Инклюзия: гуманизация образования или экономия на образовании?

В «Вятском интеллектуальном клубе» при ВСЭИ обсуждали проблему введения новых стандартов для обучения детей с ограниченными возможностями здоровья (далее – ОВЗ) в общеобразовательных школах. 

Из российского законодательства ушло понятие специализированных, коррекционных школ. Теперь широко пропагандируется идея совместного обучения детей-нормы и детей с ОВЗ, более того, обычная общеобразовательная школа обязана учить последних и создавать для них все необходимые условия. Подаётся эта реформа под соусом гуманизации. Мол, ребёнок с физическими и (или) психическими недостатками должен расти и воспитываться в среде своих сверстников, не имеющих отклонений в развитии. На первый взгляд, определённый прорыв в отечественной системе образования, являющейся одной из самых жёстких относительно требований к учащимся.

Однако ректор ВСЭИ В.С.Сизов в своём выступлении подверг сомнению декларируемые цели. Он привёл статистику, что из 30 миллионов детей в России по данным ЮНЕСКО от 2,5 до 3,5 миллионов – дети с ОВЗ. Содержание одного такого ребёнка в специализированном учебном заведении (часто интернатного типа) обходилось в двадцать раз дороже, нежели расходы на обыкновенного школьника. Принятие нового закона «Об образовании» толкнуло регионы к сокращению спецшкол, их количество в последние годы уменьшилось почти на три сотни. Сегодня такие школы могут принять всего лишь полмиллиона детей с ОВЗ, а тенденция к ликвидации подобных учебных заведений сохраняется. 

Возникает подозрение, что реальные цели государства – вовсе не забота о детях, а очередная попытка сократить расходы бюджета. Иначе чем объяснить факт, что новый стандарт введён, а условия для обучения детей с ОВЗ созданы лишь в 7% школ. Процесс создания специальных условий идёт ни шатко ни валко, все основные затраты здесь по печальной традиции постсоветской России сброшены на муниципалитеты. По мнению ректора, вместо якобы ожидаемых улучшений нередко наблюдается противоположный эффект. Помещение детей с ОВЗ в условия обычного школьного класса приводит к тому, что психологический дискомфорт испытывают те и другие дети. Вместо обещанной социализации ребёнок получает дополнительную психологическую травму. 

Ещё две острые проблемы были озвучены родителями столичных школьников на всероссийском родительском собрании (Москва – лидер по созданию крупных образовательных комплексов, в том числе в инклюзивном образовании). Оказывается, несмотря на фантастические по среднероссийским меркам заработные платы в 60-70 тысяч рублей, Москва испытывает крайний дефицит учителей начальных классов. Педагоги отказываются работать в классах, где есть учащиеся с ОВЗ, так как не в силах совладать с ними, ведь порою имеющиеся у них нарушения сопровождаются серьёзными поведенческими аспектами. Кроме того, родителей беспокоит общее снижение уровня преподавания. Если ранее классы в целом имели относительно равный состав и позволяли поддерживать высокое качество обучения, то теперь учитель, приспосабливаясь к «слабым», вынужден уделять им много внимания и волей-неволей снижать планку требований к остальным. 

Я в своём выступлении отдал должное прежнему руководству Министерства образования Кировской области, которое не стало бездумно уничтожать специализированные образовательные организации - они эффективно работают и пока спасают региональную систему от того ужаса, что творится в ряде субъектов федерации, чиновничество которых пошло по спешному пути «оптимизации». Отметил также изменение позиции специалистов Института развития образования, которая изначально отличалась некоторой восторженностью по поводу наметившихся преобразований, но практика заставила её скорректировать. Обучать ребёнка с ОВЗ, говорят теперь сотрудники ИРО, в обычной школе целесообразно, если у него сохранный интеллект. Можно тогда обучать слабослышащих, слабовидящих, детей с ДЦП, даже инвалидов без рук и ног, если возможности интеллекта не снижены, но обучать умственно отсталых детей в общеобразовательном классе невозможно. А по статистике из всего контингента детей с ОВЗ 60% как раз имеют нарушения интеллектуальной сферы.

