Многотысячная очередь к Дарам волхвов: «Даже от гомосексуализма исцеляет!»

– Да куда ж вы ломитесь! К святыне все-таки идете! – решительно преградил полицейский путь бабушкам, пытавшимся отодвинуть металлическое заграждение и пролезть за него. Бабушки заворчали, но, не увидев никакого смятения на лице угрюмого старшего сержанта, умолкли и перешли к вполне спокойному ожиданию момента, когда полицейский даст команду двигаться дальше. До цели – храма Христа Спасителя – им оставалось еще добрых 6–7 часов и где-то 25 аналогичных встреч с полицейскими.

Разумеется, что после того как в России побывал Пояс Богородицы Москву вряд ли можно удивить количеством верующих, выстраивающихся в очередь к храму Христа Спасителя. Церковь тогда говорила, что Поясу поклонилось около миллиона человек – и, глядя на бесконечный поток людей (не прекращавшийся ни днем, ни ночью), поспорить с этим было как минимум затруднительно. Конечно, кое-что с тех пор изменилось. В 2011 году, когда стало понятно, что храм Христа Спасителя не успеет принять всех прихожан, желающих повидать Пояс, представители РПЦ заговорили о возможности облететь Москву со святыней на вертолете, чтобы с высоты благословить всех жителей столицы. Тогда это показалось неким эпатажным заявлением в духе времени. Но после того как батюшки по просьбам властей стали облетать с вертолетными молебнами то затопленный наводнением Дальний Восток, то замученный терактами Волгоград, уже не покажется шуткой возможность благословения Москвы Дарами волхвов, например, с реактивных самолетов. 

Дары волхвов, как и Пояс Богородицы, привезены в Россию Фондом Андрея Первозванного (попечительский совет которого, к слову, возглавляет руководитель РЖД Владимир Якунин) с Афона и тоже имеют несколько сомнительное происхождение. Обе святыни вроде бы стали известны при первом византийском императоре Аркадии – и, скорее всего, были подделкой то ли его времени, то ли позднего Средневековья. Впрочем, один из самых уважаемых православных ресурсов, «Православие и мир», на резонный вопрос о том, следует ли поклоняться средневековой подделке (золоту и ладану, якобы преподнесенным при рождении Иисусу мудрецами, приехавшими с Востока), отвечает, что, конечно стоит. Потому что даже если конкретно эти артефакты и не имели отношения к младенцу Христу, то все равно именно к этим Дарам волхвов несколько поколений христиан относились как к настоящим и пропитывали их своей верой, таким образом превратив подделку в святую реликвию. Да и, надо сказать, большинство людей, с которыми мне довелось поговорить в очереди к дарам, отвечали приблизительно то же самое, хотя и без богословских отступлений: просто надо в это верить, а по вере потом воздастся. Хотя был и весьма неожиданный довод.

– Вопрос о том, чтобы привезти дары в Москву, решался два года на самом серьезном государственном уровне! Когда вопросы решаются на таком уровне, то речь о подделке идти не может, – легко раздражаясь, но не теряя уверенности, заявил мне инженер на пенсии, приехавший из Подмосковья.
– А если подделка средневековая? Ну, так глубоко в прошлое даже наши государственные мужи ведь едва ли могут дотянуться...
– Послушайте-ка, молодой человек, я вам факт сказал. А факт есть факт! – не оставил мне пространства для дальнейших дебатов пенсионер и перевел тему разговора в более прикладную плоскость: как долго еще стоять в очереди и успеем ли до закрытия храма Христа Спасителя на ночь.

Очередь к храму тянется три с половиной километра – буквально от Третьего транспортного кольца, по Фрунзенской и Пречистенской набережным. Этот маршрут отгорожен металлическими заборами, которые стерегут полицейские, чтобы кто-то туда не залез, не отстояв очередь с начала. При этом сама территория за забором разделена еще приблизительно на 30 отсеков поперек, в каждом из которых нужно стоять около 20 минут, ожидая, пока полицейские не откроют заграждения и не пропустят. Причем каждое такое открытие заграждений сопровождается массовым забегом первых рядов очереди: в основном женщины стремятся пробежать отсек, куда их запустили, и добежать до следующего отделения, доступ к которому полицейские могли еще не успеть перекрыть. Всего в таком движении по набережной, по моим подсчетам (учитывая, что в каждом отсеке находилось по 150-200 человек), единовременно находилось 5–7 тысяч человек, которым требовалось ждать встречи с Дарами волхвов по 8–9 часов. 

