Вспомните журналиста Юрия Щекочихина. Он уже в относительно вегетарианские времена получал столько угроз, предупреждений и «сигналов», что, несмотря на его известность и защищенность этой известностью, продолжение работы в том же направлении и в том же темпе было равно самоубийству, и он отдавал себе в этом отчет.
Некоторые коллеги от всего сердца просили его быть осторожней, некоторые же считали, что он, наоборот, параноик, преувеличивающий опасность во времена «победившей свободы слова», а при раннем Путине еще и провозглашенной «диктатуры закона». Мне было стыдно однажды слышать от некоторых молодых коллег (не будем называть известные теперь имена, они изменили свое мнение), что он вообще «клоун».
Журналистика - необычная профессия. Кроме навыков и умений она требует еще особого отношения, когда ты не работаешь с девяти до пяти, а потом просто идешь в бар или в кино. Но 90% процентов журналистов работают именно так, особенно в цифровые времена, когда редакции занимаются переписыванием и комментированием новостей друг у друга.
Но журналисты - это как врачи или пилоты больших пассажирских лайнеров. На кону стоит жизнь и твоих читателей, и всех тех, кто не знает и никогда не узнает о существовании твоей маленькой редакции, и, если ты не можешь в ответ поставить на кон свою собственную жизнь, ты просто офисный работник в редакции, но не журналист.
Сотрудничая с Ириной Славиной, я видел, что она живет и работает исходя именно из такого понимания.
Нет! Не надо себя убивать - это не для нас, это только ангел Ира сгорела и ушла на небо.
Но надо понимать цену своей работы, где нет «процентов вовлеченности», а есть жизнь, которая равна работе, а работа равна всему окружающему миру, мелочи на сдачу не будет.
