На Третьих Абрамкинских чтениях

Третьи Абрамкинские чтения собрали около 50 человек – правозащитников, сотрудников тюремной системы, ученых, бывших заключенных. 

Лев Пономарев рассказал о борьбе с пыточными зонами. Заказчиками существования таких зон, - сделал он вывод, часто является не администрация УИС, а представители правоохранительных органов и спецслужб, которые используют эти колонии для прессовки. Участники слушаний согласились с тем, что надо составить список таких «Черных зон» и отменить соревнование между колониями за получение от осужденных явок с повинной. 

Мое выступление было посвящено современному прочтению книги «Как выжить в советской тюрьме», написанной четверть века назад. Большинство положений этой книги не просто не утратило свою актуальность, а может по прежнему помочь сотням и сотням тысяч людей. Например: 

Если следствие «захочет оказать на Вас какое-либо давление», то оно будет искать основания взять вас под стражу «Скажем, следователь вызовет Вас на допрос, но вызовет "небрежно", зная, что Вы его повестку не получите или получите, но не успеете прийти. После этого он может составить протокол о неявке и написать постановление об изменении меры пресечения. .. Поэтому, желая, будучи под следствием, остаться на свободе, Вы не должны давать даже формальных оснований для взятия Вас под стражу. Выполняйте для этого требования следователя: являйтесь на все его вызовы, приносите характеристики, приглашайте свидетелей».

А вот еще цитата:
«Каждому приходилось, наверное, переживать часы тревоги за близкого человека, внезапно отделенного от тебя неизвестностью. Ждать известий, мучиться от тяжелых предчувствий до рассвета, молиться про себя: Господи, дай хоть какой-нибудь знак, что ничего страшного не случилось. Теперь помножь эти переживания не на день, не на неделю... 
Тюрьма - безвременье, тюрьма - беспамятство, тюрьма - могила... У Достоевского - точная формула: мертвый дом. Переступая порог тюрьмы, формулу уточняешь (не подозревая, что это лишь первое уточнение): здесь ты погребен заживо… 

Ни солнца, ни неба, ни травинки, ничего живого. Сердце еще бьется, ты дышишь, чувствуешь, помнишь... Да что толку! Стянутое стеной пространство выведено за пределы жизни. Глухая стена не только вокруг тебя - в тебе самом. Отгораживает прошлое от настоящего, отсекает все росточки, что должны были развернуться из вчерашнего в сегодняшнем.
Для первоходочника следственная тюрьма - провал в пустоту, бездеятельность. Здесь нет дел и забот, которыми ты был завален на воле. Никаких у тебя связей с прежним миром не осталось, ничем ты своим близким помочь не можешь, а они - тебе… 

Или вот сидит вас в одной камере пятеро, и никуда вы друг от друга не денетесь. На воле ты мог хоть из дома, хоть от жены уйти. А здесь нет, здесь вы обречены жить вместе.

И от всего этого тюрьма кажется непереносимостью, невозможностью. Смерть естественней, преодолимей. Там, за порогом жизни, - как ни представляй - либо ничего нет, либо - простор... Поэтому редкий новичок спешит включиться в тюремную жизнь, все обычно на какое-то время застревают в “прихожей”. Кажется, так легче, правильней: потоптаться здесь, переждать, ведь “все пройдет”. Тюрьма не на век, так на хрена и стараться. Все равно это не твое, твое остапось на воле, к нему ты вернешься из нежизни, когда закончится срок. Велик соблазн: не жить, а выживать, закрыться, застыть, ничего не видеть и не слышать, уйти в воспоминания, не обращать ни на что внимания. Но, если ты не включаешься в жизнь, то это для тебя же оказывается хуже - люди, застрявшие в “прихожей”, как правило, начинают деградировать.

И рано или поздно человек понимает: надо рождаться для новой жизни, иначе это и не назовешь. Учиться заново ходить, видеть, слышать, говорить. В первые дни, например, ты не видишь и не слышишь тюрьмы, с прогулочного дворика ловишь нездешние голоса: гудки автомобилей, скрип петель…»

Наверное лучше и ярче об этом не напишешь. 

Я предложил переработать книжку Абрамкина с учетом изменений в законодательстве и тюремной практике (последнее издание книжки правилось примерно 20 лет назад) и выпустить ее вновь. Также я предложил наполнить тюремные библиотеки правозащитной литературой. 

Ярким было выступление давнего коллеги и соратника Валерия Абрамкина криминолога профессора Я.И.Гилинского. он озвучил свой тезис о том, что тюрьма не может никого исправить, предложил отказаться от применения лишения свободы в отношении несовершеннолетних, сократить тюремное население путем изменения сроков. Гилинский озвучил средний срок тюремного заключения в странах Европы – 1 год и 8 мес. по его данным, начиная с 1990-х годов уровень рецидива после заключения вырос в 2 раза и составил 47 %. Цифра эта мне кажется ошибочной, так как в этом случае в российских ИК должно содержаться примерно 800 тыс. ранее судимых рецидивистов, а их всего содержится менее полумиллиона. 

Выступающие неоднократно обращались к идее снижения тюремного населения страны. Они отмечали, что среди крупных стран мира Россия находится на 2-м месте по численности населения тюрем на 100 тыс. жителей, опережая даже Белоруссию, занимающую 3-е место. Очень интересным был доклад про Финляндию. В 1940-е годы она занимала первое место в Западной Европе по удельной численности заключенных. Но благодаря деятельности ученых-криминологов власти страны удалось убедить в необходимости снижения численности заключенных. В 2006 году лишь 12 % осужденных суды назначали заключение, 57 % получали штраф, а 24 % назначалось лишение свободы условно. Через 12 мес. осужденные могут быть освобождены досрочно. Если у человека нет нарушений, то такое освобождение к нему применяется. 26 % осужденных проводят в тюрьме от 1 до 2 лет, 28 % - менее 1 года, и лишь 10 % - более 8 лет. На 100 тыс. жителей в Финляндии находится в тюрьмах лишь 55 человек или примерно в 8,5 % раз меньше, чем в России. 

Участники Слушаний отметили, что для дореволюционной России был характерен удельный вес тюремного населения, который существует в Европе. А сегодняшние 2/3 миллиона заключенных – прямое наследие ГУЛАГа.

Оригинал