Пост любви к высокому начальству

На семейной встрече отец отчитал нас с сестрой за резкие, неполиткорректные высказывания в адрес действующего президента. И я задумался, а были ли вообще в моей жизни периоды, когда те или иные представители власти мне импонировали. Ведь есть же люди, которые ненавидят руководителей за сам их статус. В их мировосприятии любой начальник - вор и подонок. Оказывается, были.

Не беру во внимание детство с его непосредственным обожанием незабвенного Леонида Ильича, я тогда в политике ничего не понимал. В ночь после смерти Брежнева не мог заснуть, плакал и ждал ядерного нападения США.

В старших классах стал интересоваться историей, социально-экономическими и политическими процессами и сейчас отношусь к тому 1% россиян, кто по-доброму вспоминает Михаила Сергеевича Горбачёва. До сих пор прислушиваюсь к его мнению, и никто меня не переубедит, что перестройка, ускорение, новое мышление и гласность не были необходимыми и вполне позитивными явлениями. Горбачёв на городских улицах в окружении обычных людей, отвечающий на их вопросы, деликатный, интеллигентный, уважительный - одно из самых ярких впечатлений юности. После избрания президентом в журнале "Советский Союз" был напечатан постер с его изображением, который я повесил на стену в своей комнате рядом с портретами выдающихся спортсменов и рок-музыкантов.

Горбачёв для меня ассоциируется с понятием "свобода". Я со школьной скамьи помню запах и вкус той свободы, что проникала в сознание и окружающую среду постепенно и завораживала собой. Когда мне сегодня говорят про пустые прилавки, это навевает какие-то смутные воспоминания - да, было, но больше недоумения. Неужели можно забыть, с каким нетерпением ждал почтальона, чтобы погрузиться в полный открытий и прений мир общественно-политических газет, молодежных и «толстых» журналов? Не знаю, что стоило моим родителям выписывать более 30 периодических изданий - наверное, все окупала сыновняя страсть. Разве можно что-то сравнить со сладостным ожиданием полуночного «Взгляда» или представить другое время, когда старшеклассники предпочитали футбольным и хоккейным трансляциям прямые включения со съездов народных депутатов?

Мы не расправлялись с проклятым прошлым, а избавлялись от проклятого в прошлом. Происходило духовное очищение. В гонке к светлому будущему у нашего народа наступил этап рефлексии, осмысления произошедшего. С одной стороны, его содержание оказалось страшным, травмирующим: улетучилась романтическая сказка о годах революции и гражданской войны, общество накрыл девятый вал жестокой правды о коллективизации и репрессивной политике сталинизма, исчез мираж бесконфликтного развития Советской страны со второй половины XX века. Но, с другой стороны, то была эпоха великих надежд. Казалось, болезненная операция по ликвидации «белых пятен» и отлакированной действительности позволит преодолеть кризис, сохранит настоящие завоевания социализма и придаст новые импульсы движению вперед. Лично мне близка была концепция конвергенции, выдвинутая академиком Сахаровым, а наилучшим восстанавливающим лекарством представлялась политическая свобода.

Спустя десятилетия осознаю, как важно для собственного душевного равновесия принимать и поддерживать лидера нации, как неприятно год за годом наблюдать первых лиц государства, чья деятельность тебе претит. Ельцин перестал для меня существовать после расстрела Верховного Совета, после этого всегда воспринимал его врагом. Из политиков высшего эшелона с того времени мне нравился только Евгений Максимович Примаков. Слушал все его интервью и был уверен, что он вытащит Россию из стыда 90-х. Горячо поддерживал, когда он развернул самолет над Атлантикой, узнав о начале бомбардировок Сербии. Презирал журналиста Доренко, который на Первом канале выливал на него ушаты грязи.

Как ни странно, до известной "рокировочки" мне импонировал Дмитрий Анатольевич Медведев. Конечно, наворотил он тоже немало, одно введение полиции вместо милиции чего стоит, да и увеличение президентского срока нельзя забыть. Но я обратил внимание на его серьезное интервью, в котором он указал в качестве своего любимого исторического деятеля Александра II, что полностью совпало с моим мнением. Несмотря на глубокий кризис 2008–2009 гг., в четырехлетие Медведева сохранялась какая-то надежда на развитие страны и лучшее будущее, совершенно исчезнувшая сразу вслед за его уходом.

Самое большое жизненное разочарование для меня – необъяснимая легкость, с которой наше общество отказалось от свободных выборов, свободы слова, свободы митингов, свободы убеждений в том чистом виде, в каком они зародились в перестройку. 1% положительно оценивающих деятельность Горбачёва – это вообще-то приговор не Горбачёву, а его современникам. Дело не в количестве: "Лозунг, провозглашенный тысячу раз десятью тысячами, не является в большей степени истиной, чем противоположное убеждение, высказанное шепотом одним человеком". Дело в том, что мы снова видим, как по городам и весям с энтузиазмом ставят памятники Ивану Грозному и Сталину и молятся на «сильную» власть, как упорото поддерживают "батьку" Лукашенко в его противостоянии с народом Беларуси. Что-то, наверное, изменится у нас только тогда, когда возникнут и будут реализованы идеи памятников Александру II с его эпохой Освобождения или Никите Хрущёву с его оттепелью. В конечном итоге самому Михаилу Горбачёву – политику, который вытаскивал нас из автократии в свободу, но, видимо, слишком опередил свое время.

Оригинал