Мы довольно скверно знаем историю развития народного образования в своей стране. Поэтому хотел бы напомнить ее для тех, кто считает, что наше образование было лучшим в мире.
«Как известно, мы не имеем основания гордиться ни нашими гимназиями, ни их почти 200-летней историей.
Правда, число учебных заведений этого рода сильно возросло: в 1726 году в России существовала только одна гимназия. Теперь мужских и женских гимназий, вместе с реальными училищами, насчитывается около 1.000, и эта цифра может внушить некоторое почтение, если принять во внимание, что за исключением трех гимназий, все эти учебные заведения возникли в течение приблизительно только одного столетия, то есть с 1804 года.
Но, как в годы основания первой русской гимназии, так и теперь, ни правительство, ни общество в точности не знают, для чего собственно создаются эти учебные заведения».
Конечно, просвещение - вещь великая.
Но если мы им дорожим, то пора бы после двухвековых опытов уяснить себе в точности, что собственно мы разумеем под гимназическим образованием: а никто не станет утверждать, что правительство и общество действительно себе это уяснили. Иначе немыслимы были бы все эти колебания в гимназическом вопросе, которые наполняют скорбью всякого друга просвещения.
К опыту первой русской гимназии общество отнеслось совершенно равнодушно и не посылало в нее своих детей. Назначение стипендий делу не помогло и приходилось чуть не силой загонять в гимназию солдатских детей, которые и составляли главный контингент учащихся. Правительство не опускало, однако, рук и учредило две новые гимназии – одну в Москве, другую в Казани. С ними дело пошло несколько успешнее, особенно когда окончившим в университете курс дворянам был предоставлен обер-офицерский чин. Теперь общество поняло пользу гимназического образования: гимназия готовила к университету, а университет давал значительные права по службе.
В знаменитом УСТАВЕ 1804 года цель гимназического просвещения определяется весьма точно: гимназия готовит к университету, дает своим воспитанникам сведения, необходимые всякому «благовоспитанному» человеку и, наконец, готовит учителей для уездных, приходских и других низших школ.
Подготовка «благовоспитанных» людей, это – та задача гимназического образования, перед которой правительство и общество оказались несостоятельными.
В знаменитом УСТАВЕ 1804 года «благовоспитанность» понималась в широком смысле, как совокупность умственных и душевных качеств, вырабатываемых в человеке хорошим воспитанием. Если бы была реализована эта цель гимназии, то гимназия сразу получила бы твердую основу, потому что те умственные и душевные качества, которые должно дать хорошее воспитание, одинаково необходимы представителям всех профессий и человеку вообще.
Но горе наших гимназий заключается в том, что о «благовоспитанности» наше правительство очень скоро забыло и перенесло центр тяжести гимназического образования на подготовку учеников гимназий к слушанию лекций в высших учебных заведениях, хотя с течением времени все меньший и меньший процент учеников поступал в эти заведения.
Если просмотреть учебные планы наших гимназий за XIX век, то нас поразит крайняя их неустойчивость.
Законодатель и учебная администрация то и дело без всякой видимой причины меняют их, приблизительно как модница меняет шляпки и перчатки. Учебные планы наших гимназий то и дело подвергаются коренной ломке по соображениям не педагогическим, а политическим.
Государство, превратив гимназию отчасти в ОРУДИЕ ПОЛИТИКИ, само затемнило гимназический вопрос и вызвало стремление общества, со своей стороны, превратить нашу среднюю школу в орудие противоположной политики.
Все это, вместе взятое, совершенно исказило истинный смысл гимназического образования.
Дальше идти в этом направлении, кажется, некуда, потому что мы уперлись в глухую стену.
Государство создало сеть учебных заведений для подготовки себе чиновников. И так как постепенно все РУССКОЕ ОБЩЕСТВО НАЧАЛО СТРЕМИТЬСЯ НА ГОСУДАРСТВЕННУЮ СЛУЖБУ, как наиболее выгодную, то правительственные учебные заведения заполонили все в такой мере, что об остальных школах и говорить не стоит.
Педагогические приемы, состав учебных программ, внутренние распорядки учебных заведений мало интересовали родителей.
Идеалом их было поскорее определить детей в учебное заведение, по возможности на казенный счет, и продержать их там до тех пор, пока они, снабженные правами на государственную службу, получат соответственное более или менее доходное место.
