Помылась в горной речке, и это лучшее, что со мной случилось за день. Сначала холодно, потом ничего не чувствуешь, потом мурашки размером с тараканов, потом вино, чтобы как-то вернуться в мир живых людей.
Когда готовилась к походу по Сванетии, везде читала, что маршрут легкий, могут даже дети — и ты сможешь. Долбаные сторителлеры, все неправда! Сегодня полдня переваливали через гору по таким камням и почти вертикальным тропам, что я запросилась в Батуми на моречко. Четыре километра ползли часов пять и почти не разговаривали (ладно, я немножко материлась). Я принципиально не брала походные палки, зачем лишний вес, я Камино без них прошла — и это смогу. На первой же горе все со мной стало понятно, жалостливый Вова поделился своей палкой, и я сразу почуяла разницу. В общем, соберетесь пешком по Сванетии, начните ходить хотя бы по эскалатору и купите палки, иначе смерть.
Ну а если не ныть, то я пишу этот пост, сидя на стульчике (завтра расскажу, откуда стульчик) посреди гор с видом на реку и горную деревню Адиши (чтобы поставить палатку в этом дивном месте, пришлось выкопать коровий навоз лопаткой, конечно, это делала я, кто же еще). Сегодня уже пришло понимание, что красота вокруг стоит всех этих усилий. Сейчас еще поем хачапури, заварю чай с мелиссой, к утру, надеюсь, высохнут трусы с носочками, и тогда совсем расслаблюсь.
Расплакалась я на третий день похода. Когда мы дошли до горной реки, которую нужно было перейти вброд. Бурная, глубокая и такая холодная, будто в ней растопили лед. Долго искали место "потише", топтались, потом Вова пошел первым. Перешел, оставил рюкзак, вернулся за моим, пч "тебя, Женя, унесет точно". Сделал по реке два шага, и его снесло. Не помню, как именно он выбрался на берег, перепугалась насмерть. И дальше мы, поняв, что здесь уже не перейдем, снова долго искали место брода. Ступали в воду и сразу сдавали назад: невозможно. В другом месте первым пошел Антон, и тоже поплыл, погрузившись в реку по горло. Выкарабкался, но я сразу поняла, что не перейду эту реку никогда (оставьте меня умирать здесь, оставьте).
Но мокрого Вову трясло, нужно было срочно греться, его рюкзак со всеми вещами лежал на другом берегу - вариантов не было. Подойдя к очередному типа-подходящему-берегу, вошли в воду. Я охренела через три секунды. Не столько от того, какая сильная река и какая ничтожная я, сколько от холода. Вода не морозила, она сжигала. Это адски больно и страшно: в какой момент я не выдержу? Меня снесет сейчас или через пару секунд? Когда мы вышли на берег, я не сразу поняла, что рыдаю от ужаса. А потом мы тряслись и грелись, и я сказала в небо: "Хочу бурбон". И Вова достал из рюкзака маленькую флягу с... бурбоном, о которой мы ничего не знали - так в походах совершаются чудеса. После мы долго шли в гору по узкой тропе, и это было невыносимо, но не так, как в реке, и я была за это благодарна. А когда сил совсем не осталось, и плакать захотелось снова, Вселенная наградила нас вот таким видом, и теперь у меня есть самая романтичная фотография. Ночью, когда уже сидели возле палатки, укутанные во все свитера и спальники и разглядывали Млечный путь (как хорошо его здесь видно, боже!), я спросила: "Ребята, зачем мы это делаем?" И мне никто ничего не ответил.
