В 25 выпуске альманаха «Герценка» вышли замечательные воспоминания заслуженного работника культуры, кандидата искусствоведения Андрея Николаевича Захваткина о родном городе Кирове в 1950-е и последующие годы. Жанр мемуарной литературы всегда очень любопытный и именно он способен погрузить нас максимально в прошлое. Записки Захваткина о послевоенном городе атмосферны и чудесны, честно говоря, прочитал их на одном дыхании. Всегда было любопытно, как отстраивался и рос Киров после Войны и какова была жизнь людей, быт, нравы, очертания города. Все это есть в воспоминаниях Андрея Николаевича. Сегодня приведу несколько особо заинтересовавших меня отрывков о Кирове в 50-е годы.
Тротуары и дороги
Помню родной город с раннего детства (до середины пятидесятых годов он делился на три района: северная часть – Сталинский, центр – Ждановский, южная часть – Молотовский). Родившись в 1945 году и осознавая себя прилично лет с четырёх-пяти, самые первые мои впечатления связываю с улицей Свободы (историческое название – Царёвская) и двумя домами под № 77. Двор был общим с каменным домом, выходящим фасадом на проезжую часть улицы. В одном из них, который в глубине двора, я жил до лета 1961 года. Меня, маленького, часто прогуливали по тротуарам этой улицы, которые были тогда деревянными, оставшимися чуть ли не от дореволюционной Вятки. Такие же тротуары были положены и по улице Дрелевского (ныне Спасская), где я тоже появлялся, ведомый кем-нибудь за ручку. Однако они уже тогда порядком износились, и часто, наступив на один конец доски, человек мог провалиться в яму, а второй конец, таким образом, мог вздыбиться и чуть ли не срикошетить по прохожему. Где-то к 1953–1954 году деревянные тротуары постепенно ликвидировали и потихоньку стали класть асфальт. Мостовая моей улицы Свободы была выложена булыжником. Её иногда ремонтировали, привозя на лошадях новые камни и, вероятно, песок. Рабочие сидели на коленях и не без помощи кувалд укладывали поверхность проезжей части. По мостовой чаще всего ездил гужевой транспорт, так как автомобилей в те времена было очень мало.
На улице Ленина. 1950-е гг.
Большая деревня
При моём раннем детстве было совсем не так много больших каменных строений. Конечно, я знал здание Центральной гостиницы, возникшее в 1937 г., универмаг по улице Ленина, дом поул. Коммуны, 3, где располагался рыбный магазин. Помню два жилых дома на крутом берегу Вятки, которые возвели большевики вместо разобранных ими Кремля и Кафедрального собора. Недаром на месте будущего Вечного огня стоял до 1955 г. памятник Сталину. «Дом чекистов» и серое здание КГБ – оба на ул. Ленина, Главпочтамт (тоже с памятником Сталину и его трубкой), жилой дом на ул. К. Маркса, напротив кинотеатра «Октябрь», и ещё ряд многоэтажек контрастировали своей единичностью с массой убогих деревянных (за некоторым исключением) строений. В целом в годы моего детства город Киров (будем говорить правду) напоминал большую деревню. Комплекс сталинских пятиэтажек на Октябрьском проспекте и на других улицах стали строить уже в середине пятидесятых. Позднее я осознал здания пединститута, сельхозинститута, института Советской Армии (на Октябрьском проспекте), хотя не знал, чем там занимаются.
Бытовые ссоры на вятском диалекте
Нередко в кухне вспыхивали перепалки между соседями. Они касались, естественно, бытовых неурядиц. На пользование русской печью в предпраздничные дни устанавливалась очередь. Однако со временем ссоры затихали, и соседи угощали друг друга своими ватрушками, шаньгами, пирогами…На дворе также возникали конфликты и между двумя домами. Первое впечатление детства – страшная перепалка двух соседок на махровом вятском диалекте. Они так быстро тараторили, что я ничего не понимал. Постепенно к вятскому говору я стал привыкать. Часто яблоком раздора были и домашние животные. Например, гоняли куриц, которые рылись на, якобы, чужой территории, кто-то обидел соседскую кошку; доставалось родителям и за проказы их детей, попавших мячом или (зимой) замороженным лошадиным навозом в окно. Дело в том, что в послевоенные годы не было в магазинах шайб или хоккейных мячиков, поэтому мальчишки сами мастерили клюшки, а «шайбы» валялись на каждом шагу. Существовала на моей памяти и профессия трубочиста. Не раз к нам приходили очень чумазые мужчины, которые выскребали сажу из печной трубы в чёрное ведро с одной плоской стороной, приставляемой к побеленной стенке печи.
