О соловецкой трапезе

Когда на экскурсиях рассказывают о соловецкой трапезной обычно приводят выдержки из книги П. Федорова "Соловки". Рассказано там о трапезе монастырской, действительно, емко. Но есть воспоминания и не менее яркие. Даже в чем-то интереснее. Данные воспоминания были у меня на примете уже два года, но к оригиналу удалось прикоснуться совсем недавно.


Звонят в малый колокол – трапеза. Богомольцев до 1000 человек. Трапезовать идут и бедные, и богатые, и сирые, и голодные, одни чтобы подкрепиться, другие чтобы посмотреть, как и в чем проходит трапеза. Идут через галерею, здоровые сами, а увечных несут и ведут; иные движутся ползком, сопровождаемые сочувственными взглядами. Публику пускают не сразу: у двух дверей трапезной стоит по монаху, которые ждут, чтобы все собрались на галерею. Мужчины становятся направо, женщины налево.

Ждать не скучно: к услугам богомольцев богатая живопись на стенах. Вот изображен преподобный прозорливец Антипий, видящий, как дьяволы, с рогами и в передниках из козьей шерсти, оплетают сетями землю и уже готовы захватить не только людей, предающихся удовольствиям, но и не достаточно бдительных богомольцев. Вот другой прозорливец, который, согласно рассказу Печерского патерика, видел дьявола во время всенощного бдения: разбрасывает враг рода человеческого цветы, и к какому монаху прильнет цвет, тот и засыпает. Вот смертный одр раскаявшегося грешника. Все силы адовы собрались к его постели, страшно и грозно выражение поганых дьявольских морд; тут и змей, тут и эфиопы, тут и какой-то необыкновенный дракон с собачьим туловищем, рыбьим хвостом и получеловеческой головой…Нечистые изрыгают пламя, но бессильны перед умирающим, так как у одра его два ангела. Слышен сдержанный шепот, прерываемый вздохами. Грамотные богомольцы стараются растолковать безграмотным значение картин.

Раздается, наконец, приглашение монахов, стоящих у дверей, пожаловать в трапезную. Как и при выходе с парохода, не толпясь, не толкаясь, в замечательном порядке, богомольцы проходят через двери. Мужчины располагаются в общей трапезной, женщин угощают отдельно, в особой зале, так называемой келарской. Под руководством монахов публика рассаживается на скамьях, за длинный столы. Стены трапезной, в свою очередь, расписаны на разные благочестивые сюжеты. На среднем столпе имеется и картина, изображающая сонное видение жены-корелки, преследовавшей Савватия и Германа; несмотря на зеленые траву и деревья, явно свидетельствующие на картине о летнем времени, наказуемая жена, вероятно, из соображения скромности, изображена в полушубке. На четверо трапезующих полагается по общей чашке с квасом, но отдельная тарелка есть у каждого. Оловянная посуда, чашки, ковшички – очень стерильные, да, может быть, и употреблялись еще в XVIII в. Некоторое время сидят молча, в ожидании подтрапезной молитвы. Собираются монахи. Раздается звонок. Следует краткая, но довольно торжественная служба. Все опять усаживаются. Еще звонок – и целая армия монастырских «безбрадых» трудников, мальчиков 12-13 лет, с удивительной ловкостью и расторопностью расстанавливает блюда с характерным, произносимым на распев возгласом: «Господи, Иисусе Христе, Боже наш, помилуй нас!». Начинается трапеза, а одновременно, за особым аналоем, очередной монах медленно и вразумительно читает житие святого этого дня…Разговаривать во время трапезы не полагается, да и некогда: минут через пять уже переменяют блюда.

К дневной трапезе подается четыре блюда, к вечерней 3. В постные дни подают треску с квасом, солянку, уху, горох, кашу; в скоромные дни кушанья приправляются молоком, сметаной, коровьим маслом. Постный стол полагается во все посты, во все среды и пятницы; в остальное время дозволяется молочная пища. Трапеза, то и дела прерываемая звонками  и тонкими возгласами трудников, меняющих кушания, продолжается недолго. Убрано последнее блюдо, трапезующие отирают губы и руки о длинное полотенце, проложенное вместо салфетки вокруг стола. Следует молитва после трапезы. Народ расходится.

«Привел Господь, и покушали!» - обращается приветливая молодая богомолка в платочке к интеллигентной особе средних лет. – «Вы откуда будете?»
Разговор завязывается. Богомолка в платочке оказывается петербуржской мещанкой, интеллигентная особа богатой москвичкой, любительницей путешествий. Делятся впечатлениями. Обе довольны. Москвичка приглашает мещанку зайти вечером попить чайку и отведать пирога с семгой, заказанного накануне в монастырской пекарне.