Мне пришлось разделить опасения профессора в отношении декларируемых и скрытых целей государства. Масштабная реформа, коей по сути является становление инклюзивного образования, должна предполагать масштабные финансовые вливания, иметь чёткий план реализации с подробным описанием используемых ресурсов. Однако ничего этого нет. 

Первое, с чем сталкивается учебное заведение, - кадровая проблема. Если в специализированных учреждениях 95% педагогов имеют дефектологическое образование, то в общеобразовательных школах таких специалистов попросту нет. Пятидневными или даже пятимесячными курсами необходимые навыки не сформировать – пять лет нужно учиться в вузе! Свободных ставок в условиях перманентной «оптимизации» штатных расписаний и снижения нормативов подушевого финансирования тоже нет. У нас за десятилетия не была решена задача наличия в каждой школе психологов, социальных педагогов и логопедов, но и без них инклюзия – пустая говорильня.

По вопросу материально-технического оснащения повторяться не буду, ситуация яснее ясного. В специализированной школе администрация имеет хотя бы возможность целенаправленно приобретать оборудование под свой контингент. В обычной же школе при существующем снабжении сделать это нереально. 

Кроме того, не следует уподобляться страусу, прячась от проблемы взаимоотношений детей и родителей, которая неизбежно возникнет. В России чиновники любят кивать на Запад, вон в цивилизованном мире как, но при этом застенчиво опускают важные детали. Представьте ситуацию, когда в классе есть ребёнок с неконтролируемым, неадекватным поведением. Фактически он – постоянная угроза для других детей или, наоборот, потенциальная жертва. Такие дети могут не справляться с задачками по математике или не могут научиться читать, но очень быстро соображают, что в школе никто и никак наказать их не может. От этого их поступки становятся всё более дикими. Кроме того, как утверждают медики, у детей с умственной отсталостью зачастую намного раньше сверстников происходит половое созревание, что тоже является большой проблемой и источником конфликтов. Н.И.Злыгостева, к.ф.н, добавила в разговоре, что всё более серьёзной становится проблема детей, появившихся на свет в результате экстракорпорального оплодотворения. Некоторые исследования показывают, что у детей-эко зачастую имеются нарушения психоэмоциональной сферы, они не уживаются в детских коллективах, не принимаются ими. 

Наконец, без возврата к эпохе доверия педагогическому сообществу реформа тоже кажется мало осуществимой. Один мой друг много лет живёт в Италии, его сын учился с одноклассником, не справлявшимся с обыкновенной школьной программой. Рядом с этим, имеющим особенности в развитии, ребёнком постоянно находился тьютор. Каждый день. На уроках и после. Он корректировал для него программу, ориентируясь на его уровень. Человек зарплату за это получал! Кто видел в нашей жизни тьютора с присущими ему изначально обязанностями? В отличие от Запада, где педагогические коллективы имеют право решать, возможно ли обучение конкретного ребёнка в классе или требуется особенный подход, индивидуальное обучение (там же профессионалы трудятся, и им государство доверяет!), в России педагоги такого права лишены напрочь. У нас это определяют родители исключительно по собственному желанию. Они могут показать своё дитя на психолого-медико-педагогической комиссии и получить рекомендации, могут не показать. Могут получить рекомендации ПМПК и выполнять их вместе со школой, а могут выбросить и не выполнять.

И, конечно, образовательный процесс определяет чиновник, который с чужими детьми знаком, в основном, понаслышке. Он контролирует и учит нас, как нужно в школе работать. Особенно забавно читать в прессе отчёты надзорных ведомств, что «за год в области выявлены (пресечены) 6 тысяч нарушений законодательства со стороны образовательных организаций». В советские времена директор школы о существовании прокурора знал лишь в теории. Сейчас же проверки прокуратуры и ещё десятка структур – обыденность. Только кому из участников образовательного процесса в современной школе по сравнению с той, советской, стало безопаснее, комфортнее, лучше? 

…Не первый год в школах урезается финансирование, идёт сокращение кадров. О каком дополнительном внимании к особым детям в таких условиях вообще может идти речь?

Оригинал