30 мая. Сосновая роща. Распахивают просеку. Суббота, 22 градуса, на солнце 30. За временной дорогой, у старицы, в тени, убив три молодые липы, стоит камаз с отвернутой в холодок дверью, шофер курит, подпирая дверь ногой. Прошу съехать на временную дорогу с корней сосны и больше на земле не парковаться. Качает права. Достаю телефон, звоню в полицию, – та не отвечает, водила звонит прорабу: «Тут какая-то женщина...».
Достаю блокнот. Водила закрывает дверь и съезжает на дорогу и дальше на просеку, и плавится на солнце. Обед, строители в оранжевых синтетических фуфайках АО «Марийскавтодор» идут в начало кучи. Я под сосной в тени с телефоном, подписями и блокнотом и тоже ем и пью. Переписываю все проезжающие мимо номера машин. Райская тишина... Робко поют лягушки... Ставлю рядом икону Иверской. Молитву читаю, глядя на уцелевшие на старице дубы. Та трехглавая липа, у которой я снимала трехглавый пень, ориентированный на юго-запад, северо-восток и северо-запад вечером 10 мая на камеру, и пиленная 8-9 мая, оказывается, не липа, и дуб... они тут кругом...
В 12:50 на просеку выезжает камаз с песком, трактор начинает выдирать с просеки всю землю вместе с корнями, раздавленными животными - над горами земли активно кружат мухи. Экскаватор разбрасывает песок по просеке. И «работают» минут десять. Вдруг раздается третий механический шум, похожий на пескоструйку. Но никакого агрегата при этом на просеке больше нет. Экскаватор резко дает задний ход и ретируется к куче, трактор – в сторону поймы. Встаю, потому что сводит ноги, заглядываю за гряду земли – шипение идет ниоткуда. Встаю на ствол огромной сосны, еще валяющейся у дороги.... огромная сосна... огромная! – валяется, никому не нужна, вся истерзанная, с содранной кожей... Я иду по ней, заглядываю за кучу, а там из земли - воздух – волнами, как будто от горения... и из поймы в оранжевых куртках рукой машут и кричат – «Уходите все! Взорвется!!!» - и вся техника из поймы бегом несется мимо шипения в сторону Кирова.
А Экскаватор подъехал к шипению, взял ковш земли, кинул на газ. Сверху еще пять ковшей и отъехал за всеми... Стала двигаться в сторону леса через просеку – там просто дыхнуть невозможно. Бедные птицы! По одной тропинке, по другой, полиция не отзывается, вообще никто не отзывается, дышать нечем, с телефоном в руке натыкаюсь на бревно – сидящих в кругу и едящих двух женщин и девочку. Они вопросительно смотрят на меня с кусками курицы в руках. «Вы разве запаха не чувствуете?» - спрашиваю. «Нету никакого запаха». – отвечают они. «Вы даете... сейчас газ взорвется... Как хотите...» - и иду... опять к тому месту. Где шипело, а теперь куча в четыре ковша... Кто-то из входящей молодежи со смехом: «Говнецом попахивает», – все давай МЧС вызывать.
Заречное – не отзывается, МЧС: «Уж выехали». Через 30 минут подъехала белая газель с синими огнями на крыше и оранжевой полосой по борту, осмотрели кучу земли над прорывом, велели огородить зону аварии. У кучи стояло человек семь, рыжих курток не было. По полю к ним чапал с смартфоном Сережа Францек и импозантно сфотографировал все, что успел. Пробовали у него отобрать аппарат, но он помахал мне рукой через просеку. А я с Иверской на руках кричу через просеку: «Ребятишки, все под контролем!» - Серегу отпустили, разошлись.
Строители в оранжевых безрукавках вбили досками красно-белые полосатые колышки по углам и метрах в двух от кучи натянули полосатые ленточки... – именно в том месте, где жили ласки...
Через 40 минут приехала скорая помощь и встала на дорогу к Котловану. Газовщики приехали еще раз: видимо, ездили в Ширяйково на распределительную станцию. Сбивать давление в газопроводе. Посмотрели ограждение. Уехали...
Мы стояли на краю леса среди маленьких помятых дубков и замученных ландышей. Еще семь дней назад это была гуща леса, и здесь расцветали ландыши и медуница. Веселый мышиный горошек... а теперь все измято и обезображено колесами, миллионы семян сосны, упавшие в землю в последний миг жизни великих сосен, сгребены грейдером в кучи вместе с благодатной лесной чистейшей землей Сосновой рощи, с миллионами червяков, работавших над ее плодородием и воздухом, с мышками, кротами, ужиками, веточками кедровых и корабельных сосен и пихт. Над кучами выволоченной на временную дорогу земли – живой земли – кружатся лесные кровопийские мухи, а может это летающие муравьи...
Удушье рассеялось, но птиц не слышно. Не слышно птиц в малой роще. Совсем... По временной дороге в сторону улицы Кирова быстро уходят еще два агрегата на гусеницах... Смываются даже всегда стоящие на куче песка два экскаватора. Блаженная тишина-тишина...И вдруг на моих глазах вершина содранной с корнями кучи земли у временной дороги поехала вправо, а основание кучи - влево... Сзади в кустах пронеслись с сумками две женщины и девочка...
Интересно, создадут комиссию по поводу аварии на газопроводе «в створе Кирова» или так землей и присыплют, и откупятся? Никакого объявления по ЧС в Сосновой роще не сделано, люди, как и до прорыва, свободно гуляют по временной дороге. Слегка принюхиваясь... купаются в котловане... На утрамбованной полосе песка на просеке папаня запускал для сына воздушного змея. Ох и весело они носились - в 50 метрах от «полосатых шарфиков»...
Так и сидела на остановке у "бабочки" - в двух медицинских масках... Мимо проехала в сторону Кирова все та же белая газель с синими фонарями на крыше.
В 18 часов, уже дома, на другом конце города, воткнув в сеть разряженный телефон, набрала Заречное отделение полиции, отругала на чем свет стоит за неответы по звонкам в 13 часов из Рощи. Участковый Заречного отделения полиции прибыл через 20 минут, записал показания, ужаснулся, увидев в комнате «выпиленные сектора» огромных сосен и лиственниц, которые удалось дотащить с мест рубок в апреле-мае. «Какой кошмар... Я надеялся, что в этой сфере у нас немного получше... А что там будет?...». «Там будет лес», - ответила я. «Это хорошо», - сказал участковый и ушел.
Марина Копылова. 31 мая 2020. Республика Марий Эл. г. Йошкар-Ола.
И было через два дня (уже календарным летом) - совещание: кто виноват, что делать....