Палачи на свободе, их жертвы — в тюрьме: суд над участниками акции протеста осужденных в ИК-6 Копейска

В этом году со дня копейских событий исполнилось 5 лет. Давно уже забыли об этих событиях начальник колонии Денис Механов и его заместители Шеголь и Зяхор, получившие 3 года условно за создание колонии № 6 г. Копейска изощренную систему пыток и издевательств над заключенными.
 

Однако 17 осужденных, якобы организовавших в колонии беспорядки, находятся на скамье подсудимых.  Дело  в отношении них, возбужденное в марте 2013 года, тянется вот уже скоро 5 лет.  
 

Точнее, находится не 17, а 16 человек: осужденный Камалетдинов проводит время судебного заседания в конвойном помещении суда – судьи (дело рассматривается тройкой судей областного суда) удалили Камалетдинова за то, что он сделал замечание прокурору.  При этом, если УПК предусматривает возможность удаления участника процесса только на одно заседание, то Камалетдинова удалили на весь судебный процесс. Мне сообщили о том, что  все эти 3, 5 месяца адвокат Камалединова молчит, не произнесла в суде ни слова. Но я убедился, что это не так. Почти полтора часа, пока показания давал Локтионов, адвокат болтала со своим соседом.

 

4  обвиняемых находятся на подписке о невыезде. Еще 12 человек теснятся за стеклом «аквариума», где не возможно не только положить  перед собою тетрадь для записей и книжечку кодекса. Но и просто говорить так, чтобы было слышно в зале.
 

4 декабря 2017 года я прибыл в Челябинский областной суд для того, чтобы дать показания о том, что я увидел, когда в составе  СПЧ  прибыл в  ИК-6  в начале 2012 года для проведения общественного расследования. 
 

Заседание началось с часовым опозданием: некоторые адвокаты прибыли в суд только в 11.00.

 

Огромный зал вместил всех подсудимых, их защитников, конвой, публику. Публика состояла всего лишь из 3 человек  - правозащитницы Валерии Приходкиной и двух родственников подсудимых. Остальные родственники на суд почему-то не ходят. Не увидел я на процессе ни журналистов, ни представителей  УПЧ.

 

Я ответил примерно на сто вопросов со стороны защиты и примерно 10 вопросов прокурора. 
 

Обвиняемым вменяется то, что в ноябре 2012 года они организовали беспорядки  в целях добиться ослабления режимных ограничений, желая, чтобы в колонию беспрепятственно передавались наркотики,  спиртные напитки, мобильные телефоны, а когда им  в этом отказали, организовали массовые беспорядки, сломав не состоявшие на балансе колонии ворота локальных участков стоимостью вроде бы 250 тыс. руб.. Некоторым вменяется и то, что они  организовали массовые беспорядки на территории перед колонией и устроили драку с  ОМОНом.  Фантазия следствия на этом не остановилось: участники мирной акции протеста якобы организованными ими массовыми беспорядками, создав угрозу для г. Копейска со 140 тыс. жителей. 
 

За эти мифические ворота 12 человек находится под стражей  в общей сложности уже более 55 лет.

Я, отвечая на вопросы, рассказал о том, что  реальной причиной массовой акции протеста, стала система поборов и издевательств, когда все осужденные делились на 4 группы:

- тех, кто регулярно платил,

- тех, кто не мог платить и поэтому работал на производстве по 60 часов в неделю за 80-100 рублей в месяц,

- тех, кто отказывался это делать  и поэтому по надуманным основаниям все время находился то в камере ШИЗО,  то в камере  ПКТ;

- тех, кто помогал администрации выбивать деньги и материальные ценности из остальных осужденных и запугивать других осужденных. 
 

Никаких требований о послаблении режима и получении незаконных благ осужденные не выдвигали, а сотрудники колонии и ГУФСИН  во время многочисленных встреч  в присутствии осужденных ни разу не заикнулись о подобных причинах акции протеста.
 

Я подробно рассказал о виденных мною нарушениях, бессовестной эксплуатации осужденных и безобразных условиях труда, отсутствии повреждений что на ворота, что на заборах локальных участков, ни где-либо еще. Более того, о каких-либо повреждениях речи  не шло.
 

Были ли повреждены ворота локальных участков? Я думаю, что были. Но не во время событий 24-26 ноября, когда доведенные до отчаяния осужденные, пошли на массовую мирную акцию неповиновения (хотя их самих многие годы избивали нещадно, а осужденный Коровкин и вовсе был убит сотрудниками), а позже.  Уже в середине ноября 2012 года  ОНК Челябинской области  обращала внимание  СПЧ на то, что новая администрация  ИК  полностью прекратила контролировать ситуацию в колонии и свои порядки там постарались установить «блатные». Однако на скамье подсудимых  оказались вовсе не «блатные», а именно те, кто писал жалобы и надеялся законными способами прекратить царивший в колонии беспредел. Но эта мысль пришла мне в голову уже после моего 2-часового допроса. 
 

