Редко огромное и маленькое не просто являются двумя частями единой системы, но и равноправны друг с другом. Континентальная Танганьика и архипелаг Занзибар – две части африканской страны Танзания (само название страны как раз и означает Танганьика+Занзибар) — как раз и являются таким редким исключением.
Архипелаг Занзибар, спрятавшийся у африканских берегов, разглядишь не на каждой карте. Это – 75 островов, от самого большого под названием Унгуджа, который обычно и считают «островом Занзибар», до необитаемых островков размером менее километра.
В январе 2020 года, когда в Москве падал снег и трещали морозы (правда, как-то нерешительно), я на самолете авиакомпании «Россия» пересек экватор и приземлился южнее экватора на шесть градусов в каком-то подозрительном месте. Взлетно-посадочная полоса сиротливо утопала в зелени, что сильно отличало ее от поля аэропорта Внуково.
1. Занзибар: первые впечатления.
Это место оказалось Международным аэропортом им. Абейда Амани Каруме. Аэропорт встретил нас жаркой влажной погодой, отключенными кондиционерами и двумя огромными очередями. Первая очередь стояла в четыре маленьких окошка, чтобы отдать 50 долларов на человека и получить бледный кассовый чек об оплате пошлины за визу в Танзанию. Вторая очередь стояла к пограничникам, чтобы получить штамп в паспорте.
Когда наши рубашки и все, что было надето пониже, уже можно было выжимать, мы наконец-то оказались у таможенного сканера. Здесь все шло уже веселее, таможня не зверствовала, и через пару минут мы оказались в автобусе с кондиционером.
Посещение аэропорта Занзибара привело меня к таким выводам. Визу лучше всего оплачивать картой, а валюту вполне можно поменять в аэропорту; курс там не самый выгодный, но лучше, чем в большинстве обменных пунктов.
Дорога до местечка Нунгви, в котором находился наш отель «Кигведени», заняла у нас полтора часа. Около Нунгви дорога куда-то делась, и мы поехали по некоей поверхности с многочисленными выступами скальной породы и ямами, которую принять за дорогу можно было лишь с некоторой долей фантазии. Позже выяснилось, что в зоне нахождения отелей Нунгви никаких других дорог просто нет.
Наконец автобус остановился у деревянных ворот, и 10 россиян попали в отель «Кигведени». Отель оказался весьма непритязательным: на территория соток в 50, обнесенной каменной стеной, в зеленом-презеленом саду стояло несколько домиков с тростниковыми крышами (ресторан и администрация) и еще шесть домиков с металлическими крышами. Каждый домик состоит из двух номеров – просторной комнаты с туалетом и душем, крошечным холодильником, кондиционером (работающим!), но без телевизора. Правда, на второй день, когда электричество в отеле отключили, я понял, что в номере вполне можно остаться без кондиционера.
Практика отключения электричества в отеле оказалась ежедневной, что напрягало нас весьма сильно: одно дело, когда в 15:00 ты находишься на пляже, а в отеле нет света, и совсем другое дело, когда единственным источником света в номере и на территории остается экран твоего мобильного телефона. Интересно, что во время отключения света во всех отелях работали дизель-генераторы. Однако, когда окрестные отели утопали в свете от гудящих, наш отель тонул во тьме.
Отдельного описания заслуживает кровать в номерах. Толстый матрас лежит на деревянной основе, а поверхность украшают цветы. Сверху над кроватью установлен шатер из прозрачной сетки. Вначале я решил, что сетка является противомоскитной, но, после того как на стенах комнаты я повстречал многочисленных ящериц, некоторых длиной в полторы ладони, я понял, что сетка предназначена для того, что как-нибудь я не проснулся в кровати в компании хвостатых друзей.
Завтрак в отеле оказался съедобным, но скромным.
От отеля до пляжа действительно оказалось две-три минуты пешего хода. Правда, идти пришлось по местной «дороге» через «масайский рынок» - несколько десятков обтянутых красной тканью палаток, где продаются сувениры, одежда и картины.
Пляжи Нунгви и соседней деревни Кенгви – одни из лучших пляжей, которые мне когда-либо довелось видеть. Необычайно мелкий, чистый белый песок, без окурков и мусора, роскошные пальмы, изъеденные тысячами приливов живописные ноздреватые скалы с крошечными крабами, которые прячутся в них, навевают покой и радость. Правда, обгорев на солнце или повредив ногу о коралл, понимаешь, что даже самое совершенное, к сожалению, не совершенно. Солнце в период с 15:00 до 17:00 сжигает все, что только можно сжечь (речь, разумеется, идет о коже человека). Ни один крем не смог от нее защитить. В это время пляж вымирает и даже местные чернокожие жители прячутся в тени. В тени скал спрятались и мы, но это не особо помогло.