ТЕНИ ПРОСТАКОВОЙ И МИТРОФАНА ДОЛГО, ОЧЕНЬ ДОЛГО ВИТАЛИ НАД РОССИЕЙ, ВИТАЮТ НАД НЕЙ И ДО СИХ ПОР.
Не в просвещении было дело, а в том, что оно дает.
Самым образованным классом у нас в первой половине XIX века быдо, конечно, поместное дворянство. Кормилось оно сельским хозяйством и, казалось бы, можно было ожидать, что сельскохозяйственные школы широко разовьются в России, в стране земледельческой и с земледельческой же интеллигенцией. Но, ничего подобного не случилось.
Русские сельские хозяева были озабочены только тем, чтобы подготовить своих детей к государственной службе и пожертвовали крупную для того времени сумму в 13 миллионов рублей на учреждение так называемых «благородных пансионов», которые готовили чиновников.
Общество, посылая своих детей в ненавистную правительственную школу, не скрывало перед ними, что оно эту школу ненавидит.
И вот тут и начинается истинная трагедия нашей гимназии.
Наша гимназия была по вине родителей школой лицемерия, она развращала души детей, она подготовляла не ЧЕЛОВЕКА, как требовал Пирогов, а чиновника, лишенного главного достоинства человека – честности.
Школа, говорят, создает жизнь.
Если это верно, то нельзя удивляться, что у нас так много чиновников и так мало честных людей.
Трудоспособным человеком может быть только добросовестный и умелый работник.
Гимназия делает все, чтобы убить в своих воспитанниках эти качества.
Делают ли гимназическое начальство и родители что-нибудь, чтобы возбудить в детях любовь к изучаемым ими предметам? Они делают все, что в их силах, чтобы возбудить к ним не любовь, а ненависть.
Без любви к труду мы никогда не исцелим тех многочисленных общественных и государственных недугов, которые встречаются на каждом шагу и вызывают во всяком человеке, любящем РОДИНУ, острую боль.
Выдержка, энергия, находчивость, самостоятельность, инициатива, готовность нести жертвы – все это имеет источником любовь к труду.
В какой уголок русской жизни мы не заглянем, везде мы натолкнемся на косность ума, на рутину, на работу «спустя рукава» и называется это равнодушием.
Не сообщение знаний, не выдача аттестата зрелости, не дарование тех или иных прав – основная задача гимназии. Задача ее состоит в том, чтобы подготовить людей наиболее трудоспособных, какую бы профессию они не избрали.
Использованы фрагменты книги Сементковский Р.И. (1) Современная Россия. СПб, 1909.
Павел Григорьевич Мижуев(2) писал:
«Нет страны, где учительская армия была бы так многочисленна как в США. Нет страны, где имелось бы более значительное число всякого рода учительских организаций. Нет страны на земном шаре, где эти организации имели бы большее влияние на положение школьного дела, на его результаты и даже на всю общественную жизнь страны. Нет страны на земном шаре, где эти организации имели бы большее влияние на положение школьного дела, на его результаты и даже на всю общественную жизнь страны».
Область народного образования представляет собой в США именно одну из тех сфер общественной жизни, которые не подлежат ведению федеральных властей. Здесь ВЕРХОВНЫМ РЕШАТЕЛЕМ всех вопросов является НАРОД, то есть население каждого штата. Народную же волю осуществляют законодательные собрания и другие власти штатов, которые действуют всегда по полномочию, полученному прямо или косвенно от народа.
Вот почему в США имеется столько различных систем организации школьного дела во всех его ступенях и формах, начиная с детских садов и кончая университетами. Поэтому выдающийся педагог, поставленный во главе учебного дела в известном городе, может оставить навсегда отпечаток своего влияния на всей организации школ. Все, изучавшие историю развития народного образования в США, знают, какую прочную память оставил о себе в городе С.-Луи В.Т. Харрис (3), заведовавший там школьным делом во второй половине 1870-х годов и в 1880-х годах. Реформы, произведенные Харрисом, оказали огромное влияние и на другие большие американские города и доставили Харрису такую славу, что он был приглашен в 1889 году занять должность заведующего народным образованием во всей Америке.
