельзя рассчитывать. Наоборот, нужно быть готовым к злословию и злорадству, подлости и клевете. И нужно помнить аксиому, что мир не справедлив. Драться за себя в условиях оговора, свершающейся гнусности - это очень достойное дело. Конечно, можно проиграть. Но негодяи зачастую торжествуют в истории. Главное, что в этой борьбе обязательно появятся союзники и последователи, уменьшающие земное зло. Я всегда вспоминаю, как в ликующей после расправы над декабристами толпе стоял юный Герцен: «Победу Николая над пятью торжествовали в Москве молебствием... пушки гремели с высот Кремля... Мальчиком четырнадцати лет, потерянным в толпе, я был на этом молебствии, и тут, перед алтарем, оскверненным кровавой молитвой, я клялся отомстить за казненных и обрекал себя на борьбу с этим троном, с этим алтарем, с этими пушками». Почти век спустя, но трон пал. Нельзя сдаваться.

Оригинал