Это был его первый опыт общения с топором.
Такие же ещё «сопливые» сверстники-дошколята рассказали ему, как делать свистульки из ивового прута. Для успеха этого дела перво-наперво нужно было добиться ровного среза. Сделать это ножом силёнок у него ещё не хватало, поэтому он решил взяться за дело основательней – одним махом отрубить прут топором. Благо, для этого имелся подходящий ему удобный, маленький топорик.
Он уже понимал, что для того, чтобы что-то ровно отрубить там, где надо, следует хорошенько прицелиться. Однако, в его представлении, наметить определённое место можно было не иначе, как пальцем. Поэтому его палец уверенно лёг в нужном месте ивового прута. Но ему также было ясно, что если прут останется лежать на чурбане, то, с учётом большой длины траектории при необходимом замахе, он вряд ли точно попадёт топором в нужное место прута.
Что делать?
Ему показалось, что «ларчик открывается просто» - чтобы прицел не сбился, нужно поднимать всё одновременно, - и топор, и руку с прутом и лежащим на нём пальцем, не убирая топор с уже установленного прицела.
Сказано – сделано.
Всё шло по плану, пока топор и всё то, что к нему прилагалось не дошли до нижней точки – до чурбана. Не по плану вышло то, что топор, показав свой неукротимый, натурально железный нрав, не захотел рубить только прут и при опускании его лезвие на пару сантиметром сместилось в сторону вытянутого вдоль ивового прута указательного пальца. В процессе замаха наш новоиспечённый «дровосек» совсем этого не заметил – он не мог следить за положением топора относительно прута и руки, так как, во-первых, не сомневался, что он никуда не денется и, во-вторых, он должен был смотреть перед собой, на колоду, чтобы не промахнуться уже и по ней. Таким образом, палец оказался первым на пути топора, вследствие чего ивовый прут, увы, остался в девственном состоянии.
То ли его скелет уже достаточно окреп, то ли удар был ещё слабосильным, то ли топор был не очень острым, но кость пальца нашего «мастера по свистулькам» чудесным образом осталась целой. Зато кровищи из разрубленной верхней части пальца прыснуло – «будь здоров».
Бабуля, как всегда, была занята своими обыденными деревенскими делами – в этот раз она хлопотала в огороде. Больше никого из взрослых не было. Вид бегущего к ней с окровавленной рукой и с подвыванием всхлипывающего любимого внука не привёл её ни в панику, ни в замешательство - бабушек малолетних деревенских сорванцов подобным не удивишь и не напугать. Выяснилось, что «не так страшен чёрт, как его малюют» и в качестве скорой деревенской медпомощи на пальце быстро оказался лист подорожника. Кровь постепенно остановилась и, как и положено в детстве, его жизнь вскоре вновь заиграла всеми прежними радужными красками. Вот только свистеть в тот год ему случилось чуть позже – пока основательно не зажил палец, он обходил стороной все ивовые прутья.
Этот «боевой опыт» с топором оставил ему неизгладимый след на всю жизнь – косой шрам на всю длину второй фаланги указательного пальца, как наглядный пример того, как не следует делать.
Так он раз и навсегда твёрдо уяснил, как нельзя целиться, а уже в армии стал не самым последним стрелком, состязавшимся с лучшими полковыми снайперами.