На допросе я ответил на вопрос о значении мирной акции протеста осужденных копейской колонии, отметив, что акция сыграла положительную роль, повлекла ремонт камер  ШИЗО  и ПКТ в ряде колоний,  со стороны  ФСИН  был взят под контроль размер заработка работающих осужденных.

 

Суд удовлетворил ходатайства подсудимого Лактионова о приобщении  к материалам дела ряда документов, доказывающих невиновность осужденных. Так, из одной из приобщенных судом справок видно, что ссылка обвинения на то, что из-за действий собравшихся вокруг колоний лиц была нарушена работа транспорта, не соответствует действительности: до перекрытия дороги сотрудниками  ГАИ  автобусы ходили бесперебойно.

 

Локтионов рассказал о том, что по прибытии в  ИК-6  осужденных травили собаками, после проверки заставляли бегом бежать в санпропускник, тех, кто падал, кусали собаки.  Всех осужденных заставляли мыть унитазы, тех, кто делал это делал это плохо, макали головой в унитаз.  Одним из методов давления становился анальный досмотр  осужденных.  К этим незаконным действиям пытались привлекать сотрудников колонии.
 

Локтионов поведал, как к нему  в камеру подсадили больного открытым туберкулезом легких Ахмедзянова, который заразил его туберкулезом, сыпали в камеру, где он находился, хлорку, ставили на растяжку. После прибытия из  ЛИУ,  где он лечился, его избил сотрудник Зяхор, который повредил ему позвоночник. 

Локтионов всеми силами стремился к  УДО,  выполнял все законные требования администрации, на лето 2012 года  имел ряд поощрений, работал на швейном участке,  получал зарплату в … 13 рублей, погасил все гражданские иски, находился в облегченных условиях отбытия наказания. Однако в марте 2013 года против Локтионова было возбуждено уголовное  за организацию массовых беспорядков.  В условно-досрочном освобождении Локтионову было отказано.
 

Во время избиения в кабинете оперативников, после того, как  Локтионов вернулся из  ЛИУ,  где подал жалобу на творящийся в колонии беспредел, Локтионов пытался покончить с собой, выпрыгнув из окна.

 

В  ШИЗО Локтионова, несмотря на его обращение в  ОНК,  продолжали избивать, травили газовым баллончиком, поместили в камеру, где не открывается окно. После того, как он проглотил саморезы, избивать его прекратили.  Благодаря усилиям членов ОНК  после 10.09.12 Локтионова физически никто не трогал.  
 

Локтионов  рассказал о том, как Коровкин до своей гибели рассказывал ему о том, что сотрудник Щеголь вымогает у него деньги, он смог заплатить лишь часть суммы, больше денег у его отчима не было. Затем осужденный Абакумов рассказывал ему о том, как Щеголь вызвал его и Коровкина,  потребовал у Коровкина денег подверг Коровкина избиению. Затем избиение продолжилось после ухода Абакумова. Вскоре Коровкин был госпитализирован с побоями, после чего умер.    
 

Во время  акции протеста 24-25 ноября Локтионов находился в камере мед изолятора медсанчасти и в акции протеста не участвовал. 
 

После возбуждения уголовного дела в отношении Механова, и другого уголовного дела – в отношении Локтионова, в кабинет к следователю приходил Механов, требовал изменить показания, отказаться от обвинения в отношении него, обещал досрочное освобождение, угрожал, что в ином случае Локтионов никогда не освободится.
 

Локтионов обратил внимание на то, что не допрошены лица, которые могли бы подтвердить его алиби. Это не только осужденные, которые были в медсанчасти, но и члены  СПЧ и  ОНК, которые посещали медсанчасть в конце ноября – начале декабря 2012 года.   Кроме того, он, как человек, который добровольно сотрудничал с правоохранительными органами по борьбе с беспределом в колонии, не мог являться криминальным авторитетом.
 

Сколько же стоит  для нас с вами 1 день рассмотрения копейского дела в суде? Давайте считать. 18 адвокатов. Если один судодень стоит бюджету тысячу рублей, то 18 тысяч.  8 конвоиров. Еще примерно 12 тысяч.  Прокурор. Ее рабочий день стоит не менее 2 тысяч рублей. Трое судей. Их рабочий день стоит не менее 15 тыс. на троих. Двое приставов – еще 3 тыс. руб.  Итого без стоимости питания обвиняемых, оплаты секретаря суда получается 50 тыс. руб. 
 

Судебных заседаний прошло уже 20. Итого – 1 миллион рублей.      
 

Если бы 5 лет назад я своими глазами не видел, что акция проходила мирно, осужденные были доведены до отчаяния.
 

Копейское дело требует самого тщательного внимания со стороны и гражданского общества нашей страны в целом, и со стороны  СПЧ -  особенности.