Фильм «Праздник» как социальное событие

Фильм Алексея Красовского вышел в середине января 2019 года на широкий экран интернета, минуя наглухо закрытые ворота кинопроката. Не берусь судить о его художественных достоинствах. Я не кинокритик, а высказывать свою вкусовую оценку — занятие того же уровня, что и спор о вкусах. Меня фильм интересует исключительно как социальное событие.

«Праздник» как пример маркетинговой технологии

История с «Матильдой» повторилась: тот же маркетинговый ход. Создатели посмотрели на ту часть реальности, которая для многих является исключительно сакральной, как на обычный контекст для художественного поиска. И снова легко предсказуемая реакция оскорбленных верующих (вера в сакральность блокады относится к той же категории, что и вера в бога). Реакция оскобленных — лучший катализатор для формирования на рынке ажиотажного спроса. В такой ситуации одни хотят посмотреть фильм, чтобы удостовериться в верности уже произнесенных проклятий, другие — чтобы продемонстрировать свою независимость, поддержать гонимых и т. д. Маркетолог этим не воспользуется только в случае риска иных, более существенных издержек. Рынок играет с храмом.

«Праздник» как тест на психическое здоровье нации

Масштабная и очень эмоциональная реакция на обычный фильм хорошего профессионального уровня (на мой дилетантский вкус это не шедевр, но и не халтура) — это симптом больного общества. В нем спор о вкусах тут же выливается в перепалку бойцов по обе стороны линии фронта, перепалку, в которой обе стороны держат палец на спусковом крючке. Только при больном воображении в этом фильме можно увидеть оскорбление памяти о блокаде. Те, кто ждал оскорбления, оскорбился, еще не видя фильма. В США, где тоже налицо симптомы больного, хотя и иной болячкой, общества, этот феномен уже давно определили как «культурные войны». В этой ситуации сигаретного огонька достаточно для развертывания битв не на жизнь, а насмерть. Обсуждение фильма в интернете, принявшее масштабы битвы идеологической войны, возбудило интерес уже и правоохранительных органов, вызвало запрет проката.

«Праздник» как симптом зарождения независимого кино

Производство кино всегда имело сходство с проституцией: чтобы иметь возможность снимать, надо соблазнить чиновников или бизнесменов (последние в России не особенно склонны к этому), т. е. хотя бы немного продаться. В результате свобода творчества — это лавирование в узкой трещине между властью и рынком. «Праздник» является попыткой создания новой модели, опирающейся на добровольные пожертвования зрителей и прокат в интернете: фильм снят без помощи государства и крупных спонсоров, за первую неделю 1 млн просмотров только на YouTube.

«Праздник» как метафора

Этот фильм не о блокаде. Последняя была выбрана просто в качестве декорации. С таким же успехом можно было взять любое время и любую страну. Это фильм о пире во время чумы. Вечная тема! Ни один серьезный читатель не изучает историю по произведениям Шекспира и не критикует его за исторические неточности. Просто ленинградская блокада обеспечивает не только максимально контрастный фон, но и пиар. Вполне ожидаемо народ, журналисты, власти даже эксперты увидели в фильме историческое исследование и начали судить с точки зрения достоверности. На питерском «Эхе Москвы» задолго до показа фильма уважаемые люди были втянуты в дискуссию о фильме, который они не видели с фокусом на блокадную диету элиты. Поскольку данных нет ни у одной стороны (если не считать дневник Рибковского, существующий только в электронных копиях, не пригодных для источниковедческой экспертизы), единственным аргументом остается вера в стиле «это (не) может быть!». В этом же духе и статья в «КП» (14.10.2018), где режиссер уличается в распространении фальшивки абвера эпохи блокады.

Оригинал