Гастрольных дел мастер
На протяжении полувека Сол Юрок, уроженец маленького городка на западе Российской империи, определял культурную жизнь Америки. Благодаря ему в Новом Свете полюбили балет, а концерты классической музыки стали собирать стадионы слушателей. Иллюстрация Антона Федорова
Когда Эмиль Гилельс должен был отправиться на гастроли в США, его американский импресарио Сол Юрок попросил привезти из Москвы сигары. Не то чтобы в Нью-Йорке стало совсем плохо с продукцией марок Dunhill или Cuevas Habanos. Однако же советские сигары были произведены в населенном пункте под названием Погар, маленьком городке, скорее, даже поселке, где много десятилетий назад, 9 апреля 1888 года, родился Соломон Гурков, будущий Сол Юрок. Вероятно, Солу было приятно прочитать название города, написанное на коробке русскими буквами. Но в любом случае аромат тех сигар ему не был знаком. В 1906 году, когда восемнадцатилетний юноша навсегда покинул родительский дом, в Погаре не было даже и этой табачной фабрики.
В конце позапрошлого века Погар — заштатный город Черниговской губернии. Одноэтажные домики, несколько старых церквей. Три площади: Рыночная, Соборная и Городская. Примерно шесть тысяч человек населения. Самым популярным развлечением жителей была музыка. Вот и подросток, третий сын лавочника Израиля Гуркова, самостоятельно, без преподавателей освоил игру на популярнейшем здесь инструменте — балалайке. Играл ужасно. Но ни его, ни родителей это нисколько не огорчало. Отец хотел, чтобы сын стал коммерсантом — только более удачливым, чем он сам. Так в итоге и получилось. Только путь к успеху оказался долгим и непрямым.
Израиль Гурков дал Соломону денег, чтобы тот смог получить образование в Харьковском коммерческом училище. Но один из приятелей юноши предложил ему и его невесте Тамаре Шапиро совершить более серьезное путешествие — отправиться за океан, в Соединенные Штаты Америки, как делали в те годы в поисках счастья многие обитатели черты оседлости.
Почему бы и нет? На отцовские деньги были куплены билеты. Трое молодых людей отправились в Нью-Йорк, где они никого не знали и где их никто не ждал. На въезде в страну чиновник, не дававший себе особого труда вслушиваться в дико для него звучащие фамилии новых американцев, в документах вместо «Гурков» написал «Юрок».
Искусство для пролетариата
И вот он с новым именем и в новой стране. Ему доступно множество профессий — выбирай любую. И он долгое время занимался выбором. Работал курьером, продавцом в скобяной лавке, мойщиком бутылок, кондуктором трамвая. Не миновало молодого представителя трудового народа и увлечение левыми идеями — он стал ходить на рабочие митинги, а потом их организовывать. Чтобы народ не скучал, речи ораторов перемежались выступлениями артистов, которые всегда готовы были поддержать социалистов. В свою очередь пролетарская публика награждала искренними аплодисментами исполнителей оперных арий и опусов для скрипки. И тогда Юрок задумался: а действительно ли классическую музыку в состоянии понять лишь немногие знатоки? Быть может, если правильно поставить дело, балерина даст не меньшие сборы, чем куплетист из мюзик-холла? Только для этого надо выполнить три условия. Исполнители должны быть первоклассными. Каждого следует представлять как нечто уникальное. И хотя бы часть билетов нужно сделать недорогими.
Сцена из фильма «Сегодня вечером мы поем», 1953 год, по мотивам мемуаров Юрока. В роли Шаляпина — итальянский бас Эцио Пинца. Фото: INTER FOTO/PHOTAS |
Постепенно он стал среди своих пролетарских соратников «ответственным за культуру». Артисты с удовольствием соглашались работать с доброжелательным, умным, общительным молодым человеком, к тому же прекрасным организатором. Через несколько лет, накопив денег и опыта, он основал компанию S. Hurok Attractions, Inc. К тому времени Сол уже был женат на Тамаре Шапиро, однако не слишком много времени проводил у домашнего очага, рыская по всему миру в поисках исполнителей. Особенно его интересовали российские артисты. Он занялся организацией турне Анны Павловой, и эта звезда, капризная, с отнюдь не легким характером, нежно называла его «мой Юрочек». Сложнее было с Шаляпиным, о сотрудничестве с которым Сол мечтал много лет: во время предыдущих американских гастролей в 1907 году певца жестоко раскритиковали нью-йоркские газеты, и с тех пор он решил обидеться на эту страну.
