Итоги недели. Ничего личного. Время такое…
19 СЕНТЯБРЯ 2014, АЛЕКСАНДР РЫКЛИН
Из «Ежедневного журнала».
«Над рекой рыдают ивы
Низко головы склоня,
Я продал свои активы,
От….тесь от меня…»
Блогер Норвежский-Лесной
А вот один из богатейших людей России, Владимир Евтушенков, свои активы, вернее, один из своих активов, продать не успел. Или не захотел… И был немедленно репрессирован.
Нет никаких сомнений в том, что на уходящей неделе это событие стало самым важным в России. Впрочем, многие полагают, что домашний арест в загородном доме на Рублевке — весьма своеобразная репрессия, подвергнуться которой на некоторое время, возможно, не отказалось бы подавляющее большинство граждан Российской Федерации. Как говорил классик, «ведь не в тюрьму, и не в Сучан, не к высшей мере…». Но, во-первых, еще не вечер и мы, судя по всему, находимся только в середине переговорного процесса, то есть сюжет этот может развиваться в любых направлениях, в том числе и весьма жестких. А во-вторых, давайте не забывать: речь все же идет об очень влиятельном крупном магнате. Наложение ограничений в правах и свободах на такого человека, пусть даже в самой мягкой форме, — событие, прямо скажем, нетривиальное.
«Дело Евтушенкова» тут же сравнили с «делом Ходорковского», чему сам Михаил Борисович немало поспособствовал — его комментарий случившегося был одним из первых. Ходорковский полагает, что «наезд» на владельца АФК «Система» произошел за спиной у президента, что Путин ничего не знал. Позволю себе в этом усомниться. Разумеется, административный ресурс Игоря Сечина переоценить трудно, но так же невозможно себе представить, что подобного рода решения принимаются в обход главы государства. Содержательная сторона обвинения, предъявленного Владимиру Евтушенкову, конечно, абсолютно смехотворна и абсурдна. Я бы даже сказал — демонстративно, нарочито абсурдна. Евтушенкова обвинили в преступной приватизации актива, который он приобрел через много лет после того, как компания «Башнефть» перестала быть госимуществом. Это все равно как если бы вы купили машину на вторичном рынке, а вас бы обвинили в том, что прежний владелец ее угнал. Прозвучало в обвинении и давно обкатанное нашими правоохранителями словосочетание «по заниженной цене»… Но главное, что разнит дело Евтушенкова с делом Ходорковского — и с этим согласны практически все эксперты и обозреватели, — отсутствие в данном случае политической составляющей. То есть если преследования Ходорковского были инициированы лично Путиными по политическим основаниям, а возможность поживиться возникла попутно, то тут никаких других причин, кроме экономических, явно не просматривается.
Правда, известный российский журналист Юлия Латынина выдвинула версию, которую можно счесть за политическую. Дескать, вполне вероятно, что причиной атаки на Евтушенкова стали определенные неурегулированные противоречия, проявившиеся в ходе спецоперации на Донбассе. Владимир Евтушенков действительно близок к бывшему президенту Украины Виктору Януковичу, владел с ним совместным имуществом в Крыму, и, по некоторым данным, кое-какие из его компаний (называют, например, МТС в Украине) занимались финансированием донецких террористов. Но, во-первых, сведения эти непроверенные, доказательств никаких нет, а во-вторых — даже если так? Евтушенков же действовал в русле интересов российской власти. Он же не украинскую армию финансировал. За что же его прессовать нещадно?
Российское бизнес-сообщество встало горой на защиту своего собрата по трудовой деятельности — глава РСПП Александр Шохин даже «тянул руку» на заседании Госсовета в минувший четверг, чтобы поднять эту важную тему, но слова так и не был удостоен. А уже в пятницу на Сочинском инвестиционном форуме глава Сбербанка Герман Греф сказал, что арест Владимира Евтушенкова стал для него «личной трагедией». Кто-то скажет, что прогресс налицо: за Ходорковского в свое время вступился один только Анатолий Чубайс… Но это, конечно, мнимый прогресс. Сегодня сложно сказать, чего больше в эмоциональной реакции отечественных системных либералов на арест одного из своих представителей — искреннего возмущения или же страха за собственное будущее. Мне представляется, что чувство страха все же превалирует над остальными. Причины его на поверхности.
Владимир Евтушенков — абсолютно лояльный властям, стопроцентно встроенный в систему бизнесмен. Можно сказать, плоть от ее плоти. По сравнению с ним Алексей Кудрин или тот же Герман Греф — отчаянные фрондеры и вольнодумцы. Тем не менее это не уберегло его от расправы. Значит, в любой момент могут прийти за каждым? Значит, никто не застрахован? А во имя чего тогда эти люди столько лет ковали экономический щит коррупционного режима, стали его верными апологетами, годами объясняли туповатым чекистам, чем дебит отличается от кредита? Чтобы теперь трястись от ужаса по своим рублевским усадьбам? Да и кто такой этот Сечин, в конце концов, чтобы замахиваться на давно сложившуюся систему?
Дело, разумеется, не в главе «Роснефти» Игоре Сечине. Он, следуя своим природным инстинктам, просто кладет в карман все, что получается сгрести со стола. А если что-то в процессе просыпается на пол, то и фиг с ним — еще подгребем… Глупо его в этом упрекать. Как нелепо упрекать удава за то, что тот проглотил овечку. Тем более что овечек среди капитанов бизнеса не наблюдается. Вам, господа, не нравятся его поведение, его методы, манера вести дела и решать вопросы? Сочувствую… Но ни секунды не сомневаюсь: та степень лицемерия и цинизма, которую вы демонстрировали все эти годы, позволяет предположить, что, окажись в ваших руках такой же ресурс, как у Сечина, вы вели бы себя точно так же… а может, еще и похлеще. И не Сечина вы боитесь, а, разумеется, Путина, который, кажется, намерен поменять правила игры.
Пошловатая сентенция типа «за все приходится платить» была бы, наверное, вполне уместна в конце этого скорбного и печального повествования. Впрочем, возможно, платить придется не всем, а, например, только Евтушенкову. Глядишь, и он откупится, выкрутится… В любом случае, мы продолжим наблюдать за этой схваткой с любопытством. Запасемся пивом, устроимся поудобнее и будем аплодировать вашим тонким и верным репликам про «угрозы для экономического развития» и «ухудшение инвестиционного климата».
