84-летний ветеран кировского и московского «Динамо» Валерий Урин дал большое интервью журналисту Денису Романцову и в частности вспомнил несколько эпизодов из своей юности в Слободском, о послевоенном футболе в Кирове, вятской истории любви и многое другое. Публикуем несколько самых интересных отрывков из воспоминаний Валерия Григорьевича.
Отцу отрубили ухо, но он не признал себя врагом народа
«Мне было три года, когда репрессировали отца. Сталину доложили, что на его место метит Косарев — шеф комсомола, набиравшего тогда силу, и начались репрессии. Посадили секретарей всех комсомольских организаций. Мой отец был третьим секретарем в Свердловске. Его отправили в лагерь, а меня с матерью и старшей сестрой — в город Слободской Кировской области. Маме запретили работать по специальности (педагог), и она три года была уборщицей. Жили в двухкомнатном деревянном доме — неплохо по тем временам. Держали поросенка. У всех соседей была какая-то живность. Отец отсидел четыре года. Вернулся больным человеком. Ему отрубили ухо, сломали руку и ребра. Говорил: спасло то, что даже под пытками он не признал себя врагом народа, готовившим свержение Сталина. Перед войной отца восстановили в партии и отправили на трудовой фронт. Мама же после реабилитации устроилась в училище при спичечной фабрике «Белка».
Слободское дерби и «хороший» звонок из КГБ
«В 1941-м в Вятский лагерь отправили тренера сталинградского „Трактора“ Александра Келлера — за то, что он немец. В конце сороковых Келлер возглавил кировское «Динамо» и собрал по области всех талантливых футболистов — в том числе и меня. До этого я играл за фанерный завод, где работал токарем — бились мы как раз против фабрики «Белка», где работала мама. Это было главное городское дерби. Я перешел к Келлеру, и в 1954 году мы заняли четвертое место на турнире динамовских команд в Грозном. Вскоре после возвращения в Киров меня вызвали в КГБ. Все жутко испугались. Я тогда был на военных сборах, и командир эскадрильи чуть в обморок не упал: „Звонили из КГБ насчет тебя. Ты что наделал?“ — „Ничего. Я же две недели здесь сижу“. Все оказалось не так страшно: в Грозном моя игра понравилась тренеру московского «Динамо» Михаилу Семичастному, и меня позвали в этот клуб. „Есть желание?“ — „Конечно“. — „Ну езжай“. Хотя до этого у меня были другие планы».
Жених с разбитой головой
«С женой познакомился в Кирове. Рядом со стадионом „Динамо“ — парк имени Халтурина и танцплощадка, где мы проводили вечера. Однажды друг-спортсмен познакомил меня со своей сестрой. Сначала она мне не понравилась — худая, в странном костюме, но мы продолжили общаться, а потом она пришла на стадион с отцом-болельщиком. В той игре мне разбили голову, и она сказал отцу: „Это Валька Урин. Мы знакомы. Танцевали“. — „Пригласи его к нам“. Так все и раскрутилось. Уезжая в Москву, я думал, что мы расстанемся. Не мог же я перевезти ее в динамовское общежитие. Но, проверив чувства разлукой, решил жениться. После возвращения из Болгарии получил три выходных и поехал в Киров. Числился военнослужащим, паспорта не было, только солдатская книжка, и я обратился к тренеру Келлеру: „Попросите КГБ договориться с ЗАГСом“. Чтобы женили меня без паспорта. В итоге штамп поставили в солдатскую книжку. Затем перевез жену в Москву и снял восьмиметровую комнату на Масловке. После полугода там получил комнату побольше — четырнадцать метров…».
