Ярославская область вошла в число 16 регионов страны, где будут реализовываться новые форматы государственных и муниципальных услуг в социальной сфере.
Перечень этих регионов утвержден самим премьер-министром Михаилом Мишустиным и опубликован на сайте кабинета министров. Руководство Ярославской области уже поспешило занести этот факт в плюс собственной работе. Однако дьявол, как это часто бывает, прячется в деталях. Закон о социальном заказе был принят в июле 2020 года. Он разрешает задействовать новые способы организации государственных и муниципальных услуг в социальном обслуживании (кроме стационаров), санаторно-курортном лечении (за исключением услуг, предоставляемых в рамках государственной социальной помощи), паллиативной медицинской помощи, создании благоприятных условий для развития индустрии туризма, спортивной подготовке и содействии занятости населения. В этом списке особенно живописно выглядит именно паллиативная медицинская помощь.
Для тех, кто не совсем хорошо владеет специфической терминологией, напоминаем: паллиативная помощь – это облегчение страданий обреченных людей. То есть тех, кому медицина на нашем историческом этапе помочь уже не в состоянии. Сюда относятся люди с неизлечимыми заболеваниями и уже предсказанным сроком ухода из жизни: находящиеся в терминальных стадиях онкологии, с неизлечимой хронической почечной или печеночной недостаточностью, в последних стадиях аутоиммунных или орфанных (редких) заболеваний. В принципе, ничего особенно нового закон здесь не открывает. Просто если раньше этим больным помощь шла только в рамках муниципальных или государственных заказов, то теперь ее получение возможно по результатам конкурсов или выдачи сертификатов. Что, по мнению авторов закона, позволит привлечь к работе некоммерческие организации, а так же – повысить качество услуг. И первое и второе, впрочем, весьма сомнительно. НКО давно стал притчей во языцех – и даже те из них, которые еще не попали под каток признания их «нежелательными организациями», как огня боятся любых проявлений внимания к себе со стороны государства.
Нет сегодня ничего проще, чем взять государственные деньги под благое дело, а потом выяснить, что тратились они не там, не так, и не на то… Причем выяснить, будучи уже, как правило, фигурантом уголовного дела. Что же касается «качества услуг», то уже сам факт того, что помощь страдающим (а фактически – умирающим) людям, называют услугами, режет ухо сам по себе. Самое же главное, что помощь эта всегда была связана с получением пациентами очень специфических лекарств, каждая ампула из которых подотчетна, поскольку входит в список сильнодействующих и прямо наркотических препаратов. Кто из представителей НКО соберется войти в эту систему, где буквально головой отвечаешь за каждый миллиграмм вещества, которое, к тому же, идет по «особым спискам»?
Нет, конечно, когда дела пойдут, соискатели объявятся – мало ли сегодня частных медицинских центров, которые с удовольствием включатся в эту работу? Были бы связи «в верхах» - а они, чаще всего, у таких центров есть. Но мы сейчас не об этом…
Создавая систему помощи умирающим вне рамок муниципального и государственного заказов, государство исподволь намекает, что уже не справляется не только с лечением больных, но и с помощью тем, кого спасти уже не может. В этом же ряду, кстати, и другие новшества в законодательстве. К примеру, если незаконные занятия так называемой «народной» медициной до сих пор могли быть наказаны штрафом до 4 тысяч рублей, то со следующего года – хоть прямо на улице «волшебные» отвары и микстуры продавай. Или порчу со сглазом заговаривай. В этой ситуации власти интересуются, по большей части, уплатой налогов. А что будет с пациентами? Да всем и без того понятно, что, в конце концов, будет со всеми пациентами.
Тем более, что дело происходит в Ярославской области, которая еще недавно лидировала в ЦФО по частоте выявляемости онкологических заболеваний. И до сих пор находится в десятке самых проблемных регионов России по смертности от них же. Как тут напасешься трамала и промедола на всех, кто так или иначе, дожил до пятилетнего срока после выявления заболевания, но окончательно от него не излечился… При этом медицина, как принято считать по нынешним нормативам, все, что могла, сделала – пятилетняя выживаемость считается в российской онкологии завершением борьбы за жизнь больного. И как тут быть?
А вот отдать его НКО – и пусть живет, как может. Сколько сможет. К чести региональных властей, онкологическая помощь в Ярославской области на месте не стоит: к примеру, в следующем году планируется сдать новый корпус онкологической больницы. Правда, инициировал строительство Сергей Вахруков, который необходимость совершенствования этого направления медицины осознавал очень горячо. Будем надеяться, что лечить онкобольных в Ярославской области скоро будут на новом уровне, близком к мировому. Проблема в том, что пока даже самые продвинутые клиники мира не возвращают к жизни всех пациентов. А разница только в том, берет ли государство на себя обязанность сделать последние дни и часы жизни человека достойными – или сбрасывает ее с себя на победителей конкурсов или владельцев сертификатов.
В этом смысле попадание Ярославской области в перечень шестнадцати регионов пробуждает очень смутные чувства.