При моём раннем детстве было совсем не так много больших каменных строений. Конечно, я знал здание Центральной гостиницы, возникшее в 1937 г., универмаг по улице Ленина, дом поул. Коммуны, 3, где располагался рыбный магазин. Помню два жилых дома на крутом берегу Вятки, которые возвели большевики вместо разобранных ими Кремля и Кафедрального собора. Недаром на месте будущего Вечного огня стоял до 1955 г. памятник Сталину. «Дом чекистов» и серое здание КГБ – оба на ул. Ленина, Главпочтамт (тоже с памятником Сталину и его трубкой), жилой дом на ул. К. Маркса, напротив кинотеатра «Октябрь», и ещё ряд многоэтажек контрастировали своей единичностью с массой убогих деревянных (за некоторым исключением) строений. В целом в годы моего детства город Киров (будем говорить правду) напоминал большую деревню. Комплекс сталинских пятиэтажек на Октябрьском проспекте и на других улицах стали строить уже в середине пятидесятых. Позднее я осознал здания пединститута, сельхозинститута, института Советской Армии (на Октябрьском проспекте), хотя не знал, чем там занимаются.
Бытовые ссоры на вятском диалекте
Нередко в кухне вспыхивали перепалки между соседями. Они касались, естественно, бытовых неурядиц. На пользование русской печью в предпраздничные дни устанавливалась очередь. Однако со временем ссоры затихали, и соседи угощали друг друга своими ватрушками, шаньгами, пирогами…На дворе также возникали конфликты и между двумя домами. Первое впечатление детства – страшная перепалка двух соседок на махровом вятском диалекте. Они так быстро тараторили, что я ничего не понимал. Постепенно к вятскому говору я стал привыкать. Часто яблоком раздора были и домашние животные. Например, гоняли куриц, которые рылись на, якобы, чужой территории, кто-то обидел соседскую кошку; доставалось родителям и за проказы их детей, попавших мячом или (зимой) замороженным лошадиным навозом в окно. Дело в том, что в послевоенные годы не было в магазинах шайб или хоккейных мячиков, поэтому мальчишки сами мастерили клюшки, а «шайбы» валялись на каждом шагу. Существовала на моей памяти и профессия трубочиста. Не раз к нам приходили очень чумазые мужчины, которые выскребали сажу из печной трубы в чёрное ведро с одной плоской стороной, приставляемой к побеленной стенке печи.
Кинотеатр "Победа". 1956 г.
«Прекрасное и безобразное»
Во дворе летом, конечно, было много зелени, прежде всего, из-за густой травы и беспорядочно растущих деревьев. Напротив соседского дома стояли три огромных тополя, на которых вили гнёзда грачи. Под нашими окнами был садик, где сооружали цветочные клумбы. Особенно популярны были к середине 50-х георгины разных расцветок и конфигураций. Их клубни хранили зимой дома, а весной высаживали в землю. Росли также анютины глазки, флоксы, астры, декоративная осока и неизменный золотой шар. Но, как это часто бывает, прекрасное соседствовало с безобразным. На пригорке общего двора в 30–40 метрах от клумб располагалась… помойка. Ею пользовались оба дома. В неё, естественно, сбрасывались все отходы. При соответствующем направлении ветра она издавала запашок. Время от времени её чистили. В обоих домах были тёплые туалеты с унитазами, которые отнюдь не блестели от чистоты. Но на всякий случай существовали и холодные «клозеты»: вдруг воды не будет или унитаз треснет. Поэтому у каждого дома была сливная яма, которую также чистили другие ассенизаторы из так называемой конторы очистки. В народе их звали ещё и золотарями. Они ездили на бочке, запряжённой лошадью
Билетик в кино