И все же в 1921 году Федора Ивановича удалось буквально силком затащить в Нью-Йорк. Когда океанский лайнер огибал статую Свободы, Солу, вероятно, казалось, что самое трудное позади. Однако эти гастроли превратились в чистейший кошмар, который не закончился катастрофой исключительно благодаря хладнокровию Юрока и его умению договариваться. История отношений импресарио с певцом даже приведена в качестве поучительного примера в простенькой, но когда-то страшно популярной книге Дейла Карнеги «Как приобретать друзей и оказывать влияние на людей». По версии автора, бывало, что Шаляпин звонил в полдень и заявлял: горло у него — как рубленый шницель, чувствует он себя ужасно и вечером выступать никак не может. Нет, мистер Юрок не принимался спорить и уговаривать. «Он мчится в отель к Шаляпину, насквозь пропитанный сочувствием. «Как жаль! — сетует он. — Какая досада! Мой бедный друг! Конечно, вы не можете петь! Я сейчас же расторгну контракт. Правда, это обойдется вам в пару тысяч долларов, но это пустяки по сравнению с вашей репутацией!» Шаляпин вздыхает и говорит: «Можете заглянуть ко мне попозже? Приходите часов в пять. Посмотрим, как я буду себя чувствовать». B конце концов знаменитый бас выходит на сцену и, естественно, вызывает восторги слушателей.
На самом деле все было не так легко и просто. Шаляпин действительно простудил горло во время долгого осеннего путешествия по волнам Атлантики. Пришлось отменить несколько первых концертов. Меж тем Юрок уже обеспечил гастролям сумасшедшую рекламу, и надо было хоть что-то предъявить публике. Соломон буквально умолил Шаляпина все-таки приехать в театр и спеть. После довольно жалкого концерта величайший Мефистофель оперной сцены был отправлен за город — пить теплое молоко, а Юрок тем временем занялся обработкой публики: он то пускал слух, что певец обрел голос и не сегодня завтра выйдет на сцену, то намекал, что скорее всего концерт не состоится. Напряжение росло, и когда Шаляпин все же выступил в Метрополитен-опере, все закончилось триумфом. С тех пор в течение восьми лет Юрок регулярно привозил певца в Америку. Вообще, эти первые шаляпинские гастроли стали для импресарио школой выживания. После этого ему уже ничего не было страшно.
Великие приключения импресарио
В поисках талантов Юрок стал все чаще наведываться на свою бывшую родину. Там уже успела произойти революция, но и что с того? Тем больший интерес вызывали в Соединенных Штатах гости из страны большевиков. Юрок привез из Москвы еврейский театр «Габима», хотел организовать гастроли балетной школы Айседоры Дункан, но эта затея сорвалась, и в Нью-Йорк прибыли лишь сама Айседора с Сергеем Есениным. Местные власти запретили им сходить на берег — вдруг знаменитая пара разожжет в Новом Свете пожар мировой революции? Солу пришлось срочно отправлять телеграмму президенту США Уоррену Гардингу, и тот счел, что артисты не представляют опасности для страны, но с Есенина на всякий случай взяли подписку, что он не будет публично исполнять в Америке «Интернационал».
Приезжая в Москву, импресарио общался с самыми разными людьми, в том числе и с советскими вождями. Однажды его принял сам Сталин. Вождь народов хотел, чтобы господин Гурков посодействовал ему в важном государственном проекте — возвращении на родину Шаляпина. «Мы дадим ему дом в Москве и в деревне», — пообещал вождь. Федор Иванович, однако же, не оценил, как хорошо иметь домик в деревне, и в Россию не вернулся.
