Все время бегом, потому что дневной свет скоротечен: в два часа дня уже мрак. А снимать героев и окружающий мир как-то надо. В три часа кажется, что уже как минимум восемь. Организм начинает готовиться ко сну, а, вообще-то, еще разгар рабочего дня, чего раззевалась!
Мы снимаем квартиру в поселке, в доме, построенном для оленеводов на пенсии (на Ямале коренным выдают квартиры по специальной программе). В доме картонные стены, слышно, как плачет ребенок в соседнем подъезде. Вчера видела, как строится чум (из говна и палок). Кажется, эти дома намеренно строили по схожей технологии, чтобы тундровики на пенсии жили в максимально привычных условиях.
В квартирах бывших тундровиков холодно (тонкие стены, открытые форточки, бывшая чумработница Лариса шутит, что хорошо бы еще проделать в потолке дыру, чтобы как в чуме) - журналистов отогревают газовыми плитами. Все интервью я взяла на полу.
Целыми днями только и делаю, что кудахтаю над ценами. Нет, вы серьезно? Килограмм бананов 200 руб., самая дешевая зубная паста - 100, выпить бурбона можно за три тыщи (в Новом Уренгое он стоит полторы). Так и подохнуть недолго!
Обычное утро, например, такое: можно выйти за хлебом и увидеть, как возле подъезда две бабушки и один дедушка распиливают на снегу оленя.
Не так давно в поселке возле домов стояли нарты с оленями. Теперь стоят снегоходы. А оленей привозят из тундры на праздники - в живом виде и в виде котлеток. У тех живых, что мы видели, вид совершенно охреневший: народ делает с ними селфи, заталкивает в пасть хлеб и таскает за рога. Жизнь в тундре их к такому явно не готовила.
У самодельных кукол, которыми играют местные дети, вместо головы утиные клювы. Выглядит бомбически, купила себе куклу-мужика, чтобы в личной жизни было все хорошо.
Наконец-то узнала все о ямальском орнаменте. Расшитую ягушку, однако, можно читать, как книгу, или рассматривать, как картину. Мой любимый орнамент - локоть лисы. В следующий приезд непременно куда-нибудь себе нашью.
Под вечер 7 декабря долбанул лютый мороз. Потопали в магазин, а над ним в кафе местные играли свадьбу. На припорошенное снежком крыльцо вышла покурить женщина в тонком серебристом платье и туфлях-лодочках. Медленно дымила, мелко тряслась, на ресницах нарастал иней, но лицо оставалось невозмутимым.
Холодно, темно, забыла, как выглядит солнце, но не оставляет ощущение, будто меня внедрили в сказку. Вообще, господи, я же больше всего на свете ненавижу холод! Ну почему, почему меня вечно несет за историями на север?
На фото наша отмороженная троица, которая роет снег в поисках очумительных историй для вас, дорогие читатели. Не переключайтесь.