– К поясочку-то всю ночь пускали! А тут если не успеешь до вечера, то завтра тоже весь день стоять! – объясняла мне одна из бабушек, первой успевшая добежать к началу очередного отсека, где ее остановил полицейский. Она даже отрепетированно потрясла перед его носом бумагами о третьей группе инвалидности, но тот, позевывая, ответил, что без очереди идет только первая группа инвалидности и родители с маленькими детьми. – Ох, ну от таких спасенья никакого не будет и после прикосновения к святыне, – удрученно подытожила бабушка, кивая на полицейского. 

При переходах из одного отсека в другой разыгрывались настоящие драмы: одна из женщин не успела перейти дальше с ожидающими из своего отсека в следующий, потому что встала еще в одну очередь – за бутербродами. 
– Ну вы же видели, что я раньше еще здесь стояла! Вы должны меня пропустить дальше, к своим! – пыталась она убедить полицейского, который, кажется, уже не первый раз слышал в этот день подобную фразу.

Еще в одном отсеке стоявшие в первых рядах гневно закричали, когда увидели, что впереди на набережной припарковался тонированный джип в том месте, где полицейских у заграждения очереди не было. Из джипа вылез коренастый мужичок в кожаной куртке, отодвинул забор, зашел за него, оказавшись таким образом на середине пути к храму Христа Спасителя. 

Впрочем, агрессивно себя вели только бежавшие в первых рядах своих отсеков, а остальные, наоборот, были очень дружелюбны и в свою очередь подзывали и протаскивали через заграждения незнакомых людей с внешней стороны заборов, шедших в конец очереди.

– Да не бойся ты, – давала мне совет доброжелательная бабушка. – Я 11 часов стояла к поясочку, и ничего страшного – от испытаний твоя вера становится только сильнее, да и святыню лучше почувствуешь. 

– У меня тоже так было! – подхватила другая пенсионерка с легким безумием в глазах. – Это было незабываемо! Но с нами тогда еще в одном отсеке шел Киркоров, а через несколько дней у него родилась дочка!

Большинство идущих к Дарам волхвов – женщины, причем они сами объясняют это без затруднений.
– Вот вы можете и так прикоснуться к Поясу Богородицы и Дарам волхвов! – как-то укоризненно заявила мне дама в меховой шапке. Я даже на всякий случай оглядел себя и ее, чтобы понять, что со мной не так, но собеседница пояснила сама: – На Афон вход открыт только мужчинам, а женщинам – нет. Вот у нас одна возможность и есть в жизни прикоснуться к таким святыням!

Кроме того, РПЦ сама позиционирует Дары волхвов как целительную реликвию. «Исцеляет от бесплодия и бесноватости!» – как в рекламе, сообщает громкоговоритель у храма Христа Спасителя.

– У меня таких проблем нет, но оно лишним не будет! – рационально сказала мне двадцатилетняя девушка.
– От всего исцеляет, если веришь! – вклинилась в наш разговор женщина средних лет. – Слышала, даже от гомосексуализма исцеляет! – добавила она и покосилась на мужчину, от которого на всю толпу несло могучим одеколоном. 

– Вообще-то я первый раз так пришел, – доверительно обратился ко мне студент, сидевший с планшетом на парапете набережной, чуть отдалившись от толпы. – Тут хорошо, спокойно, можно к экзаменам подготовиться, вот и учу здесь. Ну и фиг ли, вдруг поможет!

Простояв полтора часа, я не выдержал испытания очередью и поехал к храму Христа Спасителя, куда прошел по пресс-карте. Там один за другим со светящимися лицами православные подходили к реликвии, прикасаясь приблизительно на полсекунды и тут же проходя дальше – не задерживаясь дольше, чем пассажиры на турникетах метро в час-пик.

– Крестимся и молимся до прикосновения к святыне! Как прикоснулись, тут же проходим дальше! – внушали алтарники, стоявшие на подходе к Дарам волхвов. Как только человек касался реликвии, алтарники, прихватив его за локти, тут же отводили дальше, чтобы не задерживать очередь, идущую со скоростью конвейера. 

– Я не был так счастлив с тех пор, как меня в партию приняли! – действительно радостным голосом говорил мне дедушка, только что вышедший из храма и к словам которого никак не хотелось придираться. Счастье есть счастье, как, наверное, выразился бы один из моих собеседников в этот день. И довольно глупо кого-то за счастье упрекать.