Но чем дальше, тем труднее становилось взаимодействовать с советскими властями. Привезти в Америку артистов Большого театра (о чем Юрок мечтал) было не легче, чем отправить их на Луну. За границу выпускали лишь дипломатов да шпионов. В конце 1930-х годов железный занавес окончательно опустился, и Юрок перестал ездить на Восток, тем более что у него и на Западе хватало дел.
Одним из самых ярких его открытий стал скрипач Исаак Стерн, исполнительская манера которого казалась всем какой-то странной и, говоря современным языком, неформатной. Юрок, наделенный безупречным чутьем, сделал Стерна знаменитым, хотя поначалу ему приходилось буквально навязывать своего протеже владельцам концертных залов: «Я дам вам фунт Артура Рубинштейна или Мариан Андерсон, если вы возьмете три унции Исаака Стерна». Кстати, об Андерсон. Столкнувшись с тем, что в той еще вполне расистской Америке для чернокожей певицы все сколько-нибудь крупные залы были закрыты, Юрок организовал ее выступление прямо на ступенях Мемориального центра Линкольна, и этот грандиозный концерт собрал 75 тысяч человек.
Среди других его находок была исполнительница русских песен Эмма Перпер-Рунич. Эффектная красавица, успевшая сменить уже троих мужей, она после знакомства с Солом не сделала блестящей карьеры, зато стала второй миссис Юрок. (Брак Сола с Тамарой оказался не слишком удачным и завершился разводом.) Постепенно Юрок стал самым известным импресарио Америки и одним из наиболее заметных персонажей Нью-Йорка, хотя он так и не научился без акцента говорить по-английски. Стерн как-то заметил: «Сол, вы знаете шесть языков, но все они — идиш».
В 1946 году Юрок выпустил книгу воспоминаний «Импресарио» (Impresario), а еще через семь лет труд с длинным названием — «Сол Юрок представляет: летопись великих приключений импресарио в мире балета» (S. Hurok Presents: The story of a great impresario's adventures in the world of ballet). Кинокомпания «20 век — Фокс» купила право на экранизацию его мемуаров. Получился фильм «Сегодня вечером мы поем» (Tonight we sing) с замечательным подбором актеров. В роли Анны Павловой — бывшая ее ученица, «черная жемчужина русского балета» Тамара Туманова. Шаляпин — итальянец Эцио Пинца, лучший бас в Метрополитен-опере. К участию в фильме также привлекли Исаака Стерна. Он мог бы, конечно, изобразить самого себя, но действие происходило в 1920-е годы, когда Стерн был еще ребенком, поэтому ему досталась роль великого бельгийского скрипача Эжена Изаи. А сам 65-летний Юрок с удовольствием смотрел, как его, 30-летнего, играет популярный актер Дэвид Уэйн.
Да, в ту пору ему уже исполнилось 65. Жизнь клонится к закату, многое достигнуто, есть что вспомнить. Но никто, в том числе и сам Юрок, не мог предположить, что самый яркий и интересный период жизни у него еще впереди.
Сергей Образцов и Сол Юрок, организовавший гастроли Театра кукол в США. AKG/EAST NEWS,
|
Кормление маленьких лебедей
В 1953 году умирает Сталин. С приходом Хрущева железный занавес утрачивает свою непроницаемость. Те немногие, кому удавалось побывать в Москве и Ленинграде, возвращаясь на Запад, рассказывают, что там, оказывается, успело вырасти поколение замечательных артистов.
Юрок решил стать тем человеком, который откроет Америке современное советское искусство. Эти планы понравились и в Кремле. Хрущев начал курс на сближение с Западом, кроме того, страна нуждалась в валюте. С 1956 года и до конца жизни Соломон Израилевич каждый год посещал свою бывшую родину. Он привозил на Запад Большой театр и Мариинку (в ту пору еще носившую устрашающее имя Театра имени Кирова), Эмиля Гилельса, Давида Ойстраха, Владимира Ашкенази, МХАТ, ансамбль Моисеева, Людмилу Зыкину, ансамбль «Березка», Театр кукол Сергея Образцова. Юрок занимался не только импортом артистов, но и экспортом, он устраивал, например, в Москве гастроли Исаака Стерна. Журналист из «Тайм» по этому поводу заметил, что культурный обмен между Америкой и Советами — это когда «русские посылают к нам своих евреев из Одессы, а мы посылаем им наших евреев из Одессы».
