В России все чаще звучат политические акции. Недавно произошел инцидент, 17 октября во время заседания в Люблинском районном суде Москвы обвиняемые по делу «Нового величия»* Руслан Костыленков и Вячеслав Крюков демонстративно ранили себя в знак протеста в связи с неправомерными действиями судебных органов.
Подобный акт в зале судебного заседания существующая практика. В данном случае актуальность процесса, политический контекст превращают жест в акционистскую практику, которую форсят и репрезентуют медиа.
Один из участников прокомментировал смысл акции следующим образом: «Люди могут по-разному оценивать наши действия, но я считаю, что это было необходимо. Если правды нельзя добиться обычными способами, то приходится идти даже на такие отчаянные меры. В настоящее время все суды и СИЗО Москвы во много раз усилили обыски заключенных при транспортировке в суд. Местами все это доходит до крайнего абсурда». (из письма Крюкова, опубликованного на «Медиазоне»).
Акционизм в России становится способом трансляции высказываний сообществу. Как некий политический метаязык, который противодействует репрессивным методам органов властей.
Акционистская форма в отечественной андеграунд среде зарождалась в 90-ых годах. Акции художников имели политический подтекст, поскольку существовала необходимость выразить протест, что идеологически ранее подавлялось. Стоит вынести за скобки художественность, которая является спорным, в целом, для такого неоднозначного направления деятельности, как акционизм.
На сегодняшний день и вне подпольных сообществ, и помимо художественных изречений месседж акционистского толка имеет место быть, протестующие и недовольные политической системой используют форму для донесения идей в массы. Просто потому, что сложно найти иной язык для привлечения внимания. (особенно в тех условиях, в которых оказались участники по делу «Нового Величия»*).
Главный посыл акции - призыв общественности помочь справиться с произволом в судах.
