«Автобиография». Часть 3. Продолжение
Возвращаюсь к тому, как мы приехали в Ленинград. Сразу по переходу границы мне стало очень страшно при виде последствий войны: разрушенные дома, солдаты и другие люди в лохмотьях, что хотел идти обратно в Финляндию, но было поздно.
Приехали в Ленинград, не знали русского языка и извозчик, которого мы просили отвезти нас в дом представителя Карелии по Фурштадской улице, д. 31, спросил такую цену, что по нашим деньгам в Гельсингфорсе это означало бы тысяча марок. Но с помощью некоторых финнов мы вcе-таки попали в указанное место.
Имеющиеся при себе финские деньги мы меняли так неудачно, что на советские деньги почти ничего здесь не достали. Поскольку было время ждать отправки дальше, я с отцом отправился в город разыскать Интервоспшколу, где по предположениям В. Карттунена должен был находиться мой брат Эрик (Эркки). Но проверка именных списков не дала результатов и мы должны были идти домой, т.е. на квартиру. В один день туда приехал норвежский инженер Эрик Данберг, который не знал ни русского, ни финского языков. Сестра Ханна была у него переводчицей, и когда он узнал о наших делах, то купил нам безденежным билеты до Петрозаводска.
С ним мы приехали в Петрозаводск, где нас приютили в доме эмигрантов на пр. Карла Маркса. После всяких неприятностей через председателя производственной части Карельской коммуны Саксмана Х. мы попали работать на Онежский завод.
Первые два-три дня пошли на врачебный осмотр, регистрацию на бирже труда и т.п. Везде надо было говорить через переводчика, которым был рабочий Онегзавода Пийппонен. Со склада завода получили инструменты, которые почти все были негодные. Отец мечтал об улучшении дел. Я был только расстроен, что не сумел почти ничего делать.
4 декабря в 10 часов утра пошел исправить створку на точиле, остальные инструменты оставил у станка. Во время своей работы я смотрел на станок и проснулся в постели. С удивлением смотрел на свою руку, она была крепко привязана к груди и плечо очень сильно болело, а также заметил что и голова привязана и затылок очень болел, если поднимаешь голову. Видя много коек и в нижнем белье находящихся мужчин, я убедился, что нахожусь в больнице. Один из них знал финский язык, и я у него спросил "что случилось и где я нахожусь, и сколько сейчас времени". Получил ответ, что я ушибся где-то на Онежском заводе, где разбилась точила, что сейчас нахожусь в хирургической больнице и что время около 3 часов дня 9 декабря.
Значит, я лежал без чувств 5 суток 5 часов. В газете "Карьялан Коммуна" читал, что я ушибся во время поломки точилы на Онежском заводе и что ушибся в лицо, голову и т.д. От врачей узнал, что когда сломалась ключица, то и в плече получилась рана. Был в больнице месяц, потом дома 2 недели, и опять в больнице около 3 недель. Когда второй раз отпустили из больницы, то я спросил разрешения идти на работу, что мне и разрешили, но почти ничего не мог сделать, т. к. правая рука из-за раны в плече была настолько слабая, что без помощи другой руки не мог еще ее поднять.
Продолжение следует...
