До строительства Горно-обогатительного комбината в Воронежской области компанией УГМК остаётся всего два года. Её представители уверенно рапортуют населению о том, что проект успешно продвигается, что компания выполняет свои социальные обязательства, гарантирует рабочие места и, вообще гарантирует, в перспективе, процветание всей Воронежской области.
Ей, без зазрения совести, поддакивают специалисты Воронежского государственного университета, которые выполняют заказы этой компании, а также такие известные профессора, как Виктор Бочаров, Сергей Огнивцев, Александр Плаксенко, представляющие себя поборниками проекта в воронежском общественном Совете по никелю.
Хотелось бы услышать от этих учёных мужей что-нибудь вразумительное по поводу последствий для природы Чернозёмного края, в случае реализации этого проекта? Может ли кто-нибудь из них взять на себя ответственность за будущее Чернозёмного края, когда начнётся строительство шахт, и будут производиться взрывные работы при их прокладке, когда будут поднимать из глубин земли 100 миллионов тонн породы, использовать водные источники для обогащения руды; могут ли эти господа учёные гарантировать безопасность природе при неожиданном выходе бром-йодистых растворов к поверхности земли, или гарантировать населению близ лежащих селений безопасность от пыления многокилометровых токсичных хвостохранилищ… ?
В 2017 году, незадолго до смерти академика Николая Чернышова, с ним встретился известный общественный деятель и председатель совета ОЭО «Прихоперье» Валерий Давыдов, и в четырех часовой беседе, академик поведал ему все свои опасения, касаемо разработок Еланского и Ёлкинского никелевых месторождений. Прежде всего, академика беспокоил мышьяк.
По его подсчётам, при добыче более чем 1.0 миллиона тонн заявленного никеля, которого содержится в руде, в среднем около 1%, нужно будет поднять на поверхность более 100 миллионов тонн руды. А в этой руде, в нерастворимой форме, содержится 0,05% мышьяка, а это значит, что на поверхность вместе с отходами производства, будет выброшено более 50 тысяч тонн этого смертельно ядовитого вещества. Даже, если допустить, что половина этих отходов будет возвращена, в последствии, в шахты, то оставшихся 25 тысяч тонн будет вполне достаточно, чтобы погубить водные источники и всю природу, не только вокруг ГОКа, но и далеко за его пределами, угрожая отравлением мышьяком всему Волго-Донскому бассейну, поскольку, под воздействием, сначала химических реагентов, а затем солнечной энергии и дождевых осадков, мышьяк переходит в растворимую форму. И никакая плёнка, которую собираются стелить под «хвосты», даже толщиной 3 мм (смешно!), что значится в проекте, не спасёт ни природу, ни человека.
Валерий Давыдов встречался с представителями экологической комиссии «Норникеля» и интересовался соответствующими вопросами. Там, в районе вечной мерзлоты, такая проблема не существует, поскольку вечная мерзлота не даёт распространяться вредным веществам и просачиваться в грунтовые воды.
В нашем случае, мы имеем шесть водоносных горизонтов, сеть малых рек и чистейший Хопёр, впадающий в Дон, который несёт свои воды в Волгу-матушку, а рядом с месторождением, в 15 километрах, ещё и Хопёрский заповедник с реликтовыми видами животных и растений. Кажется, великим преступлением позиция тех учёных, которые закрывают глаза на такие смертельно опасные вещи и продолжают подыгрывать компании УГМК, проталкивая этот проект к реализации.
Есть пример финской Талвиваары. Там тоже, в своё время, убеждали население о благах, которые принесёт проект по добыче никелевого и уранового месторождений. Само правительство Финляндии связывало свои надежды с компанией «Талвиваара», поскольку разработка залежей урановой руды, расположенной рядом с залежами никеля, обещала стране стать энергонезависимой за счёт строительства атомных электростанций, которые будут работать на местном сырье.
Несмотря на высокую экологическую ответственность самих промышленников и властей Финляндии, предотвратить катастрофу на урановом руднике не удалось. Сначала отмечалась в отстойниках повышенная концентрация химических элементов, потом, произошёл выброс в атмосферу сероводорода, а в 2014 году из-за прорыва защитной дамбы отстойника, произошла глобальная катастрофа, после которой этот промышленный объект перестал существовать. Высший административный суд Хельсинки отозвал лицензию у предприятия.
