Раздел VII –
Бывший член РО ОПСВ РМЭ Козлов С.А., как яркий образчик предательства общих интересов (синдром 30-ти сребреников). Стр. 52-54.
При этом почти в каждом нашем разговоре в декабре Козлов С.А. навязчиво пытался доказывать мне, что я совершил большую ошибку, что, по его мнению, только по моей вине теперь Профсоюз развалится. В этом плане весьма показательно, что Козлов С.А. давным-давно, можно сказать, с самого начала пытался найти любой повод для того, чтобы, как говорится, перевести на меня стрелки. В начале настоящего раздела я уже отмечал, что «31.05.10 г. Козлов С.А. сообщил мне, что, будучи в полку, при этом он яко бы никому не смог передать подготовленное мной обращение к офицерам 3-го дивизиона в/ч 69795 в связи с жалобой военнослужащих – срочников этого дивизиона в военную прокуратуру по командиру дивизиона капитану Егорову А.Г. Это при том, что данный вопрос оказался в поле моего зрения по инициативе самого же Козлова С.А., который сам принёс мне копию обращения солдат и сержантов 3-го дивизиона в/ч 69795 к военному прокурору армии». Такая позиция Козлова С.А. вынудила меня действовать самостоятельно, независимо от него – я передал своё обращение через случайных старых знакомых. Реакция Козлова С.А. не заставила себя долго ждать. Уже 2.06.10 г. у меня с Козловым С.А. состоялся следующий диалог.
Козлов С.А.: «…я характеристику сегодня взял, для ВВК… Бумажку там твою прочитал».
Я: «Офицерам-то? Дошла, да?»
Козлов С.А.: «Кто это её?..»
Я объяснил, как и с кем передал.
Козлов С.А.: «Уже в нашу организацию хотят вступить 7 человек. Они все засланные … Ну, я так понял – казачки. Короче, считай, что наш профсоюз развалил ты, 69795…».
Я: «Это почему?»
Козлов С.А.: «Ну, не своевременно эту бумажку отправил. Ты же в другие полки не отправлял ведь?»
Я: «Ну, давай в другие отправим. Какие проблемы?»
Козлов С.А.: «Вот и также и сделаешь. Как с этой бумажкой и в других полках сделаешь».
Я: «То есть, ты считаешь, этим составом нужно ограничиться, какой сейчас есть?»
Козлов С.А.: «Причём ограничиться? Тут уже не ограничишься. Сейчас твой адрес указан. Тебе будут звонить, чтобы принять».
Я: «Пока мне ещё никто ни разу не звонил».
Козлов С.А.: «Позвонят значит. Офицеров-то не надо было оповещать, пока не зарегистрированы. Эта как бы бумажка, … немножко она … Сейчас реально уже до командира полка дошло. Сейчас он будет всех спрашивать, кто состоит в профсоюзе. Вопрос идёт, что нам стало известно, что снимают командира 3-го дивизиона. Кто в известность поставил? Кто, скажет, информацию предоставил? Опять же … 69795. Кто это ..? То есть, уже видно, вся ситуация… Уже машина включена. Остановить её только не знаю, как сможем. Процесс пошёл»
Я: «Понимаешь, в чём дело? Вот эта машина, она включилась уже тогда, когда наше общее большое заявление на имя Президента пришло в Москву. То есть 17 мая. Вот эта машина, она включилась уже тогда».
Козлов С.А.: «Да это мы все приветствуем, что это включилось. Что у Президента это всё есть. Это очень хорошо. Вопрос сейчас стоит в следующем: сейчас начнут нас щемить, давить и все мы … Мы будем теперь каждый день в полку сидеть. Вот я бы, допустим, например, будучи таким вот, как бы сказать, дотошным и этим … Ну, конечно, командир полка может, конечно и не скажет, что … Но если все будут … окажется, что ищите этих самых, представителей, членов профсоюза среди вот этих вот товарищей, которые, ну, будем говорить, что запредельники …»
Я: «Алексеевич, я ещё раз тебе говорю – 17 мая в Москву пришло наше заявление большое на имя Президента. Там стоят наши подписи с расшифровками фамилий. Вот 17 мая уже всем всё стало известно. Это делается в нашем феодально-чиновничьем государстве, такие вещи распространяются среди руководства нашего доблестного быстрее ветра. По телефонному праву это всё распространяется снизу доверху и сверху донизу …»
Козлов С.А.: «Нет, это всё понятно…»
Я: «Вот поэтому то, что я передал вчера … от этого абсолютно ничего не прибавилось и не убавилось. 13 человек, они уже давно всем известны».
Козлов С.А.: «Будут внедряться знаешь кто? Прохиндеи всякие. Тут вот уже 1 майор смеётся. Мы сегодня выходили через КПП с Аркашкой Викторовым, а он говорит … А он на КПП дежурит. Степанов такой, Владимир Георгиевич. Прапора все устали, решили отдохнуть. Пришлось мне идти. Сейчас уже что-то тут Саня Миронов пыхтит – да нахрен мне всё это надо… Викторов тоже хочет выходить».
Я: «Если они,… как ты говоришь, Миронов сомневается – ну, пусть он честно скажет. Если он уже передумал… задний ход даёт, пусть, по крайней мере, мы будем знать, что всё… У нас решение любого одного какого-то человека всё уже валит на корню. Потому что не будет одной какой-то подписи и все наши решения недействительные будут».
Козлов С.А.: «Да».
Я: «Так что я не знаю, что они думают?»
Козлов С.А.: «Поэтому вот я говорю, - Миронову Сане, чтобы он расписался. Что секретарь. Подписи поставить в первичной».
Я: «Надо всем подписи ставить. Всем».
Козлов С.А.: «Я и говорю – ему-то определённо».
Я: «Всем до одного. Не только Миронову».
Таким образом, из изложенного совершенно однозначно следует, что:
