В шесть часов вечера после войны. Итоги года
8 ЯНВАРЯ 2015, СЕРГЕЙ ГОГИН
Трудно предсказать, сколько времени отпущено «проекту Россия» под руководством «эффективных менеджеров» путинского призыва. Единственное, что можно сказать: рано или поздно топ-менеджер кончится, даже если он — в крайнем случае — по азиатской традиции просидит несменяемо в Кремле до самого своего человеческого исхода. Не исключено, что и человек, и проект не выдержат ломок, сойдя с нефтяной иглы, и будут исчерпаны гораздо раньше. Обозреватели говорят о лопающемся пузыре экономики, эта фраза стала уже штампом. Поэтому интеллектуальная элита страны (подлинная элита, а не наследники советской партийно-хозяйственной номенклатуры, присосавшиеся к власти и собственности) уже сегодня должна начать «проговаривать» будущее.
Это нужно для того, чтобы, когда закончится Путин (или зиц-председатель Фунт, который заменит его на финальном этапе), не тратить время на споры, куда бежать и что делать, а действовать в рамках уже обдуманной стратегии — разумеется, с неизбежной поправкой на реалии момента. Стратегия должна быть в меру гибкой и опираться на набор сценариев — в зависимости от того, в какой точке окажется Россия, когда ее возлюбленный дракон извергнет последний язык пламени и сделает последний выхлоп серы. Некоторые разделы этой стратегии настолько очевидны в силу универсальности, что уже сегодня могут быть расписаны в виде технологических карт: какие гайки откручивать и каким ключом, какие институты ломать, какие реформировать, а какие создавать заново.
Такие дебаты отчасти уже начались, и именно кризисный 2014 год дал расцвет политической и экономической публицистики, которая, впрочем, в основном занята остроумной диагностикой настоящего (условие необходимое, но недостаточное) и не перешла еще к проектированию будущего. Пока такая дискуссия ведется заочно и единой прогностической и проектировочной площадки нет. Есть несколько гуманитарных исследовательских центров, вызывающих доверие; эти think tanks сегодня работают «в стол», потому что результаты их экспертных усилий не востребованы властью, но они непременно пригодятся.
Идея «проговаривания» будущего не нова. В очередной раз она возникла на декабрьском семинаре Московской школы гражданского просвещения (это одна из немногих работающих дискуссионных площадок, которую Минюст в начале декабря занес в реестр «иностранных агентов», и на днях суд уже оштрафовал Школу на 300 тыс. рублей). Об этом, в частности, на семинаре говорили публицист и телеведущий Александр Архангельский и журналист-экономист Ирина Ясина. На излете Советского Союза кружок молодых экономистов — Гайдар, Чубайс, Авен и другие — в условиях цензуры собирался на загородной даче и обсуждал будущее экономическое устройство России. Когда появился исторический шанс, у этих людей в отличие от гуманитариев было что предъявить обществу. И когда правительство Гайдара на короткие девять месяцев получило управленческие полномочия, этого хватило, чтобы заложить основы рыночной экономики. К сожалению, экономисты, видимо, не обо всем смогли, или успели, договориться, к тому же вмешалась политика, поэтому хорошей приватизации не получилось. Собственность в итоге досталась партхозноменклатуре, «комсомольцам», «семье», силовикам и бандитам. Через пару-тройку поколений эта ситуация выправилась бы при наличии единых правил игры и развитии институтов, но игра по правилам не входила в планы коррумпированной «вертикали».
Пока младоэкономисты в 80-е годы строили модели будущей свободной России, юристы и философы расслаблялись, и контуры будущего институционального политического каркаса, соответствующего открытой экономике, нарисовать оказалось некому. Поэтому в 1993 году пришлось быстро импровизировать, и Конституция в части политического устройства стала компромиссом между конкретным человеком Ельциным и региональными лидерами. Заточенный под Ельцина основной закон выявил дефекты при следующем же преемнике. Институциональному каркасу не хватило сдержек и противовесов, его перекосило, и у всего здания поехала крыша. Поэтому юристам сегодня пора собираться на какой-нибудь даче и начать писать новый проект, в котором будут ясно сформулированы гарантии подлинного разделения властей и участия граждан в управлении страной. Конституция на самом деле не священная корова, ей еще только предстоит стать таковой, но ее задача — вернуть в Россию политику, вылечить людей от апатии, вдохнуть в них веру в то, что от них кое-что — многое! — зависит.
Не исключено, что к тому времени, когда этот документ будет востребован, на территории России уже будет несколько государств, и тогда европейской России предстоит выступить с привлекательной офертой для создания новой федерации (что будет актуальным хотя бы по причине внешнего, геополитического, фактора), а не возрождения империи.