Так как во главе НАЦИОНАЛЬНОЙ АССОЦИАЦИИ стоят наиболее замечательные педагоги и, вообще, люди, во всяком случае, выдающиеся, то, надо думать, они отдают себе полный отчет в том, чего можно и чего нельзя ожидать от американского общества. Это дает основание ожидать, что воззвание к американскому народу – во-первых, конечно, к американским богачам – достигнет своей цели и в руках АМЕРИКАНСКОЙ НАЦИОНАЛЬНОЙ ПЕДАГОГИЧЕСКОЙ АССОЦИАЦИИ окажутся в скором времени огромные денежные средства.
Где, в какой стране учителя могли бы с какими-либо шансами на успех, обращаться к обществу с предложением, жертвовать миллионы рублей на предполагаемые ими педагогические изыскания и труды?».
«Английскому учителю не приходится трепетать перед начальством, подлаживаться под его личные требования и вкусы, ибо, с одной стороны, он ответственен перед коллективом, а с другой стороны, в лице своей профессиональной организации, он имеет такого надежного и могущественного защитника, который всегда сумеет охранить его самого и его интересы от несправедливых покушений.
Английскому учителю нечего бояться и материальной нужды, болезни, старости и безработицы, ибо во всех случаях та же организация придет на помощь и сделает все нужное, чтобы обеспечить его и вывести из затруднительного положения. И счастлив тот, кто может работать на ниве родного образования при таких условиях».
«Вятское общество претерпело еще более горькую участь за усвоение уроков союза.
Пользуясь Правилами от 4 марта 1906 года, оно устроило осенью этого года многолюдный съезд учителей. На съезде сначала очень обстоятельно разбирались вопросы об организации народного образования на началах децентрализации, демократизации и светскости.
Затем съезд перешел к прениям о принципе объединения учителей в союз. Был прочитан доклад в пользу профессионально-политической платформы и другой – в пользу профессиональной. Съезд присоединился ко второму докладчику.
На предложение присоединиться к возникшей тогда ЛИГЕ ОБРАЗОВАНИЯ съезд ответил резолюцией: «Собрание приветствует ЛИГУ ОБРАЗОВАНИЯ, но не присоединяется к ней ввиду отсутствия определенной программы». Затеи съезд занялся деталями по губернской организации Всероссийского союза учителей.
Оставшееся невыясненным отношение между союзной организацией и обществом взаимопомощи губернская администрация вскоре разрешила тем, что общество взаимопомощи было закрыто, а союзные группы разбиты арестами и высылками».
Использованы фрагменты книги - Профессиональные учительские организации на Западе и в России. Собрание статей. Петроград: Издание газеты «Школа и жизнь», 1915.
Примечания:
(1) Сементковский Ростислав Иванович, родился в 1846 году в дворянской семье. Окончив курс в Петербургском Немецком Петропавловском училище, он поступил на юридический факультет Петербургского университета. По окончании университета он был оставлен при университете по кафедре полицейского права и, выдержав экзамен на степень магистра, в начале 1870-х годов читал некоторое время лекции государственного права в Училище правоведения. С 1873 года он специально посвятил себя публицистической деятельности, сначала в «Новом Времени», а затем в «Финансовом Обозрении», «Биржевой Газете», «Телеграфе», «Новостях», где в 1880—1890 годы вел иностранный отдел. В 1890-х годы был деятельным сотрудником «Исторического вестника» и «Нивы», где ежемесячно помещал критические заметки под заглавием «Что нового в литературе». С 1897 года состоял редактором «Нивы». Ряд статей его помещался также в «Русской Мысли», «Наблюдателе», «Вопросах Философии и Психологии», «Неделе» и других изданиях.