Кроме того, неосторожного купальщика, пренебрегающего коралловыми тапочками, поджидают острые кораллы и еще более острые морские ежи. Они лежат на дне черными стайками, и горе тому, кто не разглядит их и легкомысленно поставит на них свою ногу.
Как позже выяснилось, если от масайского рынка идти не на север, а на юг, то сразу же за мысом находилась бухточка шириною метров 300 с совершенно чистым морским дном. Но узнал я об этом очень поздно.
Примерно каждые три минуты мимо загорающих проходят торговцы фруктами (кокос, манго, маракуйя, ананас), кожаными шлепанцами и чем-то еще. Скалы пляжа имеют небольшие гроты, в которых от солнца можно укрыться в утреннее время.
На пляже находятся магазины и рестораны. Цены в них, правда, отнюдь не африканские и заставляют вспомнить скорее не Африку, а Европу и Америку. Около расположенного на пляже ресторана «Лемасис» находится магазин «Все для дайвинга». Увы, дайвинг на Занзибаре обошелся без нас.
Кушали мы в основном в ресторане отеля Z, он же - ресторан на сваях. За ним находится «Нунгви супермаркет». Местные супермаркеты продают все, кроме алкоголя, который здесь продается отдельно. Кроме разнообразного пива (мы насчитали его около 10 видов), в алкогольмаркете продается дорогое иностранное спиртное, а также спиртное местного производства – занзибарский ром «коньяги» (4 доллара за пол-литра), ананасовая водка (1,5–2 доллара США за 0,2 л.)
В Нунгви имеется единственная асфальтированная дорога, которая называется «Нунгви роад», или «Майн роад». По ухабам, каменным кочкам и огромным лужам добраться до нее совсем не просто. Однако того, кто до нее доберется, ждет награда - пункт обмена валюты с нормальным курсом, магазинчики, фруктовый рынок и 116 автобус, на котором всего за 3 тыс. шиллингов (примерно 80 руб.) можно добраться до занзибарской столицы Стоунтауна.
Итак, мы попали на прекрасный пляж с инфраструктурой полувековой давности, прекрасными приветливыми людьми, вкусной едой и очень-очень непростой историей.
Выращивание специй – главный доход жителей маленького острова. Раньше этот доход давала продажа рабов. Каждый год вплоть до 1890 года через невольничьи рынки Занзибара проходило около 50 тыс. человек.
Однако 130 лет назад рабы отпали (правда, лет 30 назад вместо рабов появились туристы), однако, специи выдержал испытание временем и по-прежнему являются важнейшей статьей экспорта Занзибара. Плантация находится за зданиями местной школы. Все дети в школьной форме, приветливы, то и дело слышится традиционное «джамбо», однако (в отличие посещенной мною год назад Гамбии) они ничего не просят и реагируют на белокожих людей спокойно.
Нашего гида зовут Юби. На вид ему лет 25. Русский язык он самостоятельно выучил через Интернет. Его сопровождает еще более юный помощник. Демонстрационная площадка плантации представляет из себя тропический лес, пронизанный многочисленными тропинками. Почему лес? Дело в том, что некоторые специи любят тень.
Первым нам попадается высокое травянистое растение с мясистыми стеблями. Это – знаменитый имбирь. Здесь он - не только приправа, но и лекарство от болей в животе. Рядом растет имби. Название похожее на имбирь, но не имбирь. Что это такое, я так и не понял. Знаменитая ваниль является достаточно невзрачной лианой. Кроме приправ на плантации растут и фрукты.
Ассистент Юби поднялся на дерево и навал нам кислых плодов карамболы, известной мне по Таиланду. Эти плоды имеют интересную форму в пять- или четырехконечных звезды в разрезе. В Таиланде карамбола более водянистая, хорошо сохраняет прохладу и утоляет жажду. На Занзибаре карамбола очень кислая. До России такая экзотика, к сожалению, не доходит.
Посмотрев и попробовав карамболу, мы отправилась дальше и оказались около высокой травы с узкими стеблями. Когда Юби потер сорванные стебли и протянул их нам, Антон быстро распознал в нем лимонник. Лимонник любит свет. У него используют и стебли и корень. В конце экскурсии я купил душистое масло лимонника. После небольшого торга масло вместе с мылом из гвоздики и духами из чего-то еще обошлось мне в 10 долларов.
Я заметил, что то и дело в траве попадались какие-то клочки шерсти. Я уж грешным делом решил, что накануне здесь пришили какого-нибудь местного бобика. Но нет, оказалось, что бобик жив: то, что я принял за клочки шерсти, оказалось ватой хлопковое дерево под названием мсуфи. Когда Юби узнал, что у нас хлопок – это трава небольшой высоты, он сильно удивился.
Затем мы оказались под деревом, все пространство под мощной и высокой кроной которого было усеяно чем-то пурпурным. Пурпурные лепесточки, как оказалось, падали от небольших красивых цветов. «Что это такое?» - поинтересовался я. Выяснилось, что это занзибарские яблоки по названием тофА. На наши яблони деревья были похожи, как курица на крокодила. «А ваши яблони разве не такие?» - снова спросил меня Юби.