Юроку неизменно сопутствовал успех. Фотографии артисток Большого театра публиковались на первых полосах газет под шапкой «Лучшее, что экспортирует Россия». В западной массовой культуре тех лет можно было встретить два образа русской женщины. Первый — это страшная, высохшая и мужеподобная «товарищ полковник КГБ». Вторая — балерина или певица, существо поэтическое и неземное. Юрок привозил в Америку и тех, и других. Первых, конечно же, в качестве обязательной нагрузки.
В Москве знаменитого иностранца старались окружить максимальной роскошью. Селили в лучших номерах «Националя», и он потом делился впечатлениями: «Захожу — меж створками шкафа, чтобы не открывались, вставлена бумажка, в туалете к бачку веревочка привязана». Но, к сожалению, главные проблемы, с которыми Юрок сталкивался в стране большевиков, носили отнюдь не бытовой характер: советское правительство было самым непредсказуемым, скандальным и требовательным партнером на свете. Ни от какого Шаляпина с его капризами, ни от какой самой взбалмошной примадонны Юроку не приходилось выслушивать такого количества претензий, обвинений. Мстислав Ростропович в интервью журналу Le Nouvel Observateur вспоминал, как, собираясь на двухмесячные гастроли в США, заранее отправил Юроку программу. Там, естественно, была только музыкальная классика, которую при всем желании ни с чем антисоветским связать невозможно, но в Министерстве культуры пришли в ярость: «Вы уже договорились о программе! Без нашего одобрения! По какому праву? Вы никогда больше не поедете за границу! Составьте другую, и мы ее рассмотрим!»
Ростропович прекрасно понимал, что имеет дело с публикой не только вздорной, но и темной. Поэтому он составил программу из никогда не существовавших в природе произведений: Сюита Баха № 9 (их всего шесть), Соната для виолончели Скрябина (хотя Скрябин ничего подобного не писал). Новая программа тут же была утверждена чиновниками и отправлена Юроку, который, естественно, все понял и велел печатать афиши с первым вариантом.
Галина Вишневская пишет в своих воспоминаниях: «Надо было видеть его, когда он появлялся в зрительном зале, особенно с артисткой. Это у него было рассчитано до последней мелочи. Когда публика уже расположилась в креслах, за три минуты до начала, он делал небольшой променад. Он не шел с женщиной, а преподносил артистку сидящей в зале публике. Помню, что вначале я ужасно смущалась таких его «парад-алле» и старалась скорее бежать к своему креслу, а он крепко держал меня за локоть и не давал двигаться быстрее, чем нужно по его задуманному плану.
— Галиночка, куда же вы так торопитесь? Дайте им на вас полюбоваться, они же в следующий раз пойдут на ваш концерт.
Он говорил Вишневской: «Ну что понимают ваши комсомольцы? Моисеева надо завернуть в папиросную бумагу и так с ним разговаривать!» После концерта, когда смертельно уставшую знаменитость кто-то из почитателей приглашал на яхту или виллу и там вместо ужина кормил комплиментами и аперитивом с горсточкой орехов, Соломон Израилевич приходил на помощь: предлагал «тихонько сбежать» в любимый ресторан, где уже был заказан столик.
Советские артисты относились к нему с особой нежностью, потому что импресарио их кормил — в полном смысле этого слова. В те годы гонорары, которые артисты получали на Западе, государство отбирало, оставляя лишь 100 долларов за выступление звездам и всего 10 — рядовым исполнителям. Майя Плисецкая вспоминала, как, предложив одному из коллег пообедать в кафе, в ответ услышала: «Не могу! Ем салат, а думаю, что жую ботинок сына!»
Рудольф Нуреев и Сол Юрок после спектакля в Метрополитен-опере. Май 1970 года. Фото: AP/FOTOLINK |
Зарубежные поездки становились источником всевозможных баек, которые гастролеры рассказывали на родине, а потом использовали в мемуарах. Чтобы сэкономить и привезти домой подарки, все эти Альберы, Батильды, маленькие лебеди и феи Карабос по вечерам распускали в стаканах для зубных щеток пакетированные гороховые супы и жарили на утюгах дешевые собачьи бифштексы. Когда артисты включали одновременно несколько кипятильников, в отеле гас свет и прочие постояльцы выскакивали из номеров, думая, что началась ядерная война.