Человек очень разностороннего образования, Сементковский писал статьи по вопросам государственного права, политической экономии, внешней политики, философии, эстетики, критики, истории литературы и кроме того написал несколько беллетристических произведений. В отдельном издании появились его работы: «О влиянии золотых пошлин на наше сельское хозяйство» (1876), «Польская библиотека» (1882, переводы и статьи по польскому вопросу), «В ожидании войны» (СПб., 1887), «Девичьи сны» (1888, 2-ое изд., 1897, повесть), «Евреи и жиды» (1890, 2-е изд. 1897, повесть), «Наш вексельный курс» (1892). Для «Биографической библиотеки» Павленкова он написал биографии Бисмарка, Дидро, графа Канкрина, Кантемира и Каткова (к обращению в публике не допущена). В 1871 году вышел его перевод «Науки о полиции» Роберта Моля. Под редакцией и с вступительными этюдами Ростислава Ивановича появились книги:
Бутс «В трущобах Англии» (1891);
Буажильбер «Крушение цивилизации» (1891);
Карно «История французской революции» (1893);
Макс Нордау, «Вырождение» (1894);
Леруа-Болье, «Евреи и антисемитизм» (1894);
Лакомб «Социологические основы истории» (1895);
Крживицкий «Антропология» (1896);
Полан «Психология характера» (1896);
Миль «Представительное правление» (1897);
Прэнс «Организация свободы» (1827);
Кейр, «Характер и нравственное воспитание» (1897) и другие.
К «Собранию сочинений» Лескова (1897) приложена его вступительная статья. Сторонник умеренно-прогрессивных начал, Сементковский — враг партийных крайностей и одинаково резко выступает как против Каткова, так и против сторонников идей 1860-х годов.
В противовес широким программам последних, он примыкает к теории «маленьких дел», как лучшего способа обоснования русской культуры на прочном, практически осуществимом фундаменте.
Он - сторонник самой широкой терпимости по отношению ко всем народностям, входящим в состав русского государства, но вместе с тем он придает большое значение задачам укрепления русского престижа и внешнего могущества России. Он один из первых (еще в конце 70-х гг.) высказал мысль о франко-русском союзе, которую с особенной настойчивостью проводил в политическом отделе «Новостей» и в отдельно изданной, под псевдонимом Ратов, книге «В ожидании войны». Книга тотчас была переведена на французский язык и привлекла к себе большое внимание.
(2) Мижуев Павел Григорьевич, родился 16 (28) февраля 1861 года в Севастополе.В начале 1880-х годов окончил Морское училище в Петербурге. В 1885-1902 годах преподавал французский язык в 6-й Петербургской гимназии. В 1902—1924 годах главный библиотекарь Петербургского технологического института. С 1906 года одновременно преподавал в различных вузах Петербурга. Профессор. Много путешествовал по различным странам с научной целью. После Окт. революции продолжал преподавательскую работу. Историк педагогики, автор трудов по истории западноевропейской и американской школы конца 19 — начала 20 веков, вёл хронику по вопросам просвещения за рубежом в педагогических журналах («Русская школа», «Педагогический сборник» и др.), писал на эти темы в «Педагогической энциклопедии» под ред. А. Г. Калашникова (т. 3, 1930). Автор биографий выдающихся людей (в т. ч. Я. А. Коменского, 1896) в серии «Нашему юношеству о хороших людях», популярных книг по экономике, истории, государственному праву, женскому движению. Составил ряд учебников по франц. языку и англо-русский словарь (1928).
В сентябре 1919 года Павел Григорьевич Мижуев был арестован вместе с группой профессуры петроградских и московских университетов. Скорее всего, аресты производились по спискам кадетской партии, членом которой он являлся. К счастью, Мижуев был отпущен на свободу. Но и после освобождения он продолжал популяризировать в глазах российского читателя зарубежный опыт.