Первые воспоминания, если вести разговор о культуре, связаны, прежде всего, с кино. В областном центре после войны было три кинотеатра: «Прогресс» на ул. Володарского (сейчас там неорганизованный сквер), «Колизей» (на месте нового здания художественного музея) и «Октябрь», построенный в конце тридцатых годов. Первые два были деревянные. Раньше снесли «Прогресс», вероятно, году в 1954-м. Я успел в нём посмотреть два фильма:«Три танкиста» и «Алёша Птицын вырабатывает характер»… В детстве чаще всего меня водили в «Колизей». Первый раз с родителями смотрел фильм, где показывали отрывки из опер. Потом был «Сусанин». Мне жалко было дедушку, не спал до тех пор, пока отец мне не насочинял, что Сусанин ночью зажёг спички и убежал от поляков. Водили меня также на «Садко». Фильм, в сущности, не понял. Как видно, в детской памяти остались одни эпизоды. А вот с дедушкой и бабушкой в 1953-м ходили на третью серию «Тарзана». Одно из первых сильных впечатлений. Чуть позднее, возможно, в начальных классах, ходил в «Колизей» с отцом. Произвёл на меня впечатление мультфильм «Путешествие на Луну». Я долго донимал родителя всякими вопросами о безвоздушном пространстве, о скорости космического корабля, о невесомости…Затем появились другие кинотеатры: «Победа» на Володарского в 1955 году, «Смена» рядом с ДМШ № 1 с двумя залами (розовым и голубым), ещё позднее – «Мир» на Ленина, «Алые паруса», «Дружба» и «Восток». Открытие «Победы» было событием. Первый фильм, который там шёл, – «Княжна Мэри» по Лермонтову. Мой дедушка, умерший через год, успел сходить на этот фильм в новое культурное сооружение. Он был, кажется, доволен… Мои одноклассницы по 29-й школе часто прогуливали уроки из-за киномании. Они начинали взрослеть и очень обожали фильмы про любовь.
Во дворе летом, конечно, было много зелени, прежде всего, из-за густой травы и беспорядочно растущих деревьев. Напротив соседского дома стояли три огромных тополя, на которых вили гнёзда грачи. Под нашими окнами был садик, где сооружали цветочные клумбы. Особенно популярны были к середине 50-х георгины разных расцветок и конфигураций. Их клубни хранили зимой дома, а весной высаживали в землю. Росли также анютины глазки, флоксы, астры, декоративная осока и неизменный золотой шар. Но, как это часто бывает, прекрасное соседствовало с безобразным. На пригорке общего двора в 30–40 метрах от клумб располагалась… помойка. Ею пользовались оба дома. В неё, естественно, сбрасывались все отходы. При соответствующем направлении ветра она издавала запашок. Время от времени её чистили. В обоих домах были тёплые туалеты с унитазами, которые отнюдь не блестели от чистоты. Но на всякий случай существовали и холодные «клозеты»: вдруг воды не будет или унитаз треснет. Поэтому у каждого дома была сливная яма, которую также чистили другие ассенизаторы из так называемой конторы очистки. В народе их звали ещё и золотарями. Они ездили на бочке, запряжённой лошадью
Билетик в кино
Первые воспоминания, если вести разговор о культуре, связаны, прежде всего, с кино. В областном центре после войны было три кинотеатра: «Прогресс» на ул. Володарского (сейчас там неорганизованный сквер), «Колизей» (на месте нового здания художественного музея) и «Октябрь», построенный в конце тридцатых годов. Первые два были деревянные. Раньше снесли «Прогресс», вероятно, году в 1954-м. Я успел в нём посмотреть два фильма:«Три танкиста» и «Алёша Птицын вырабатывает характер»… В детстве чаще всего меня водили в «Колизей». Первый раз с родителями смотрел фильм, где показывали отрывки из опер. Потом был «Сусанин». Мне жалко было дедушку, не спал до тех пор, пока отец мне не насочинял, что Сусанин ночью зажёг спички и убежал от поляков. Водили меня также на «Садко». Фильм, в сущности, не понял. Как видно, в детской памяти остались одни эпизоды. А вот с дедушкой и бабушкой в 1953-м ходили на третью серию «Тарзана». Одно из первых сильных впечатлений. Чуть позднее, возможно, в начальных классах, ходил в «Колизей» с отцом. Произвёл на меня впечатление мультфильм «Путешествие на Луну». Я долго донимал родителя всякими вопросами о безвоздушном пространстве, о скорости космического корабля, о невесомости…Затем появились другие кинотеатры: «Победа» на Володарского в 1955 году, «Смена» рядом с ДМШ № 1 с двумя залами (розовым и голубым), ещё позднее – «Мир» на Ленина, «Алые паруса», «Дружба» и «Восток». Открытие «Победы» было событием. Первый фильм, который там шёл, – «Княжна Мэри» по Лермонтову. Мой дедушка, умерший через год, успел сходить на этот фильм в новое культурное сооружение. Он был, кажется, доволен… Мои одноклассницы по 29-й школе часто прогуливали уроки из-за киномании. Они начинали взрослеть и очень обожали фильмы про любовь.