Но это Финляндия. А для нашей России, с её абы-каковским менталитетом, игнорированием санитарных норм, скупостью бизнеса в использовании новых, более современных технологий, предвидеть такие катастрофы совершенно нетрудно. Тому уже есть пример, когда в близлежащие с Ёлкинским месторождением, балки и овраги были сброшены 20 тонн отходов от бурения скважин. А что будет дальше, хотелось бы спросить компанию УГМК?
Может быть ей стоит напомнить о её «Электроцинке», производство которого нанесло непоправимый ущерб населению Владикавказа. Или напомнить о катастрофе на Северном Урале, где расположены Шемурское и Ново- Шемурское месторождния медно-цинковых руд, разработку которых ведёт всё та же компания УГМК. В результате сброса с территории рудника неочищенных сточных вод, тяжёлыми металлами были отравлены на многие километры несколько уральских рек, взаимосвязанных между собой.
Но вернёмся к беседе Давыдова с академиком Чернышовым. После опасений учёного относительно мышьяка, не меньшее беспокойство у него вызывали бром-йодистые, реликтовые воды нижних водоносных горизонтов. Как отмечал академик, концентрация этих вод в 4 раза превышает солёность Чёрного моря. Если прорвутся эти воды на поверхность земли, это будет настоящая катастрофа. Чернозёмные почвы перестанут существовать! Эту опасность нельзя не учитывать, поскольку заявленная проектом заморозка шахтных стволов до минус 10 градусов – ничтожна! При концентрации солей в 4 процента и выше, как в нашем случае, отрицательная температура должна быть не менее 40 градусов. Мало того, при микровзрывных работах, при прокладке стволов, происходит возникновение в грунте разного вида трещин, по которым, при нарушении бром-йодистых пластов, могут хлынуть под напором эти солёные воды. А это тоже приведёт к негативным последствиям, и реальность такой ситуации вполне зрима.
Судьба Черноземья весит на волоске, и, выше названные профессора, не могут не понимать этого. Они не могут не понимать, что, в угоду махмудовской компании, обрекают богатый край на уничтожение. И ещё не факт, что катастрофа не затронет весь Волго-Донской бассейн.
Самой компании УГМК, её топ-менеджерам абсолютно плевать на все страшные последствия которые могут случиться здесь для природы и человека, у них одна цель – добыча. У них есть надёжный покровитель – сам президент, и это даёт им право себя чувствовать хозяевами положения. Поэтому пред ними гнутся все местные чиновники, правоохранительные органы снисходительно смотрят на их беззаконные действия, даже в отношение протестного населения.
По мнению Валерия Давыдова, как впрочем и большинства активистов протеста и разумной части населения Чернозёмного края, есть только один выход из этой ситуации — ЗАПРЕТ ПРОЕКТА компании УГМК по освоению Еланского и Ёлкинского месторождений цветных металлов.
Представители движения «СтопНикель» пытаются идти к этому запрету через доказательство того, что уже сама геологическая доразведка с бурением 230 скважин, проведённая на месторождениях в 2013- 2017 годах, уже нанесла большой вред окружающей среде и, прежде всего, населению села Елань-Колено, в питьевых источниках которого была обнаружена радиация.
Беседы Давыдова с учёными – гидрогеологами Института водных проблем РАН и учёными Санкт- Петербургской «Гидроспецгеологии» оказались весьма любопытным. Выясняется, что по всей стране существует очень много всевозможных скважин, оставшихся с советских времён, когда геологи, по указанию партии, искали нефть. Среди этих скважин есть много растампонированных, изливающих свои опасные воды на поверхность земли.
Получается, что благодаря появлению компании УГМК на наших месторождениях, внимание местного населения обострилось, и оно обнаружило скважины, которые десятилетиями изливали реликтовые бром-йодистые растворы, несущее в себе радиоактивное излучение. Здесь будет кстати вспомнить и слова профессора Бочарова, недавно сказанные на общественном Совете о том, что нам надо привыкать к радиации и не бояться её.