В момент, когда в СССР развернулась борьба с неграмотностью, в ней он разъясняет российскому читателю, как понимают в разных странах термины «грамотность» и «неграмотность» и устанавливают степень грамотности; характеризует состояние грамотности и законодательство об обязательности начального образования в странах Нового и Старого Света. На примере английского, американского и русского опыта он сравнивает школьный возраст, продолжительность учебного дня и учебного года; показывает осуществление принципа бесплатности начального образования; дает оценку культурного состояния народа и производительности труда в связи с уровнем образования. Однако впервые в издательской практике Мижуева его работе было предпослано краткое предисловие. Написал его некто Г. Бергман, который отмечал: «Книжку проф. Мижуева наш просвещенец, особенно работник по ликвидации неграмотности в городе и деревне, прочтет, бесспорно, с интересом. В книжке Мижуева есть вообще множество интересных материалов. Впрочем, книжка в целом будет полезна уже потому, что дает картину того, насколько далеко мы отстали в грамотности от Европы, Америки, Японии, Австралии и т. д... Однако, изучая опыт буржуазных государств, мы обязаны относиться к нему критически. Чужие образцы мы не можем перенимать целиком и безоговорочно. В этом отношении книжка проф. Мижуева страдает значительными недостатками. Автор, очевидно, не владеет оружием марксизма — отсюда его ошибки, отсюда неспособность разобраться в действительных «пружинах» общественного развития». Истоки раздражительного тона и разоблачительного пафоса вполне очевидны. Позитивная оценка достижений других стран не вписывалась в идеологию нового социалистического государства. Впоследствии Мижуеву удалось опубликовать еще несколько работ педагогической направленности, в частности, объемную книгу «Практика и теория Дальтон-плана в Англии» (1926) [39]. Как прекрасный знаток английского языка, он публикует «Новый англо-русский словарь с указанием произношения» (1928), пишет статьи о развитии образования в зарубежных странах для «Педагогической энциклопедии» А. Г. Калашникова [40]. Последняя публикация Мижуева датируется 1929 годом. Именно в это время ситуация резко изменилась. В конце 1930 — начале 1931 годов в Москве и Ленинграде прошла дискуссия по теме «Буржуазные историки Запада в СССР», в ходе которой жесточайшему разгрому подвергли либеральные взгляды крупнейших ученых, заслуживших свое авторитетное научное имя еще до Октябрьской революции 1917 года, но продолжавших активно работать в советских условиях. Происходящее не могло не коснуться П. Г. Мижуева, который к этому времени уже был немолод. К сожалению, биографические сведения о самом Павле Григорьевиче крайне скупы. Нам не удалось обнаружить его личного фонда в государственных архивных или библиотечных хранилищах Российской Федерации. Его имя не проходит по спискам жертв репрессий, составленных Всероссийским обществом «Мемориал». Дата ухода из жизни этого выдающегося представителя российской научной мысли известна только приблизительно. Если верить Н. А. Зиневич — автору статьи о Мижуеве в Педагогической энциклопедии под ред. И. А. Каирова и Ф. Н. Петрова, — он умер в 1932 году в Севастополе. Павлу Григорьевичу Мижуеву шел 72-й год
ЛИТЕРАТУРА:
1. Мижуев Павел Григорьевич // Новый энциклопедический словарь Ф. А. Брокгауза и И. А. Ефрона. СПб., 1911—1916. Т. 26. 1916.
2. Зиневич, Н. А. Мижуев Павел Григорьевич / Н. А. Зиневич // Педагогическая энциклопедия; под ред. И. А. Каирова и Ф. Н. Петрова. М. : Советская энциклопедия, 1965. Т. 2. С. 826.
3. Мижуев Павел Григорьевич // Российская педагогическая энциклопедия / гл. ред. В. В. Давыдов. М. : Большая российская энциклопедия. Т. 1. 1993. С. 573.
4. Мижуев, П. Г. Образцовые рабочие поселки в Англии и Америке / П. Г. Мижуев. Л. : Время, 1925. 102 с.
5. Мижуев, П. Г. Передовая демократия современного мира. Английская колония Новая Зеландия. 3-е изд. / П. Г. Мижуев. СПб. : Издание Г. Ф. Львовича, 1905. 256 с.
6. Мижуев, П. Г. Крестьянское царство. Очерк истории и современного состояния Канады / П. Г. Мижуев. СПб. : Издание Г. Ф. Львовича, 1905. 118 с.
7. Мижуев, П. Г. Счастливая Австралия / П. Г. Мижуев. СПб. : Типография т-ва «Общественная польза», 1909. 220 с.
8. Мижуев, П. Г. Политическая история Англии в XIX в. / П. Г. Мижуев. СПб. : Издание Акционерного об-ва «Брокгауз-Ефрон», 1908. 280 с.
9. Мижуев, П. Г. Вильям Гладстон / П. Г. Мижуев. СПб. : Изд. кн. магазина М. М. Ледерле, 1893.
10. Мижуев, П. Г. Ричард Кобден / П. Г. Мижуев. СПб. : Издание кн. магазина М. М. Ледерле, 1894. (Работа была переиздана в серии «Библиотека ГВЛ: Биографии». См.: Мижуев, П. Г. Ричард Кобден. Челябинск : Социум, 2006).
