Лавровый венок фашисту Страдиньшу -2

Продолжаю публикацию любопытнейшего цикла статей.

30 октября 2014 года, то есть буквально на днях, влиятельный американский интернет-журнал «Slate» опубликовал статью французского политолога Филиппа де Лара, нагло заявившего, что пока над Россией не будет проведено Нюрнберга, она «не станет нормальной страной». При этом поддержка Россией уничтожаемого киевскими бандеровцами мирного населения Донбасса расценивалась де Лара как возрождение «призрака СССР». То есть белое откровенно называется черным, а черное — белым.

Эта статья де Лара — лишь капля в море публикаций, в буквальном смысле являющихся антисоветскими, а на самом деле имеющими, конечно же, фундаментально антироссийскую направленность. Интересно, когда это поймут те наши патриоты, которые до сих пор считают для себя возможным сочетать патриотизм с тем градусом антисоветизма, который на практике является только их лептой в осуществление этого самого Нюрнберга-2.

Антисоветская фальсификация истории, призванная уравнять советизм с нацизмом и разрушить страну с помощью десоветизации а-ля Нюрнберг, началась отнюдь не вчера. Она весьма многолика и разнокачественна. И включает в себя наравне с другими тему советских лагерных ужасов. Которые, как хотят доказать антисоветские фальсификаторы, были еще более ужасны, чем ужасы нацистских лагерей. А значит, даешь антисоветский «Нюрнберг»!

В числе советских лагерных ужасов почетное место занимают ужасы Вятлага. На Западе эти ужасы стали обсуждать/пропагандировать еще в советское время.

В 1973 г., когда нынешний разоблачитель Вятлага Веремьев еще мирно работал на советскую власть, во Франции вышла книга эмигранта Дмитрия Панина, сравнившего Вятлаг с фашистскими концлагерями: «Человек в Вятлаге буквально за две недели мог превратиться в доходягу. Там, где не было газовых камер, убивал холод, голод, болезни и непосильный труд. Газ там заменялся: ничтожным пайком; отсутствием лагерной одежды; абсолютно невыполнимыми нормами выработки; расстоянием до места работы в 8–9 километров по заснеженной целине; страшными морозами по 35 градусов; работой без выходных дней; полчищами клопов, а нередко и вшей; холодом в бараках».

Кто такой этот Панин, посмевший так запросто приравнять газовые камеры к длинному пути до места работы и к работе без выходных?! (Что, кстати, вранье, один выходной в неделю в Вятлаге был.) Выходец из дворян и рьяный антисоветчик, Панин был арестован в 1940 г. В лагерях он стал ближайшим другом главного мифотворца и спецпропагандиста Солженицына (и позже прототипом его героя Сологдина). После освобождения Панин отправился в эмиграцию, где был тепло принят Папой Римским Павлом VI, — после чего запросто перешел из православия в католицизм. (Роль католического Рима в развитии диссидентства в СССР вообще заслуживает отдельного внимательного рассмотрения.) Биографию Панина гармонично дополняют его воспоминания об ожидании Гитлера: «Когда в ночь на 23 июня все вскочили с нар, разбуженные бешеной пальбой из зениток, многие из нас поздравили друг друга с началом войны. Были и такие, кто сидел, повесив нос. Произошло расслоение... Я и мои единомышленники верили в освобождение. Никто из нас не мог допустить, что немцы явятся не как освободители, а как завоеватели». Отметим, что ожидания прихода Гитлера диссидентом Паниным полностью повторяли мечты его вятлагского альтерэго — фашиста Страдиньша...

Итак, омерзительный миф о схожести нацистских и советских лагерей — весьма давний продукт западной пропаганды.

Какова же была реальность?

Начнем с того, что лагерная реальность всегда ужасна. И мы никоим образом не хотим представлять советский ГУЛАГ как разновидность социально-реабилитационного санаторного центра. Повторяем, любая лагерная реальность ужасна. И советская, и английская, и американская, и японская. Но ужасы нацизма носят особый характер. И именно для того, чтобы это никогда не забывалось, а не с другими целями, мы вынуждены проводить определенные сопоставления, оговаривая, что любая человеческая жизнь бесценна, что неизбежное в лагерях обесценивание человеческой жизни не может и не должно воспеваться. И что если бы не такие, как де Лара, то мы, возможно, и не стали бы взвешивать на весах большие или меньшие жестокости, творимые в тех или иных лагерях. Но мы просто обязаны это делать.

