На презентации рояля «Bogányi» в Будапеште

В Будапештском музыкальном центре состоялась сенсационная презентация рояля будущего. 20 января 2015 года перед изумлёнными взорами представителей международного экспертного сообщества и ведущих средств массовой информации предстал артефакт, поражающий воображение.

Не то звездолёт, готовый к старту, не то черный лебедь, стремящийся ввысь,

— всё, что угодно, только не рояль в привычном понимании этого слова. Глядя на его футуристический дизайн с обтекаемыми формами, подумалось: да, именно таким и должен быть в космический век король музыкальных инструментов!

Идейным вдохновителем, давшим своё имя новому роялю, стал один из ведущих венгерских пианистов, обладатель высшей награды Венгрии в области культуры и искусства — премии имени Кошута — Гергей Боганьи (Gergely Bogányi). Боганьи и четырежды номинированный на Грэмми джазовый пианист Джеральд Клейтон продемонстрировали звуковые возможности рояля, исполнив по два произведения (собственную транскрипцию органной до-мажорной прелюдии Баха и «Лунный свет» Дебюсcи сыграл Боганьи, две джазовые импровизации — Клейтон). Вступительную речь произнёс бывший ректор Будапештской музыкальной академии имени Ференца Листа, музыковед Андраш Батта.

Столь короткая программа не позволила сделать фундаментальные выводы обо всех звуковых качествах и особенностях нового инструмента, но для формирования первых впечатлений её было вполне достаточно.

Очень певучий, тембристый, можно даже сказать, рафинированный звук нового инструмента тянется дольше, чем на других роялях.

«Bogányi» изумительно звучит на пиано и пианиссимо, поражая многообразием звуковых градаций внутри этого динамического диапазона. Несколько «рыхловатым» показалось его звучание на форте, но это, возможно, вызвано недостатками акустики современного зала. Совсем скоро, 11 марта, состоится сольный концерт Гергея Боганьи на сцене Академии Ференца Листа, вот там-то и можно будет расслышать все нюансы звучания рояля «Боганьи».

Над созданием этого чуда около десяти лет трудилась команда, возглавляемая конструктором Аттилой Болегой, дизайнером Петером Ювегесом и фортепианным техником Джозефом Наги, были потрачены сотни тысяч евро, выделенные властями Венгрии и Евросоюза.

Рояль, включая деку с рифленой поверхностью, сделан из композитных материалов на основе углерода

и поэтому, в отличие от своего железно-деревянного предшественника, не подвержен воздействию большинства внешних факторов — перепадов температуры, жары и холода, влажности и сухости и т. п.

Любопытное решение: у инструмента только две широкие ножки вместо трёх, и они служат акустическим отражателем и усилителем звука, повторяя форму открытой снизу части деки. Благодаря этому ноу-хау звук не только улетает от пианиста в зал, но и обволакивает его, позволяя хорошо слышать себя в любых неблагоприятных с акустической точки зрения залах. По словам создателей «Bogányi»,

была заново продумана вся архитектура рояля и его внутренняя структура, изучены и переосмыслены функции каждой из 18 тысяч деталей концертного рояля,

— и всё это для того, чтобы увеличить диапазон звучностей нового инструмента.

Специалистам будет интересно узнать ряд технических подробностей. Так, была создана новая конструкция вирбеля, переработан аграф, клавиатура удлинена на две дополнительные басовые клавиши, длина рояля — 280 сантиметров.

Одна беда: учитывая стоимость «космических» материалов, из которых производится инновационный продукт, можно сделать неутешительный вывод о том, что он будет очень дорогим. Несмотря на это, его создатели полны оптимизма и рассчитывают, что в обозримом будущем выпуск роялей «Боганьи» будет поставлен на поток.

Гергей Боганьи: «Задача, которую я ставил, — как можно дальше уйти от „ударной“ природы фортепиано»

В эксклюзивном интервью главному редактору Belcanto.ru Гергей Боганьи рассказал о себе, об учёбе у Анни Фишер, об особенностях своего рояля и о том, стал бы его великий соотечественник Ференц Лист играть на нём.

— В 1996 году, в возрасте 22 лет, вы победили на престижном Международном конкурсе имени Ференца Листа в Будапеште. Стала ли эта победа поворотным пунктом в вашей карьере?