Учёные, выше указанных институтов, полагают, что действия активистов «СтопНикель» не эффективны и ни к чему не приведут, поскольку, радиацию растампонированных скважин невозможно напрямую связать с деятельностью компании. По крайней мере, ни один суд, тем более под гипнозом такой авторитетной компании, как УГМК, только на основании экспертиз по воде, не запретит сам проект.
Другое дело, когда вдруг, выясняется, что с никелевыми рудами связано урановое месторождение, которое было открыто геологической партией из Ессентуков в 70-х годах. Это гидротермальное урановое месторождение тянется от Волгограда до Новохопёрска и дальше. Об этих залежах говорил, в своё время, Юрий Медовар – старший научный сотрудник Института водных проблем РАН. Он бывал на Еланском месторождении и, наблюдал за буровыми комплексами, и обратил внимание на то, что буровые установки располагаются под наклоном и скважины бурятся под наклоном. Буровые установки постоянно перемещаются по территории, и вокруг них, почему-то не видно глиняных растворов – продуктов деятельности буровых. У учёного сложилось впечатление, «что здесь никель – всего лишь производная, а функция – это уран». Предположительно, он залегает в слоях, на небольшой глубине, около 200 метров, что позволяет добывать его методом подземного выщелачивания. Скважины бурятся по сетке через 10 метров: в один ряд закачивается вода с реагентами, из другого ряда она выводится вместе с ураном. Медовар не исключает, что здесь будут закладываться три закольцованные шахты, и зона их влияния может распространяться в радиусе до 500 километров.
«Последствия всего этого будут ужасны, — говорит учёный, — Скорее всего, здесь будут добывать и никель, и уран. Рудокопам хочется поиметь здесь всё! А народу – пыль и шлакоотстойники, плюс - флотация. Если УГМК собирается в год осваивать 3 миллиона тонн руды, то на флотацию потребуется в 100 раз больше воды, то если, 300 миллионов кубометров воды. Использованную воду вместе с кислотой надо будет куда-то девать…».
Где гарантия, что замкнутый производственный цикл обеспечит качественную очистку, и будут ли соблюдены высокие меры безопасности? Таких гарантий нет, как мы убедились на примере «Электроцинка» или Талвиварры. И как бы не пытались профессора красиво расписывать благие намерения компании, и её приверженность экологическим и санитарным нормам, факты – вещь неумолимая.
Для таких учёных, как Медовар и тем более таких маститых академиков, как Данилов-Данильян, Яблоков, Чернышов посягательство на чернозёмы - это настоящее преступление перед страной и народом, перед прошлым и будущим.
— Этот ПРОЕКТ ДОЛЖЕН БЫТЬ РАЗ И НАВСЕГДА ЗАКРЫТ! – восклицал Валерий Давыдов.
— Но как заставить того, кто дал этому проекту движение, своей же волей, своей-же подписью, остановить его?!- вопрошал тот же Давыдов.
Действительно, КАК? Как, если вся огромная государственная машина работает на сырьевую экономику, на интересы олигархов-сырьевиков, а в данном случае, на Махмудова, абсолютно игнорируя интересы населения и экологическую безопасность страны?! Любые попытки отстаивать активистами интересы местного населения забалтываются на заседаниях общественного Совета, демонстративно игнорируются надзорными органами, прокуратурой, судами. Что делать? Ученые говорят, что нужны комплексные исследования, которые потребуют до сотни миллионов рублей, но где их взять? Здесь банковская карточка активистов «СтопНикеля» не поможет. Но не факт и то, что, если учёные проведут такие исследования, их не проигнорируют властьпридержащие, как они игнорируют абсолютно всё, что касается интересов народа. Они, наверняка, не читали «Экспертное заключение» группы московских учёных под руководством академика М. Лемешева, сделанное в начале 2013 года, которое и без комплексных исследований показало всю реальность того, что ждёт Черноземье в случае реализации планов варваров-сырьевиков.
Тем не менее, Валерий Давыдов ещё надеется сотрясти колоколом своей души и Министерство юстиции, и Конституционный суд, и обе палаты Федерального собрания РФ, потребовав от них ответ на один животрепещущий вопрос: «Каким образом граждане Чернозёмного края могут реализовать своё конституционное право на благоприятную среду обитания?»
ДО СТРОИТЕЛЬСТВА ГОКа ОСТАЛОСЬ ДВА ГОДА. ЧТО ДЕЛАТЬ?