Тролейбус на улице Карла Маркса. 1956 г.
Великан и первый секретарь обкома
В дошкольный период я смотрел спектакли Театра кукол под руководством Анатолия Афанасьева. Сам зрительный зал находился в здании драмтеатра. Вход в кукольный театр был с восточного торца этого архитектурного сооружения конца 30-х годов. Потом необходимо было долго подниматься по лестнице – и, наконец, маленький зальчик. Папа меня два-три раза водил на коротенькие пьесы этой скромной замечательной труппы. Приходили артисты и в мой детский садик № 8 по улице Коммуны (Московской), а также в начальную школу № 9, где я учился первые четыре года. Там играли даже целые спектакли. В одном из них неожиданно появился большой страшный великан, после чего я не на шутку испугался. Но он был сокрушён добрыми силами. Взрослея, я потерял интерес к кукольному театру, хотя следил за спектаклями для взрослых. У главного режиссёра А. Н. Афанасьева была большая семья, которая ютилась в маленькой квартире деревянного дома. Позднее на спектакле для взрослых «Божественная комедия» побывал первый секретарь обкома партии Б. Ф. Пчеляков. Ему спектакль понравился, и семейству кукольников (их дети позднее все стали артистами) дали какую-то квартиру в каменном доме.
Страшный троллейбус
Из раннего детства я мало помню общественный транспорт в Кирове. Он ходил совсем немного – лишь по улицам К. Маркса, Ленина, Коммуны (Московской) и Комсомольской (до вокзала). Автобусы были наполовину деревянные, двери открывались водителем вручную. Такие автобусы строили, вероятно, на базе грузовика ЗИС–5. На таком мне удалось прокатиться вместе с бабушкой и дедушкой в сторону завода КУТШО (им. Лепсе). Троллейбусы же стали ходить в Кирове с 1943 года. Они были так-же полудеревянные. Первая линия была кольцевая: Коммуны – К. Маркса – Красноармейская – Ленина. Такие же троллейбусы мы видим на документальных кадрах советской довоенной жизни, в том числе и на фото блокадного Ленинграда. В таких троллейбусах меня не катали, ибо я их страшно боялся. Завидев «рогатую каракатицу», я со страхом произносил слово «трабеюс» и с плачем пытался убежать. В начале 50-х стали выпускать троллейбусы почти целиком из металла. Они были довольно красивыми, часто сине-жёлтыми, реже жёлто-красными. А в городе появились два маршрута: «единица» ходила от Кутшо по Карла Маркса до вокзала, «двойка» – так же, но по улице Ленина. Когда построили мост над железнодорожными путями у ОЦМ, то маршруты продлились до Филейки. И тогда я уже не боялся кататься на них. Возможно, в 1955–1956 году провели линию по Октябрьскому проспекту, и появилась «тройка». Такси в Кирове начало развиваться лишь после войны. Кажется, первая партия в 20 штук так-си в Киров была поставлена на грани 40–50-х годов. Это были легковушки М–20, т. е. «Победа». Стоянка таких машин была сначала только у Центральной гостиницы.
В дошкольный период я смотрел спектакли Театра кукол под руководством Анатолия Афанасьева. Сам зрительный зал находился в здании драмтеатра. Вход в кукольный театр был с восточного торца этого архитектурного сооружения конца 30-х годов. Потом необходимо было долго подниматься по лестнице – и, наконец, маленький зальчик. Папа меня два-три раза водил на коротенькие пьесы этой скромной замечательной труппы. Приходили артисты и в мой детский садик № 8 по улице Коммуны (Московской), а также в начальную школу № 9, где я учился первые четыре года. Там играли даже целые спектакли. В одном из них неожиданно появился большой страшный великан, после чего я не на шутку испугался. Но он был сокрушён добрыми силами. Взрослея, я потерял интерес к кукольному театру, хотя следил за спектаклями для взрослых. У главного режиссёра А. Н. Афанасьева была большая семья, которая ютилась в маленькой квартире деревянного дома. Позднее на спектакле для взрослых «Божественная комедия» побывал первый секретарь обкома партии Б. Ф. Пчеляков. Ему спектакль понравился, и семейству кукольников (их дети позднее все стали артистами) дали какую-то квартиру в каменном доме.