— Я воспринимал выступления на этом конкурсе как очередные концерты. Не могу утверждать, что конкурс резко изменил мою жизнь — всё-таки моя карьера развивалась постепенно. Хотя могу сказать, что конкурсное волнение, конечно, отличается от волнения на обычном концерте не в лучшую сторону. Очень важно, чтобы волнение было «здоровым», а для этого необходимо отбросить все его негативные побочные эффекты, и тогда оно станет твоим союзником и поможет превратить выученное дома произведение — «полуфабрикат» — в нечто большее. Ведь только в контакте с публикой рождается истинное произведение искусства.

— Расскажите, пожалуйста, как проходили ваши занятия с легендарной венгерской пианисткой Анни Фишер, каким она была человеком.

— Я из музыкальной семьи и в доме Анни Фишер бывал с детства, исподволь пропитываясь творческой атмосферой, которую она создавала вокруг себя. Это не было уроками в привычном понимании, а именно — общением с большим художником. Мы много беседовали об искусстве в целом, о творчестве разных композиторов. Внезапно, прерывая рассказ, она просила сыграть какой-то фрагмент из обсуждаемого произведения, потом сама играла какие-то отрывки.

Анни Фишер очень много курила, поскольку была очень энергичным человеком во всём. По всей комнате были расставлены пепельницы, она постоянно закуривала, потом начинала что-то говорить — непотушенная сигарета отправлялась в ближайшую пепельницу, — и стремительно подходила к роялю, на котором иллюстрировала свою мысль, после чего переходила на другое место, где её ждала тлеющая сигарета уже в другой пепельнице. Не было ни одного места в комнате, откуда она бы не могла дотянуться до непогасшей сигареты. (Смеётся.)

Несмотря на преклонный возраст, она умела создавать вокруг себя колоссальное напряжение, которое было непросто выдержать. Своим творческим горением, неуспокоенностью, постоянным поиском нового она «заразила» меня на всю жизнь.

— Анни Фишер впервые приехала в Россию в 1948 году и с тех пор неоднократно выступала во многих городах Советского Союза, покорив своим искусством русскую публику. Доводилось ли вам выступать у нас, есть ли такие планы на будущее?

— К сожалению, на сегодняшний день выступлений в России в моём графике нет. Лишь однажды, во время учёбы в хельсинской Академии музыки имени Сибелиуса, я приезжал в Петербург, где исполнил с оркестром Академии Третий концерт Рахманинова.

— Есть ли еще, кроме фортепианных концертов Чайковского и Рахманинова, в вашем репертуаре произведения русских композиторов? Кто из русских композиторов вам ближе по духу?

— Я обожаю музыку Петра Ильича Чайковского и играю ряд его сольных сочинений, также как и некоторые произведения любимого мной Сергея Васильевича Рахманинова.

— Господин Боганьи, вы — известный интерпретатор музыки Шопена, исполняете все его произведения. Великий русский пианист Святослав Рихтер сказал о нём так: «Таинственный, дьяволический, женственный, мужественный, непонятный, всем понятный трагический Шопен». Какая из этих характеристик кажется вам наиболее близкой к истине, или, может быть, у вас есть своё собственное ёмкое определение?

— Это очень сложный вопрос… (Задумался.) Мой ответ — уникальный. Попытаться понять загадочную душу Шопена можно только через его музыку и письма.

— Если бы у Ференца Листа была возможность сыграть на рояле «Боганьи», каких бы композиторов он бы исполнил: Бетховена, Шопена или собственные обработки музыки Вагнера?

— Он бы исполнял на нашем рояле всё. Лист и сам сотрудничал с производителями роялей с целью улучшить качество звучания тогдашних инструментов, и я уверен, что он бы по достоинству оценил яркую, неповторимую индивидуальность тембра рояля «Bogányi».

Этот инструмент обладает настолько чистым, насыщенным и в то же время мощным звуком, что ему подвластна музыка любых стилей и эпох. Главная задача, которую я ставил, — как можно дальше уйти от «ударной» природы фортепиано, максимально приблизив её к вокальной.

— И вам это, без сомнения, удалось. Примите мои поздравления и спасибо за интервью.

Беседовал Иван Фёдоров

Будапешт — Санкт-Петербург

Фото © Tamás Bujnovszky, István Fazekas, László Járai, Judit Marjai

http://www.belcanto.ru/15020201.html