Оценив ситуацию, Сол стал подкармливать голодных гостей с Востока. Он устраивал для них бесплатные столовые при театре. В день своего рождения на традиционный прием в отеле «Уолдорф-Астория» приглашал абсолютно всех, кто в тот момент выступал в Нью-Йорке, даже если это была труппа ансамбля Моисеева, насчитывающая несколько сот человек. Артистам из числа своих близких друзей он предлагал выписывать на его имя чеки в ресторанах и наставлял: «Только никому не рассказывайте в Москве, а то это вычтут из вашего гонорара». Разумеется, не стоит изображать Юрока добрейшим старичком, раздающим направо и налево подарки, контракты и бесплатные обеды. Жесткий менеджер, он работал лишь с теми звездами, которые могли обеспечить кассу. Майя Плисецкая вспоминает, что когда Марка Шагала пригласили создать панно для Метрополитеноперы, то, решив последовать примеру Микеланджело, изображавшего на фресках своих недругов, он пообещал: «Импресарио Юрока я впишу в свое панно в одеждах лихоимца». Правда, свое намерение художник так и не исполнил.
Начав работать с одним из последних своих клиентов — Рудольфом Нуреевым, Сол быстро изменил принцип организации балетных гастролей, ориентируясь теперь не на огромный коллектив, а на единственную звезду. Как мрачно отмечал в 1975 году обозреватель «Нью-Йорк таймс» Клайв Барнс: «Едва Юрок понял, что все, что ему нужно, чтобы деньги текли рекой, — это выступления Нуреева, а вовсе не таких монстров, как Большой или Королевский балет, причем Нуреева в любом окружении, — будущее балетных трупп во всем мире оказалось предопределенным».
Рудольф Нуриев и Сол Юрок
Рудольф Нуреев стал последним драгоценным приобретением Юрока. По свидетельству Отиса Стюарта, биографа танцовщика, Сол, заключив с Рудольфом контракт, первым делом застраховал в компании Ллойда его ноги. Результатом сотрудничества импресарио и танцовщика стала триумфальная «Спящая красавица», балетный спектакль, с которым Нуреев объездил весь мир. Потом у Сола возникла идея организовать концерт «Рудольф Нуреев и его друзья» в одном из крупнейших залов Нью-Йорка «Радио Сити Мьюзик-Холл». Финансовые вопросы он собирался обсудить со своим другом Дэвидом Рокфеллером, президентом Chase Manhattan Bank. Пятого марта 1974 года импресарио вошел в офис Рокфеллера. Внезапно ему стало плохо, он упал на пол, и врачи скорой помощи смогли лишь констатировать смерть от инфаркта. Этому человеку, который умер, разрабатывая очередной грандиозный проект, было 85 лет.
Галина Вишневская написала о нем: «Со смертью великого артиста уходит его искусство, и заменить его невозможно. Так нельзя заменить и Юрока».
Юрок не просто любил работать с артистами, он и сам считал себя артистом. Ему был чужд современный подход, когда исполнитель и импресарио — всего лишь два бизнесмена, участвующие в совместном проекте, цель которого — максимизация прибыли. Он прекрасно понимал значение рек ламы и умел ее создавать. Но то, что в наши дни составляет предмет профессиональной гордости продюсеров — умение работать с любым материалом, готовность раскрутить любое ничтожество, — показалось бы ему чем-то не вполне честным и в любом случае скучным.
Потому-то его до сих пор так никому и не удается заменить.
http://www.vokrugsveta.ru/vs/article/6977/
Великий импресарио
Более тридцати лет прошло, с тех пор как ушел из жизни Сол Юрок, которого до сих пор во всем артистическом мире считают непревзойденным импресарио. Нет ни одного знаменитого артиста, как в Старом, так и Новом свете, который бы с теплотой не вспоминал об этом необыкновенном человеке. Кто бы мог подумать в начале двадцатого века, что ничем не отличавшийся от своих сверстников восемнадцатилетний еврейский юноша из небольшого городка черты оседлости бывшей Российской империи очень скоро приобретет и до конца жизни не уронит славу выдающегося деятеля искусства международного масштаба.