Страшный троллейбус
Из раннего детства я мало помню общественный транспорт в Кирове. Он ходил совсем немного – лишь по улицам К. Маркса, Ленина, Коммуны (Московской) и Комсомольской (до вокзала). Автобусы были наполовину деревянные, двери открывались водителем вручную. Такие автобусы строили, вероятно, на базе грузовика ЗИС–5. На таком мне удалось прокатиться вместе с бабушкой и дедушкой в сторону завода КУТШО (им. Лепсе). Троллейбусы же стали ходить в Кирове с 1943 года. Они были так-же полудеревянные. Первая линия была кольцевая: Коммуны – К. Маркса – Красноармейская – Ленина. Такие же троллейбусы мы видим на документальных кадрах советской довоенной жизни, в том числе и на фото блокадного Ленинграда. В таких троллейбусах меня не катали, ибо я их страшно боялся. Завидев «рогатую каракатицу», я со страхом произносил слово «трабеюс» и с плачем пытался убежать. В начале 50-х стали выпускать троллейбусы почти целиком из металла. Они были довольно красивыми, часто сине-жёлтыми, реже жёлто-красными. А в городе появились два маршрута: «единица» ходила от Кутшо по Карла Маркса до вокзала, «двойка» – так же, но по улице Ленина. Когда построили мост над железнодорожными путями у ОЦМ, то маршруты продлились до Филейки. И тогда я уже не боялся кататься на них. Возможно, в 1955–1956 году провели линию по Октябрьскому проспекту, и появилась «тройка». Такси в Кирове начало развиваться лишь после войны. Кажется, первая партия в 20 штук так-си в Киров была поставлена на грани 40–50-х годов. Это были легковушки М–20, т. е. «Победа». Стоянка таких машин была сначала только у Центральной гостиницы.
В гостях у семьи Селюниных, рабочих шинного завода. Начало 1960-х гг.
Икринки депутата районного совета
В Кирове был рыбный магазин на улице Коммуны, 3. Там была встроена даже ванна для вылова, якобы, живой рыбы. Но я её никогда там не видел. Возможно, там продавалась также изредка мороженая морская рыба типа трески или пикши, но мы её не часто употребляли в своём меню. Больше помню банки консервов. Они бывали не только жестяные, но и стеклянные. В первом классе меня кормили осетром и севрюгой в томате, но это были лишь отдельные эпизоды. Что уж говорить: даже такие рыбные консервы, как шпроты, и то были дефицитом. Однако года до 1955-го все витрины этого магазина были уставлены банками с крабами в собственном соку, завёрнутыми в пергамент. Их вылавливали в огромном количестве на Дальнем Востоке… До нашего дома быстро дошёл слух, что в рыбном выбросили баночки с чёрной икрой (!). Кажется, пошёл отец и купил две-три штуки. Цена тогда была приемлемой. Оказалось, что одну банку он недосмотрел: продали брак. У жестяной крышки была дырка. Когда открыли – то оказалось, что икринки покрылись плесенью. Возмутившись, отец снова сходил в магазин. Не помню результат, но он тогда был депутатом районного совета…
P.S. Если Вам интересно, полный текст воспоминаний Андрея Захваткина можно скачать здесь: http://www.herzenlib.ru/almanac/number/index.php?NUMBER=number25
Комментарии (1)
Мы решили временно отключить возможность комментариев на нашем сайте.
Вот это вещь! Чем больше подобных воспоминаний будут публиковать, тем лучше мы будем понимать историю. "Очеловечивание" истории сегодня мейнстрим в науке. Почитаешь и все стразу встает на свои места. А то посмотришь тексты некоторых "экспертов" по советской эпохе: "Полстраны сидит, полстраны охранят". Короче, ни слова правды. А тут то, что нужно. Касанову - респект.