Благородство

Эта история произошла настолько давно, что он уже не помнит ни то, куда и с кем из старших родственников он тогда ехал, ни то, в каком именно месте был этот перевалочный пункт, ни даже то, сколько точно ему тогда было лет. Единственное, что он может сказать по этому поводу (и то неуверенно) – кажется, тогда он уже учился в школе, но был учеником не старше чем какого-то из начальных классов.

Это было хорошо знакомое для всех рождённых в 60-е годы прошлого столетия время, когда «общество развитого социализма» медленно, но неумолимо начинало приходить в упадок – во многих областях публичной жизни повсеместно появлялись ростки нестабильности, неуверенности, какого-то ещё необъяснимого, ещё на подсознательном уровне всеобъемлющего дискомфорта. Это была ещё очень незначительная, почти незаметная прелюдия к тем революционным, глобальным переменам, которые все мы уже в полной мере пережили спустя всего каких-то два десятилетия.

Он в очередной раз столкнулся тогда с ненавязчивым сервисом советского общепита. Очередь из привокзальных жаждущих перекусить на скорую руку была «без конца и края» и, казалось, она застыла на одном месте. Народ в очереди был от этого (как и от всей прочей несуразности и неустроенности) возбуждённо-неуравновешенный. То тут, то там, казалось бы, из ничего, по пустякам, возникали мелкие словесные перепалки. Особенно когда кто-то из самых наглых пытался «урвать» без очереди. В общем, всё было как всегда, так, как к этому уже почти все и давно привыкли. «Последней каплей», переполнившей чашу терпения вокзальных обитателей, стало объявление буфетчицы о неурочном перерыве в работе на неопределённое время в связи с тем, что пришёл товар, который она должна не просто принять, но и сама разгрузить, так как грузчика для этого почему-то не было.

Двое парней лет по 20 стояли в очереди, как все, ничем особенно не выделяясь, разве что только кроме того, что они были значительно выше ростом большинства окружающих. Да ещё фигуры у них были такие, на которые обычно заглядываются не только женщины. Их предложение помочь буфетчице в разгрузке стало для многих довольно неожиданно, поскольку тогда и за вознаграждение-то не сильно было принято усердствовать, а уж за бесплатно – и тем паче. В результате перерыв в работе буфета прошёл неправдоподобно быстро, а сама очередь воодушевлённо оживилась. Но буфетных ротозеев ожидала ещё большая неожиданность. Вполне понятно, что продавщица в знак своей благодарности предложила своим неожиданным помощникам взять всё, что им надо, без очереди. Кто-то в очереди её безоговорочно поддержал. Однако наши герои, поблагодарив буфетчицу за предложение, подошли к очереди и встали на своё прежнее место. Очередь от такого поворота почти обомлела и уже почти в один голос стала настойчиво уговаривать парней пройти к прилавку без очереди. Однако все уговоры оказались тщетны – парни были неумолимы, как бы даже оправдываясь, что они не сделали нечего необычного и не считают, что вправе претендовать на какую-то исключительность. Так они и остались стоять в своей очереди на равных основаниях. А когда очередь угомонилась, то малолетний свидетель этой истории как-то очень отчётливо осознал, точнее даже, внутренне прочувствовал разительную перемену в общем настроении людей. Было такое ощущение, что их как будто бы подменили. Куда-то бесследно ушла, испарилась только что царившая атмосфера раздражения и недовольства. Напротив, все стали даже как-то более внимательны, предупредительны и обходительны друг к другу. Как будто бы всем сразу захотелось быть похожими на этих благородных и симпатичных молодых людей.

Тогда на этом наглядном примере он и уяснил в полной мере великую силу благородства - такого бескорыстного поступка, который, как сказала в известном случае Сова Винни-Пуху, БЕЗД-ВОЗД-МЕЗД-НО совершён на благо людей. Видимо, не зря этот эпизод запомнился ему на всю жизнь, хотя все другие обстоятельства истории уже давно стёрлись в памяти.