Он родился 9 апреля 1888 года в семье средней руки лавочника Израиля Гуркова в городке Подгар у самой границы Украины и России. Назвали его Соломоном. Никаких артистических и тем более музыкальных талантов за ним не замечалось. Впоследствии в своих мемуарах Сол Юрок вспоминал, что пытался научиться играть на балалайке, но из этого ничего не вышло путного. Отец видел Соломона своим наследником и предполагал впоследствии передать ему свое торговое дело. Когда парню исполнилось 18 лет, отец вызвал его для серьезной беседы, вручил тысячу рублей, что по тем временам было вполне приличными деньгами, и направил в Харьков, для того чтобы подучиться торговому ремеслу. Но прошло совсем немного времени, и вместо Харькова Соломон оказался на знаменитом «Острове слез» недалеко от Нью-Йорка. По дороге в Харьков Соломон встречает своего давнего приятеля и тот уговорил его вместо Харькова вместе отправиться в Америку. Он не только согласился, но и уговорил поехать с ними свою юношескую любовь Тамару Шапиро. Начались обычные иммиграционные формальности. Ни Соломон, ни его попутчики не знали ни одного слова по-английски. С трудом разобрав, что хочет от них американский чиновник Соломон называет свою фамилию Гурков. Произнесено оно было на том диалекте, как говорили в Подгарах с мягким «г» и чиновник, закивав головой, показывая, что он все понял, вручил Соломону документы, в которых он значился, как Сол Юрок. Уже впоследствии, организуя гастроли русских знаменитостей в США, он представлялся чисто по-российски: Соломон Израилевич и очень любил, когда к нему обращались не мистер Юрок, а по имени и отчеству. Первые шаги Сола в Америке долгое время были покрыты туманом многих недоговоренностей. Еще при жизни он написал и издал две книги своих мемуаров. Первая из них под названием “Impresario: A Memoir” была опубликована в 1946 году, а вторая “S. Hurok Presents: A Memoir of Dance World” в 1953. Окончательная картина прояснилась, когда 8 лет назад вышла в свет книга Harlow Robinson “The Last Impresario: The Life, Times, and Legacy of Sol Hurok” Эта капитальная монография американского русиста профессора Робинсона написана на основе документов из архива Юрока, воспоминаний его родственников и друзей. Среди них значатся такие известные лица, как Исаак Стерн, Айседора Дункан, Рудольф Нуриев, Александра Данилова и многие, многие другие. Блестяще владея русским языком, Робинсон более 20 раз посещал бывший СССР и нынешнюю Россию. Именно он является автором великолепной биографии Сергея Прокофьева. Поэтому все, что ниже будет изложено о жизни Сола Юрока, в большей части, базируется на этом скрупулезном исследовании.
Сол Юрок
Итак, в мае 1906 года юный Соломон оказался в Нью-Йорке практически без гроша в кармане и совершенно не представляя, чем же он может заняться. Первым делом он пристроил Тамару у ее замужней сестры, которая жила в Бруклине. Затем обменял последние русские три рубля на полтора доллара, поужинал, одолжил у знакомого эмигранта деньги и отправился к своим родственникам в Филадельфию. В одних мемуарах он утверждал, что там жил его брат, в других говорил, что дядя. За полгода своей жизни в Филадельфии, как писал Юрок, он переменил 18 работ. Чем только не пришлось заниматься: мойщиком бутылок и разносчиком газет, затем он становится бродячим торговцем. Английского он не знал и объяснялся преимущественно мимикой. Его не понимали – в одном месте облили водой, в другом натравили на него собаку. Он пошел на курсы английского, но так и не овладел им до конца жизни. Но сам решил, что знает английский и устроился кондуктором трамвая. В его обязанности входило громко объявлять названия остановок. Но его не понимали и вскоре с этой работы выгнали. В ряде своих интервью уже после того как имя Сола Юрока стало известным он уверял, что знает шесть языков. После одного из таких интервью его близкий друг знаменитый скрипач Исаак Стерн заметил: «Да, Юрок знает шесть языков и все они – идиш». Действительно на всех языках он говорил до конца жизни с сильнейшим русско-еврейским акцентом.
