В этом году весна пришла рано. Солнце отогревало поля и леса, высокое небо засияло лазурной глубиной. Быстро растаяли тонкие снега, вешние воды наполнили реки.
В эти дни пробуждения земли особенно тянет к странствиям и новым открытиям. Планируя поездку я перебирал набор потертых желтых книжек серии «Дороги к прекрасному». Одна из них — «По реке Сить», сорвалась с полки. Я сразу решил: еду туда. Вспомнились так впечатлившая меня в детстве трилогия Василия Яна о нашествии монголов и стенания летописцев о погибели Земли Русской.
Короткая река Сить, - правый приток затопленной Мологи, струится за Волгой, в глухом уголке ставшей родной мне Ярославской губернии. В марте 1238 года на ее берегах прогремела последняя битва Северо-Восточной Руси с монголами. Ее исход решил на столетия судьбы России.
Поздним вечером, будучи в Ростове, я выехал к озеру Неро. Небо мерцало звездами, а на том берегу, за редкими дрожащими огнями деревень, нависла над землей огромная кровавая луна. Глазом древнего Велеса глядела она на бледные ризы ростовских церквей. Древняя и сказочная, билибинская панорама порождала образы далеких веков.
Февральской ночью 1238 г. великий, старший на Руси князь Владимирский Юрий (Гюрги) Всеволодович мчался по льду озера Неро к теремам мерянского Ростова. Этот властный правитель заставил Великий Булгар платить дань Владимиру, покорил бескровно мордву и черемисов, воздвиг по Волге многие города. Пролил Юрий и немало братской крови в междоусобной брани. А в декабре 1237 года подошли к границам Руси разноязыкие завоеватели и стали жечь и бесчестить Русскую землю. Отчаянно и одиноко, пала в неравном бою Рязань. Юрий выжидал и ополчался. Но беда с востока уже подступила к Золотым воротам Владимира. С малой дружиной и тяжелым сердцем князь Юрий покинул стольный город. Там остались его супруга княгиня Агафья, сыновья и дочь. Их присутствие должно было воодушевить ополчение горожан. Сам Юрий Всеволодович пошел к краю своих обширных земель, за Волгу. Решил он скрыться за стеной дремучих лесов, призраком растворится средь болотных топей. Там, под великокняжеским стягом, Русь должна была собрать могучие силы и ринуться на захватчиков. От Ростова князь Юрий поспешил поднимать Углич. За ним шел племенник, молодой князь Василько Константинович с ростовцами.
Солнечным утром мы с отцом помчались по следам княжеских дружин, Угличским трактом. Прекрасна эта старая дорога, ровной полосой бегущая сквозь робкие русские пейзажи. Ночью подморозило, асфальт покрылся ледяной коркой. Но уже расколдованные, просторы полей и перелесков дышали весной. На подъезде к Угличу сходились тучи, небо заморгало и запорошило короткими порывами снега.
За Волгой шоссе опустело. Места пошли совсем дикие. Иногда выглядывали за молодым лесом надломленные главы заброшенных церквей. В кладбищенском храме посёлка Новый Некоуз молодой восторженный священник с островатыми северорусскими чертами подвел нас к иконе князей Юрия и Василько, рассказал о ежегодном крестном ходе к месту битвы, заверил, что дорога вдоль Сити проезжая. За Старым Некоузом свернули с главной дороги. Солнце вновь затмила скорбная снежная пелена. И вот - заветный дорожный указатель реки. «Сить». Разлившаяся и сильная, встречала она нас маслянистым потоком.
Туда же в конце февраля 1238 г. пришел князь Юрий Всеволодович и повелел строить боевые станы. Застучали топоры, вырастали земляные городки. Потекли на Сить многие силы: закованные в кольчуги дружины князей Ярославля и других волжских отчин, славяне, весь и меря из заповедных лесов. Поскакали гонцы к вольному Новгороду и каменному Пскову. Пробирались княжеские вестники на дальние погосты и заимки, созывая людей на спасение Земли Русской.
На излете той зимы 1238 года настигла князя Юрия страшная весть: пал стольный Владимир — краса и гордость Северо-Восточной Руси. Растерзал его татарский вал, разбили крепкие дубовые стены китайские машины. Сгинули в огненном море и битве великая княгиня Агафья,княжичи Всеволод и Мстислав и юная княгиня Феодора. Мы едва ли можем представить, какая боль сжигала в те дни сердце Юрия Всеволодовича.
Великий князь ждал весны. Должно быть, думал он: растаяют реки и топи, татарская конница потеряет маневр, и он с единым русским войском ринется истреблять изнуренное походом войско Батыя.
Но не откликнулся на набат брат Ярослав с киевлянами. Не подходило войско Новгорода с племянником Александром Ярославичем (будущим Невским).