В общем, пора создавать «Клуб-2030», или даже «Клуб-2050», начать разрабатывать сценарии для России и предъявлять их людям. Как пишет психолог Людмила Петрановкая, будущее страны зависит от выбора самого российского общества, причем выбирать надо будет не некий сектор политического спектра (хотя, конечно, хотелось бы без крайностей), а людей, готовых взять на себя ответственность за прошлое, настоящее и будущее. Очертания этого «потом» лучше бы предъявить пораньше. У Дугина и Проханова, скажем, их евразийский сценарий уже готов и полит глазурью на «Изборском клубе»; их будущее — не для человека, а для массы, это будущее, где Сталин — православно-коммунистический святой, а 30 млн убитых на войне — это не 30 миллионов раз по одной унесенной жизни, а одна неразличимая «христова жертва», оправданная некой мутной метафизикой русской души и размазанная по бутерброду истории. Задача «Клуба-2030» — собрать ответственную элиту, которая сможет предложить привлекательный и конкурентный образ будущего и даже показать «дорожную карту» к нему с указанием опасных поворотов и колдобин, дать людям ознакомиться с экземпляром нового общественного договора, который в обмен на материальные блага потребует не отказа от свободы, а применения творческих усилий и гражданского участия.
Где взять эту интеллектуальную ответственную элиту? Похоже, среди пресловутых 84 процентов ее нет или она затесалась туда случайно. Значит, она среди оставшихся 16 процентов. А также среди тех многих тысяч активных интеллектуалов, которые в последние два десятилетия из России эвакуировались. Но это не беда. Во-первых, проговаривание будущего можно начать где угодно и как угодно, хоть в удаленном режиме. Во-вторых, в новой реформирующейся России умному человеку снова будет интересно жить. По словам режиссера Владимира Мирзоева, в Канаде ему было скучно, и он вернулся, потому что Россия — страна интенсивного экзистенциального трения, она отшкуривает все лишнее и после этой обработки получается искренний и закаленный человек. Такой массаж с непривычки может оказаться болезненным, но иммунную систему общества укрепит. В-третьих, Россия в прошлом доказывала, что может рождать таланты тогда и там, где, казалось бы, они уже не должны были родиться, причем рождала в достаточном количестве, и в этом действительно есть какая-то мистика.
Какие вещи подлежат проговариванию? Экономика: выход из кризиса и активизация факторов роста; что делать с нефтью и газом; какие нужны реформы; место России в глобальной экономике. Институты власти: строительство и реконструкция демократических институтов; как внедрить саморегулирующуюся систему; как установить «защиту от дурака»; как свести коррупцию до уровня, не угрожающего безопасности страны. Выборы: простые и понятные, но с защитой от манипуляций. Судебная и правоохранительная система: как сделать так, чтобы можно было доверять суду и не бояться милиционера. Международная политика: Россия в кругу друзей и торговых партнеров, а не в кольце врагов. Армия: военная доктрина нового времени; компактные, высокотехнологичные, обученные вооруженные силы. Человеческий капитал: каковы приоритеты; образование и здоровье нации; ресурс доверия; демография; экология. И — так далее.
Важный процесс, который проскочили в начале 90-х, — очищение и покаяние. Люстрация не очень приятное слово, но, видимо, стоит подумать и решить, кто и за какие «заслуги» никогда не займет должности в исполнительной власти и в СМИ, кто никогда не сможет баллотироваться в депутаты, надеть судейскую мантию или прокурорские погоны, назваться журналистом. Еще недавно тестом на порядочность было «Что ты делал в августе 91-го?», в будущем придется спрашивать: «Что ты делал во времена Путина?» — и проверять это. Боюсь, судейский корпус придется менять чуть ли не целиком, это потребует времени и правовых процедурных рамок, но это очень важно. Специалисты говорят, что один лишь независимый суд при прочих неразвитых или коррумпированных институтах способен поставить страну с головы на ноги.
Уверен, что номенклатурщики и их пропагандистская обслуга назовут этот подход «охотой на ведьм» и неомаккартизмом, но, мне кажется, люди, отбросившие страну в феодализм, погрузившие ее в финансовый кризис, сделавшие ее мировым изгоем, ввергнувшие ее в войну с братским народом, не должны вновь управлять ею ни в каком качестве. Пусть займутся другим, более производительным трудом. Филолог Андрей Десницкий, например, на этот счет весьма конкретен: «Разжигание войны или наемничество — преступления уже сейчас, равно как и заведомо неправосудные приговоры или фабрикация уголовных дел… Ясные приговоры по конкретным деяниям должны быть вынесены. Мы не сделали этого в начале 90-х и прос..ли свою страну. Детям, внукам или правнукам придется к этому вернуться. Самое худшее, что может быть сделано, — втихую «отжать» у нынешних всё, что они приобрели, и замолчать всё, что они сделали, ради «примирения» (то бишь очередного повторения всё той же истории)».
И это тоже придется проговаривать. Пока есть возможность, выносить дискуссию из сетей в реал, из кухонь — на научно-практические конференции, в мозговые центры. Публицист Архангельский назвал такое проговаривание будущего «Проектом “В шесть часов вечера после войны”». В самом деле, любая война когда-нибудь заканчивается, и страну в очередной раз придется поднимать из руин, в первую очередь из руин апатии и недоверия. Сегодня российский народ все еще находится под оккупантами. Как говорит Жванецкий, свобода — это когда сквозь прутья клетки проходит весь человек, а не только еда и вода. Поэтому — до встречи в шесть часов вечера после войны.