Затем нам показали фрукт под названием КастАри эпл стафЕли. Но что это такое, я так и не понял. Дошли мы и до небольшого аккуратного деревца, которое оказалось корицей. Корица – идеальный источник благосостояния: его кора и листья используются как специи, а корни — как лечебное средство.
Цветы растения зингифури (или липстика) используются местными красотками вместо губной помады. Испытал его и я. Действительно, губы становятся ярко алыми. Но водой всю эту красоту можно легко смыть.
Затем мы повстречали ананас. Как я уже писал в своих заметках о Таиланде, ананас - невысокое, по пояс человека, однолетнее растение, которое дает один плод за урожай. Большой плод (чаще всего к нам завозят именно такие) – мужской, маленький – женский. На Занзибаре ананас вызревает за четыре месяца, поэтому в год снимают по два-три урожая.
Невысокое стройное дерево оказалось гвоздикой. Ее используют для изготовления специй, масла, мыла. Своим пряным запахом она обязана эвгенолу. Значение гвоздики для Занзинара по-прежнему очень высоко, поэтому, как и во времена султана, на острове действует госмонополия на продажу гвоздики: весь урожай производители обязаны продать государству. Если у большинства растений собираются плоды, то основным урожаем гвоздики являются нераспустившиеся цветы. Урожай собирается через три года.
На Занзибаре к своему удивлению я узнал, что у нас в Сибири растет растение, аналогичное гвоздике, под названием калюрия грилатовидная. Когда обеспечить поставку гвоздики было сложно, то у нас использовали его. В калюрии также содержится эвгенол. Увиденная нами на дереве лиана оказалась перцем. Здесь из него готовят и приправу, и мыло. А сушат его на солнце прям на ковриках на улице.
В отличие от кофе арабика, которое является кустарником, кофе-рабуста является деревцем высотой метров под 5. Белое и совсем не похожее на привычное нам зерно кофе прячется в одиноко растущем орешке. Приземистое дерево мускатного ореха оказалось похожим на вишню, а плоды ореха - на недозрелые персики. Плод состоит из толстой кожуры, ореха и покрывающих его красных прожилок. Орех является специей, его здесь также кладут в кашу и чай, а из красных прожилок на орехе изготавливают духи, известные нам как «Шанель №6».
После этого нас ждало симпатичное травянистое растение - знаменитый кардамон. Как и имбирь, он любит тень и влагу. Используется для добавки в чай и кофе, изготовления мыла и специй.
В конце увлекательной экскурсии нам предложили купить мыло, масло, духи и специи из увиденных нами растений. Хотя цены и носят запредельный характер, чтобы не обижать хозяев, я кое-что здесь прикупил, хотя в магазинах Старого города все это стоит ровно в 3,5 раза дешевле.
Зато в процессе экскурсии помощник гида сплел нам зеленые галстук и корону из нарезанных листьев кокосовой пальмы. Все это было сделано не просто очень быстро, а еще и на ходу. В конце экскурсии мы попробовали местные фрукты, в том числе и кокос. Кокос для нас специально срезали с пальмы. Молодой человек надел себе на ступни связку веревок и, громко (и, главное, красиво!) распевая песню на суахили с неизменными «акуна матата» и «джамбо», упираясь ногами и потягиваясь руками, секунд на 25–30 забрался на 10-метровое дерево, срезал кокос, спустился вниз, обрезал кожуру и протянул нам плод с прохладным мутноватым молоком.
Рассказ о плантации будет неполным, если не упомянуть о хижинах местных жителей. Как я понял, - это дома работников плантации и их семей. Приземистые, почти вросшие в землю домики (их трудно назвать домами) с высотою стен менее 2 метров, глинобитные, неокрашенные, покрыты тростником, заставляют забыть не только о том, что мы находимся в XXI веке. Пожив в таком домике день, засомневаешься в том, что и XX век уже наступил. В каждом домишке две комнаты и метра 1,5 площадью холл: метров 6 занимает комната родителей, метра 4 – комната детей. Пол – сырой и глинобитный. Как люди живут здесь во время ливня, непонятно. Кухня – навес с очагом, расположенный на улице. Метрах в 15 от хижины находится туалет.
Здесь же бегает местная живность – куры, утки и козы. В тени местный житель, как в давние времена, в большой деревянной емкости солидного размера ступой толчет какую-то зеленую массу, как я понял, готовит специю.
Покидал плантацию специй я со смешанными чувствами. С одной стороны, не могли не восхитить искусство того, кто за считанные минуты сплел для нас галстуки и короны, ловкость того, кто взобрался на пальму. С другой, не могла не удивить та нищета, в которой живут работники плантации.
