Вчерашний твит российского посольства о дне рождения «видного русского государственного и военного деятеля» генерал-губернатора М. Н. Муравьева-Виленского, известного также как Муравьев-вешатель, стал резонансным.
И не удивительно, ведь Муравьев известен благодаря решительным акциям по подавлению польских выступлений в середине XIX века. Прежде всего — масштабного восстания 1863 года, имевшего целью восстановление Речи Посполитой в границах 1772 года.
Уже при жизни Михаил Николаевич стал фигурой, вызывавшей крайне полярное отношение к себе в обществе: одни (в либеральных и народнических кругах) его называли Муравьевым-палачом, а в патриотическом лагере он был почитаем как государственник и сторонник пресловутой «стабильности».
В Вятке, наводненной польскими ссыльными еще с 1830-х годов, на фоне дискуссии о личности Муравьева в 1863 году даже произошел печально известный «инцидент с оплеухами» между высокопоставленными чиновниками.
26 августа 1863 года во время бала в общественном собрании (элитном клубе, куда могли зайти отдохнуть лишь купцы, дворяне и чиновники) все шло по привычному сценарию. Губернатор Владимир Струков предложил тосты за здоровье государя императоров и членов его семьи.
Тосты были встречены криками «ура», рекой лилось шампанское и т. д. Но как только губернатор уехал с бала, случился «политический инцидент».
Здание общественного собрания. Начало XX в.
Управляющий удельной конторы Петр Алабин предложил тост в честь министра иностранных дел России А. М. Горчакова:
«Всем известна та дипломатическая война, которая в последнее время поднята против нас западными державами – за здравие князя Горчакова, вышедшего из нее победителем! Чье сердце из нас верных сынов России не сжималось страданием при виде той кровавой борьбы, которую ведут с нами поляки, – за здравие генерала Муравьева, вышедшего из нее победителем!»
После этого Алабин подошел к ревизору акцизного управления Кену и письмоводителю того же управления Пьянкову и предложил пройти в зал, поднять еще один тост. На это Кен сказал: «Да вы, пожалуй, опять за здоровье этого палача, подлеца Муравьева, предложите пить».
После обмена репликами Алабин и Кен перешли к «активной дискуссии». Петр Владимирович заявил либерально настроенному чиновнику, что «нося с нами один русский мундир, говорить о таких людях как Муравьев такие слова в настоящее время – подло». Кен ответил, что действительно подло — это пить шампанское за здравие такого подлеца как Муравьев.
Столкновение между чиновниками переросло в самую настоящую ссору с «оплеухами», скандал был громкий и дошел даже до губернатора, который на следующий день заставил участников инцидента писать объяснительные. Вызова на дуэль не последовало, поскольку окружающие добились примирения Алабина и Кена.
Петр Алабин.
Судьба чиновника Кена не известна, хотя интересно, пострадал ли он за свою «антигосударственную позицию». Что же касается Петра Алабина, то в реальности он все же не был таким «узколобым лоялистом» и «ура-патриотом». Именно Петр Владимирович стал основателем вятского и самарского краеведческих музеев, автором очень интересных воспоминаний о военных конфликтах середины — второй половин XIX века (Алабин воевал на Крымской и русско-турецкой 1877 года войнах), членом многочисленных обществ и комиссий.