И потому сообщаем, что нацисты прежде всего первыми в мире придумали лагеря смерти. В основной части Освенцима не было даже бараков для жилья, там только уничтожали, в том числе тысячи малолетних детей. В лагеря помещали без суда и следствия для быстрого уничтожения как политически «лишних» отдельных людей, так и целые народы — евреев, цыган, славян...

Но и другие нацистские лагеря, такие как Бухенвальд, не будучи, как Освенцим, лагерями смерти формально, были ими по существу. Основными методами убийства тут служили бессмысленный изнурительный труд, голод, болезни и пытки. Непригодных к работам отправляли в Освенцим и другие лагеря для быстрого уничтожения.

В СССР никогда не было лагерей для уничтожения. В советских лагерях никогда не казнили детей. Заключенные советских лагерей (в том числе арестованные пособники фашистов) работали на фронт, а затем на восстановление разрушенного войной советского государства. Заключенных не пытали и не доводили побоями до рабского состояния.

Фашистский лагерь Бухенвальд, который мистификатор Веремьев осмеливается сравнить с Вятлагом... Здесь, как и в большинстве других немецких лагерей, людей уничтожали при помощи голода, дизентерии, ужасных условий труда и постоянных издевательств охранников-эсэсовцев. Большая часть смертей происходила от избиений. На узниках Бухенвальда проводились медицинские эксперименты. Жена коменданта лагеря надзирательница Ильза Кох лично отбирала заключенных с татуировками, чтобы из содранной с них кожи изготавливать «сувениры» для охранников и высокопоставленных посетителей — абажуры и книжные переплеты. На момент освобождения лагеря в 1945 г. в нем находилось 904 ребенка, младшему из которых было 4 года.

Для сравнения. В Вятлаге за факты грубого обращения охранников увольняли и заводили на них уголовные дела (что не может не признавать даже главный демонизатор лагеря «историк» В. Бердинских). Характерно, что бывший фашист-айзсарг Страдиньш в Вятлаге, как следует из его дневника, ни разу не был свидетелем насилия охранников над заключенными и сам никогда не подвергался пыткам и избиению с их стороны.

Основной причиной смертей в Вятлаге во время войны, действительно, был голод в условиях суровой зимы. В самые тяжелые военные годы до 1944-го Вятлаг был фактически на самообеспечении, продуктов питания и одежды не хватало. Однако в это время вся страна голодала и работала с надрывом. Смертность среди местных жителей, вольнонаемных работников лагеря была также высока.

В Бухенвальде узники жили в деревянных бараках, мало пригодных даже для скотины, неотапливаемых, тесных и переполненных, без умывальников и туалетов. Им было запрещено свободно передвигаться по территории лагеря и разговаривать друг с другом. Спали на голых досках. Невозможность помыться и сменить одежду вызывала высокую смертность от дезинтерии.

В Вятлаге заключенные жили в отапливаемых бараках, периодически подвергавшихся дезинфекции, посещали баню. Разрешалось покупать продукты питания и вещи у местных жителей (так, Страдиньш менял на хлеб и вещи табак, который ему выдавали по ошибке). Личные вещи можно было сдавать в камеры хранения. Они не разворовывались охранниками. Заключенные ходили друг к другу в гости в соседние бараки, устраивали лекции на бытовые темы, читали газеты и книги, вели переписку и получали посылки.

В Бухенвальде работали, в основном, на строительстве дорог и зданий, а также в каменоломне, где было особенно тяжело. В каменоломню намеренно отправляли больных из лазарета, которые чаще всего не доживали до конца рабочего дня. Евреев охранники запрягали в тяжелые повозки и погоняли палками.

Вятлаг внес немалый вклад в дело помощи фронту. Заключенные занимались заготовкой леса, производством пиломатериалов, шпал и сопутствующей лесопродукции, необходимой для фронта. Причем, вместе с ними в тех же условиях работали и мобилизованные военкоматами местные жители, в основном женщины.

Для заключенных устанавливались четкие нормы выработки, различные для разных категорий. За выполненную работу выплачивалась зарплата. Труд стимулировался размерами выдаваемых продуктовых пайков.

