Охота пуще неволи

Охота пуще неволи

Илья Мильштейн, 24.04.2015

Из журнала «Грани».

К Михаилу Акинченко, корреспонденту Первого канала, вопросов нет. Понятно, зачем он поджигал траву в Хакасии: для создания фона. Наш телезритель слишком уж приучен к правдивой информации, и если пожара поблизости нет, а репортаж заявлен в новостной сводке, то надо своими руками создавать достоверную картинку. Хочешь не хочешь, а приходится поджигать.

Рамзана Кадырова понять трудней.

Приказывая своим силовикам в Чечне отстреливать заезжих правоохранителей, он не просто играет с огнем. Он, можно сказать, разжигает у себя в республике ненависть к социальным группам "сотрудники МВД", "сотрудники ФСБ" и некоторым другим. Хуже того. Он, как говаривали в прежние времена, вносит раскол в тандем.

Известно же, что силовые подразделения РФ - это опора путинского режима. Открывая в Чечне сезон охоты на российских полицейских, да еще столь демонстративно, под камеры, Рамзан Ахматович допускает грубейшую бестактность. Он ставит Владимира Владимировича перед выбором: между своими силовиками и руководителем ЧР. Выбрать, согласитесь, непросто.

Схожие проблемы Кадыров ставит и перед субъектами указанных социальных групп. С одной стороны, все они преданы Путину и выполняют приказы руководства, назначенного президентом. С другой стороны, хорошо вооружены и обучены эффективно отстреливаться в тех случаях, когда сталкиваются с непосредственной угрозой жизни. Выбирая между Путиным и смертоносным Кадыровым, тоже являющимся опорой режима, они испытывают очень сложные чувства. Причем не только по отношению к Рамзану Ахматовичу, который приказывает своим подчиненным вести "огонь на поражение", если они повстречают незваных российских гостей в Чечне. Но и по отношению к Владимиру Владимировичу, который этого Кадырова назначил.

Вообще фон здесь совсем другой. Куда чернее, чем наблюдался в объятой огнем Хакасии, где пламя, говорят, потушено, несмотря на все старания корреспондента Первого канала. Ибо речь идет о пожаре куда более опасном, типа торфяного, который полыхает в России уже более двадцати лет, то прорываясь наружу, как в Буденновске, Москве, Беслане, Волгограде или вот как сейчас в Ленинском районе Грозного, а то скрываясь надолго под землей. Иногда спичку бросишь - и пылает по всей стране.

Чаще всего события, связанные с войной, хотя бы понятны: теракт он и есть теракт. Про вчерашний случай такого не скажешь. Не вполне ясно, чем провинился перед гастролировавшими в Чечне ставропольскими полицейскими убитый Джамбулат Дадаев (однофамилец? родственник?), хотя можно догадаться, почему они заранее не предупредили о спецоперации местные власти. Из Чечни, как известно, выдачи нет, и все попытки московских силовиков хотя бы допросить Руслана Геремеева, подозреваемого в организации убийства Бориса Немцова, завершились безрезультатно. Иными словами, гости со Ставрополья действовали в Чечне как на территории вражеского государства. Тайно приехали, убили и скрылись.

Впрочем, и это все банальность. Банальна мысль о том, что на территории Чечни не действуют российские законы. Небанальна была реакция Кадырова, причем до такой степени, что пресс-секретарь Песков поначалу даже не знал, что и сказать, ссылаясь на отсутствие информации о скандале, который сотрясал страну. Потом отказался комментировать, и в этих его ответах отражались метания самого шефа. Путину тоже сказать было нечего.

В конце концов, на территории Чечни и нередко далеко за ее пределами, в Австрии, в Дубае или в Москве, реализуется его концепция умиротворения мятежной республики. Мир в обмен на немереные деньги и полнейшую безнаказанность. Рамзану Ахматовичу и его, как бы сказать, соратникам позволено буквально все, а он вместе с подведомственным населением обязуется любить Путина, а также забыть две войны и массовые убийства. Такой договор: бери что хочешь, твори что хочешь, но хотя бы на словах оставайся субъектом Российской Федерации.

Проблема, однако, заключается в том, что глава чеченской администрации и берет, и творит все что душе угодно, и Путина любит так, как еще никто никого никогда не любил, но вот забыть... Забывчивость ни за какие деньги не купишь, и это прорывается внезапно, в самый неподходящий момент. Когда Рамзан, дитя войны, потрясенный арестом одного Дадаева и убийством другого Дадаева, сообщает, что "времена двухтысячных годов прошли" и что "такого" больше "не будет". Двухтысячных, заметьте, когда чеченцев убивали под руководством главнокомандующего Путина.

Это срывается с языка невольно, и тут готовность расстреливать гастролеров из Москвы обретает историческое, что ли, объяснение. И слова эти он говорит, адресуясь не только к федералам. Онобращается к чеченцам , сидящим в зале, и камера, скользящая по лицам слушателей, выхватывает нечто такое, чего не перескажешь. Надо видеть.

Да, а в отставку он готов уйти хоть завтра, если в Кремле смогут найти ему замену и если сама мысль о преемнике Кадырова в Чечне не пугает до икоты ближайших советников Владимира Владимировича. Разжигая ненависть и пожар, он полагает, что незаменим и неуязвим, но тут, возможно, ошибается. Слишком уж велика ненависть, возбужденная войной, и не стоило бы подливать бензин в эту топку.

Тут ведь даже не Хакасия, тут Россия, которая за последний год сильно ожесточилась в сердце своем, и громкий ропот в силовых структурах может заставить Путина тяжко призадуматься о Чечне. И о том, что его план провалился, ибо колеблются уже обе опоры режима - и силовики, и Кадыров - и удерживать их в ручном режиме, призывая к миру и спокойствию, с каждым днем все трудней. Надо выбирать, а как тут выберешь, когда любая из конструкций, только тронь, обрушится на голову? Однако медлить еще опасней, поскольку все взоры обращены к нему, и в них сквозит такая преданность и требовательная любовь, что не отмолчишься. 

Поэты и Сталин

А Вы сами как к Сталину относитесь? 
Положительно. 
И это несмотря на то, что он миллионы людей в лагерную пыль превратил? 
Такое время было... Жесткая идеологическая борьба, тяжелейшая война. Но то, что Советский Союз стал одной из величайших мировых держав, безусловно, во многом заслуга Сталина.

Анатолий Лукьянов, председатель Верховного Совета СССР в 1990-1991 гг., он же поэт Анатолий Осенев

Это те, что кричали: "Варраву
Отпусти нам для праздника", те,
Что велели Сократу отраву
Пить в тюремной глухой тесноте.

Им бы этот же вылить напиток
В их невинно клевещущий рот,
Этим милым любителям пыток,
Знатокам в производстве сирот.

Анна Ахматова. "Защитникам Сталина"