Князь Юрий не знал, что степным волком по его следу уже рыщет ханский темник Бурундай с десятитысячным туменом. Конники Бурундая взяли незащищенный Ростов, сожгли Ярославль, развернулись к Угличу и стремительным маршем вышли в верховья Сити. «Княже уже обошли нас татарове. Мы их ждали от Бежецка, а они пришли от Коя», — приводит слова княжеского воеводы Дорофея Семеновича летописец. Трехтысячный дозорный полк Дорофея первым пал в яростной схватке.
Историки до сих пор спорят, где точно была битва. Думаю, она шла на всем протяжении Сити от истоков до устья. Следы ожесточенного боя и братские захоронения археологи нашли у деревень, сильно удаленных друг от друга. Вероятно рассредоточенное русское войско стояло в деревнях на теплых квартирах. Зима 1238 года была лютая, и без тепла, хлеба и фуража в глухих лесах многим тысячам воинов пришлось бы трудно. Монголы застали войско врасплох, и не дали ему собраться в единую силу.
Основная драма развернулась у деревень Станилово-Красное-Покровское, где стояли владимирцы и ростовцы. Конница Бурундая рассекла ожесточенно сражающиеся русские дружины и прижала их к высокому берегу. Должно быть, русичи сражались с яростью обреченных.
Летописец оставил нам грустное свидетельство: «И бысь сеча зла, и побежали наши пред иноплеменники. И тут убит был князь Юрий, а Василька взяли в плен безбожные и повели в станы свои. Это зло случилось 4 марта…». Никто не знает, как погиб великий князь. Но в летописи сказано, что победители отсекли ему голову. Тело Юрия Всеволодовича отыскал архимандрит Кириилл возвращавшийся в те дни с Белоозера. Он омыл его и повез через Углич в Ростов. Тело положили в гробницу в Соборном храме Пресвятой Богородицы, а позже перенесли во Владимир. Плененный юный князь Василько Ростовский отказался присягнуть Батыю и был убит в Шернском лесу.
Так под кривыми татарскими мечами погибла Северо-Восточная Русь. Обезлюдели ее селения, дымился пепел городов. Лишь дикие звери терзали мерзлые трупы. Некому было сказать надгробное слово.
Седые курганы вдоль реки берегут под толщей земли многие тайны. Немые свидетели горького поражения — названия окрестных деревень: Станилово, Рубцово, Красное, Юрьевское, Могильцы.
Прошло ровно 782 года. Мы стояли на мосту через Сить в Станилово -сицкарской деревеньке с узорными наличниками и четырехскатными крышами. За ржавыми лугами убегали ткани прозрачных лесов, а вдали, за березняками и осинниками лиловым сумраком темнели хвойные леса. Мороз еще огрызался, остужал сладкий мартовский воздух. Силою вод, Сить раздвинула ледяные ставни, прижала талый снег к берегам, загибая молодые ивы. Заиграли зеленью башенки дремучих лесов. По долинам и оврагам побежали ручьи. Лениво пересвистывались стайки упитанных снегирей.
Но сквозила и печаль в этом восходе весны. Небо часто хмурилось, набегали рыхлые облака. За десятки километров мы не встретили ни души. Зловещие отшельники — черные вороны с клекотом парили над пустынными берегами, кружили вокруг накренившейся колокольни деревни Красное. Мутно-черные отражения елок дрожали под напором течения. Вода и земля соединили свои длани над прахом древних витязей.
В деревне Юрьевское, где обрели тело великого князя, крестьяне сицкари срубили часовню стали молиться Юрию. Так и стоит она на этом месте семь столетий, временами обновляемая. У двери гранитный камень, установленный жителями Некоуза: «Воинам павшим на реке Сить от благодарных потомков». В соседней деревне Лопатино возвышается стела из белого камня. Не забыто глухое место Ситской битвы.
У Семеновского погоста, под подошвой могучего городища, река делает крутой изгиб, образуя широкую подкову. Говорят, именно здесь был стан Юрия Всеволодовича и кипела самая злая сеча. Воины рубились на берегу и подтаявшем льду. В излучине скопилась плотина из тел людей и коней. Поэтому в народе ее называли «плотища». Поля у Семеновского городища с тех пор почитались «злым местом» и никогда не засеивались. Крестьянин обходил их стороной даже в советские годы. Поле у «плотищи» словно мертвое: на нем никогда не растет лес и кустарник.
За селом Покровским краснели арфы соснового бора, Потянуло большой водой: совсем рядом зыбью забвения простерлось над затопленным Мологским краем Рыбинское море. За Брейтовым последний раз пересекли мы Сить. Она уже смирная, стесненная льдом, нехотя уходила в водную пустошь. День незаметно склонился к вечеру. Быстро пролетели часы и версты вдоль таинственной реки. В ее равнинных изгибах и непроходимых лесах прочел я давнюю летопись и предания. Их зарницы осветили сквозь тьму веков тайны предсмертной битвы домонгольской Руси.
P.S. 1. Поездка была сделана в середине марта, до начала стремительного распространения пандемии коронавируса в России. Сейчас лучше всего быть дома
2. Мои описания событий 1238 года - художественная реконструкция, основанная на источниках и собственных доводах.