Страдиньш в своем дневнике часто жаловался на тяжелые условия труда. Но при этом известно, что заключенные, хотевшие помочь в борьбе с фашизмом, развернули в Вятлаге широкое движение за высокую выработку для обеспечения фронта лесопродукцией.

В Бухенвальде старики, инвалиды и дети работали с той же нагрузкой, что и другие. В лазарете концлагеря больных били надзиратели и обкрадывали санитары-уголовники. Евреев лечить запрещалось.

В Вятлаге ослабленные заключенные направлялись в «слабосилку» на легкие работы со сниженными нормами выработки. Инвалиды либо направлялись на легкую работу, либо освобождались от нее вовсе. Заключенные постоянно проходили медицинские комиссии. В случае болезни можно было без особой сложности получить у врача освобождение от работы, лечь в стационар, получать лечение и повышенное питание.

В 1944 г. в Вятлаг пришел новый начальник А. Кухтиков, путем жестких мер наладивший обеспечение лагеря основными продуктами питания и предметами первой необходимости. Увеличился паек, начала выдаваться одежда. Веремьев так и вовсе описывает удивительные вещи, оговаривая, что после 1944 г. в Вятлаге были организованы музыкально-драматический театр и художественно-промышленная мастерская, «получили масштабное развитие такие экзотические для здешних мест отрасли сельского хозяйства, как садоводство и цветоводство: на нескольких гектарах были разбиты яблоневые сады, ягодники и цветники, в теплицах выращивались дыни и арбузы, на специальных участках отрабатывалась агротехника получения рекордных урожаев картофеля и овощей (томатов, огурцов и др.)». И впрямь, ужасы кровавого ГУЛАГа — «налицо»!

Цифры погибших постоянно мистифицируются.

В реальности в нацистских концлагерях за 12 лет было уничтожено около 12 миллионов человек.

В ГУЛАГе же за 20 (!) лет, с 1934 по 1954 г., умер 1 миллион заключенных.

Однако современные мистификаторы умело подтасовывают факты. Так, Веремьев утверждает, что в Бухенвальде погибло 33 тысячи человек, используя только донесения канцелярии концлагеря. Между тем, исследователям давно известно, что реальное число погибших там составляет 56 тысяч человек (не считая высланных для уничтожения в лагеря смерти).

Для сравнения в Вятлаге за 19 (!) лет его существования умерло 18 тысяч человек. При этом если в самые тяжелые военные 1942–1943 гг. смертность достигала 30 %, то в 1940 и в 1945 гг. — менее 5 % (о чем, конечно, мистификатор Веремьев умалчивает).

И хотя 30 % — это страшные цифры, очевидно, что голод и высокая смертность в Вятлаге были вызваны войной, а не стремлением руководства уничтожить как можно больше заключенных, как в фашистском концлагере.

Особое место среди фашистских концлагерей занимает латышский лагерь смерти Саласпилс, о котором необходимо сказать отдельно. За 3 года в Саласпилсе было уничтожено 53 700 человек. Детей использовали как доноров крови, отчего они быстро умирали. Были и другие методы уничтожения. Бывшие заключенные вспоминали: «Отобранных от родителей детей в возрасте до 5 лет поместили в отдельный барак, там они заболевали корью и массами умирали. Больных детей уносили в больницу лагеря, где их купали в холодной воде, отчего они через два–три дня умирали. Таким путем в Саласпилсском лагере немцами было умерщвлено детей в возрасте до 5 лет более 3 тыс. в течение одного года».

Охрану концлагеря нес, в том числе, Латышский легион СС, в который массово шли сотоварищи Стардиньша — айзсарги.

Так почему же сегодня так любят вспоминать Вятлаг и его «жертву»-айзсарга Страдиньша — и забывать об айзсаргах Саласпилса? Почему французский политолог, хладнокровно глядя на уничтожение киевскими бандеровцами мирных жителей Донбасса, призывает Россию покаяться?

Не потому ли, что западная элита и подтявкивающие им российские либералы уже давно в существенной степени приняли фашизм?

Противостоять новому мировому фашизму может лишь Россия — и лишь в том случае, когда русское общество сплотится вокруг антифашистских смыслов и ценностей. Такое сплочение и новое «расслоение» на приемлющих и неприемлющих фашизм, как и 22-го июня 1941 г. — неминуемо произойдет.

Оригинал здесь.