11. Мижуев, П. Г. Генри Бродгерст, министр-каменщик // Образование. Журнал литературный, научно-популярный и педагогический. 1903. № 8. С. 29—50; № 9. С. 24—51; Мижуев П. Г. Министр-каменщик. Жизнь и деятельность английского рабочего, впоследствии члена министерства Генри Бродгерста / П. Г. Мижуев. СПб. : Тип. Альтшулера, 1905. 90 с.
12. Мижуев, П. Г. Парламентаризм и представительная форма правления в главных странах современной Европы / П. Г. Мижуев. СПб. : Издание Г. Ф. Львовича, 1906. 167 с. 13. Мижуев, П. Г. Народное представительство и законодательные собрания в главных странах современного мира / П. Г. Мижуев. СПб. : Издание Г. Ф. Львовича, 1906. 162 с. 14. Мижуев, П. Г. Глава государства. Организация высшей исполнительной власти в главных странах современного мира / П. Г. Мижуев. СПб. : Издание Г. Ф. Львовича, 1906. 96 с.
15. Мижуев, П. Г. О формах и сущности государственного строя / П. Г. Мижуев. СПб. : Издание Г. Ф. Львовича, 1906. 36 с.
16. Мижуев, П. Г. Права человека и гражданина / П. Г. Мижуев. СПб. : Издание Г. Ф. Львовича, 1906. 115 с.
17. Мижуев, П. Г. Современная школа в Европе и Америке / П. Г. Мижуев. СПб. : Польза, 1912. 247 с.
18. Мижуев, П. Г. Влияние народного образования на народное богатство, здоровье и нравственность и другие стороны общественной жизни / П. Г. Мижуев. СПб. : Издание журнала «Русская школа», 1901. 148 с.
19. Государственная дума. Второй созыв. Стенографические отчеты. 1907 год. Сессия 2-я. Т. 2. Заседания 31—53 (с 1 мая по 2 июня). СПб. : Гос. типография, 1907. 1610 с.
20. Мижуев, П. Г. Образование во Франции: низшее, среднее и высшее / П. Г. Мижуев. СПб. : Паровая скоропечатня «Восток», 1900. 203 с.
21. Мижуев, П. Г. Средняя школа в Германии / П. Г. Мижуев. СПб. : Издание журнала «Русская школа», 1903. 105 с.
22. Мижуев, П. Г. Начальное и среднее образование в Швеции / П. Г. Мижуев. СПб. : Издание журнала «Русская школа», 1903. 44 с.
23. Мижуев, П. Г. Народное образование и реформа средней школы в Норвегии по Отто Андерсену и другим источникам / П. Г. Мижуев. СПб. : Издание журнала «Техническое образование», 1903. 66 с.
24. Мижуев, П. Г. Вопрос о реформе средней школы во Франции / П. Г. Мижуев. СПб. : Издание журнала «Русская школа», 1902. 115 с. 8.
25. Мижуев, П. Г. Главные моменты в развитии Западноевропейской школы. XVI — XVIII вв. / П. Г. Мижуев. М. : Польза, 1913. 216 с.
26. Мижуев, П. Г. Средняя школа во Франции и ее реформа в XX в. / П. Г. Мижуев. Пг. : журнал «Русское слово», 1917. 131 с.
27. Мижуев, П. Г. Вопросы средней школы в Европе и ответы на них в Америке // П.Г. Мижуев. М., Книга, 1922, 130с.
(3) ХАРРИС (Harris) Уильям Торри (1835-1909), американский философ, педагог, деятель народного образования. В 1889-1906 годах - комиссар просвещения США. Участвовал в подготовке и реализации реформ, в ходе которых рационализирована структура школьного образования США в соответствии с психологическими возможностями детей различных возрастных групп: вместо 8-летней начальной и 4-летней средней школы вводились два цикла обучения по 6 лет каждый. Эти нововведения положили начало оформлению единой всеохватывающей школы в США. Автор трудов по проблемам образования. В книге «Психологические основы обучения» (1898) одним из первых в США дал психологическую интерпретацию основных педагогических явлений. Был редактором «Международной педагогической серии», главным редактором «Нового международного словаря Вебстера» (2 изд., 1939).
Полная версия:
Александр Рашковский, 3 ноября 2015 года.
