Давайте сделаем «Жертвоприношение»
Пять дней назад умер замечательный пермский скульптор Рудольф Веденеев. Сегодня его похоронили.
В 1993 году Рудольф Веденеев создал проект необычного памятника жертвам политических репрессий — «Жертвоприношение» — два распятых друг на друге человека. Стальные исковерканные тела в жесткой экспрессионистской манере (полуметровая рабочая модель памятника — сталь, сварка, ковка — стоит сейчас в опустевшей мастерской скульптора). Вот как объяснял идею памятника сам Рудольф Борисович: «Два человека спина к спине с крестообразно раскинутыми руками готовы встретить любую опасность лицом к лицу, братски защищая друг друга со спины, там, где мы наиболее уязвимы. „Положить жизнь за други своя“ — предел доверия людей. В тяжелейших условиях заключения многие люди были друг другу защитой и опорой, наперекор лагерному „закону“ выживания — любой ценой: „Умри ты — сегодня, а я — завтра». Это пластическая метафора тоталитарного общества в период большого террора, когда человек для человека становился местом казни, то есть врагом, объектом сыска, травли, доноса, преследования, репрессий. Образ дает ощущение трагической силы — это люди, противостоящие насилию, не сломленные духом».
По сути, скульптор заложил в памятник два смысла: «не сломленные духом люди, готовые положить жизнь за други своя» и «жертва и палач, распятые друг на друге». Второй смысл стал тогда открытием для многих, но и он распадается на многие смыслы, уже не подвластные автору: жертва не только жертва, палач не только палач; сегодня — палач, завтра — жертва; палач как жертва собственной миссии, расчеловечивающей его; палач как жертва бездушного политического механизма, бросившего его в горнило противоестественного дела; жертва, казнящая палача своими страданиями, которые рано или поздно завладеют душою палача; жертва как мученический крест, но не для праведника, а для грешника — жертва, дающая палачу последний шанс для раскаяния. И так далее.
Угадываемое в образе «Жертвоприношения» экзистенциальное (но не моральное) выравнивание «жертвы» и «палача» даже вызвало некоторый протест в те годы. Интеллигентный, осторожный, но протест. Однако, мне кажется, что именно многозначность созданного Рудольфом Борисовичем образа и является его бесспорным преимуществом и, может быть, главным творческим достижением скульптора. Благодаря этому многосмыслию, художественная экспрессия памятника возносится к невероятной духовной экспрессии. Жертва, палач, страдание, сопротивление, наказание, воздаяние, искупление, немыслимость необходимого прощения — все это врывается в мозг клубком обжигающих соблазнов и вер, требующих от зрителя нелегкого самопонимания и самоопределения. Именно эта многозначность делает из креативной находки автора мощное духовное произведение.
Тогда, в середине девяностых, городские власти дали принципиальное согласие на установку памятника, но потом «нашла коса на камень». Рудольф Борисович настаивал на размещении памятника в одном из самых людных, центральных мест Перми, даже на одной из самых высоких точек камского берега. Городские же власти считали, что такой жесткий и нелегкий для восприятия арт-объект должен находиться в, безусловно, публичном, но более камерном городском пространстве (тут я не могу с ними не согласиться). Началась затяжная общественная дискуссия на всяких совещаниях, круглых столах, в СМИ. Все закончилось тем, что Градостроительный совет Перми отказал в установке памятника в тех местах, на которых настаивал Рудольф Веденеев, а скульптор не соглашался на другие места.
В следующий раз, в 2011 году, за реализацию проекта «Жертвоприношение» взялся было Николай Новичков — краевой министр культуры на излете «пермской культурной революции». На этот раз памятник предполагалось установить на территории Музея истории политических репрессий «Пермь-36» под Чусовым. Но спустя несколько месяцев, после череды постоянных оттягиваний «окончательного решения вопроса» стало ясно, что решения не будет.
Уважаемые Максим Геннадиевич и Дмитрий Иванович, губернатор края и мэр краевой столицы! Давайте установим этот памятник в Перми. Он стоит того. Он наконец должен появиться в нашем городе — и в память о том безжалостном испытании, выпавшем на долю страны и народа, и в память о замечательном пермском скульпторе Рудольфе Веденееве. И мне, почему-то, кажется очень правильным, если памятник «Жертвоприношение» будет установлен по воле краевых или городских властей, на средства краевого или городского бюджета.