Филадельфия не понравилась Юроку, и он возвращается в Нью-Йорк. Устраивается продавцом в магазин скобяных изделий, где работал за доллар в день. Но как вспоминал он впоследствии, за комнату он платил всего 4 доллара в месяц. Вскоре он становится членом американской социалистической партии. Как и большинство эмигрантов из России Юрок верил в социалистические идеи. Он исправно посещает социалистические митинги и собрания, участвует в их подготовке. Чтобы привлечь на собрания побольше народа, Юрок стал приглашать на них певцов и музыкантов. Вначале это были малоизвестные артисты, но однажды Юрок уговорил (а уговаривать он умел) восходящую звезду того времени скрипача Ефима Цимбалиста. Именно Цимбалист стал первым из известных звезд, которых представлял публике импресарио Сол Юрок. В 1908 году он женился на Тамаре Шапиро, которая в брачном свидетельстве сменила свое имя на Мари. Через три года у них родилась их единственная дочь. А Юрок продолжал работать, а вечерами и по воскресеньям устраивал концерты. Во время гастролей Шаляпина в Америке Юрок покупает самый дешевый билет на галерку в Метрополитен опера и был очарован талантом этого выдающегося российского певца. После оперы «Мефистофель» он заметил своему приятелю, что надеется в будущем представлять американской публике артистов такого ранга, а может и самого Шаляпина. Приятель усмешливо хмыкнул. Идея стать импресарио Шаляпина настолько овладела Юроком, что он стал одно за другим слать Шаляпину письма с предложением организовать его выступления в Америке. Однако адресат упорно молчал. Юрок же настойчиво продолжал писать. Прошло несколько лет и вдруг Юрок получает телеграмму, в которой Шаляпин назначает встречу в Париже. Юрок бросает все дела и устремляется в Париж. В Гранд Отеле Шаляпин встречает Юрока, говорит, что в Америку он не поедет. Американские музыкальные критики смертельно обидели его во время прошлых гастролей и предлагает Юроку раз уж он приехал посетить Лувр, осмотреть Эйфелеву башню и другие достопримечательности этого великого города. Увидев обескураженное лицо и поняв, что шутка приобрела не совсем хорошее звучание приглашает его на ужин. На ужине Шаляпин знакомит его с композитором Массне, представляя Юрока, как своего импресарио. Несолоно хлебавши, вернулся Юрок в США. Прошло семь лет, и он организовал гастроли Шаляпина в Америке. На сей раз все три сезона прошли с триумфальным успехом и с тех пор Федор Шаляпин стал называть своего импресарио Соломончиком. Чем Юрок гордился всю свою жизнь. С 1921 по 1927 он организовывал концерты Шаляпина в США, но начиная с 1927 года, их сотрудничество прекратилось. Через 10 лет в 1937 году при очередном приезде в Европу Юроку выпала роль передать Шаляпину приглашение Сталина вернуться в СССР. А началось это год назад. Начиная с 1926 по 1937, а затем с 1955 и почти до конца жизни, Юрок почти ежегодно посещал СССР. В 1936 году он смотрел во МХАТе спектакль «Дни Турбиных». В антракте Немирович-Данченко представил его Сталину, как американского импресарио Шаляпина.
– Что делает Шаляпин? – спросил Сталин. – Почему не приезжает в Москву?
– Полагаю, – ответил Немирович-Данченко,- что ему нужно много денег, и он делает их за границей.
– Мы дадим ему денег, если ему нужны деньги, – сказал Сталин.
– Ну, и еще дело в жилье, вы знаете, у него большая семья.
– Мы дадим ему дом в Москве. Мы дадим ему и дом в деревне. Скажите ему, чтобы приехал домой.
Юрок передал Шаляпину приглашение Сталина, но тогда он не прореагировал. А в беседе со своими близкими заметил: «К этим сволочам не хочу даже мертвым».
Все без исключения исследователи деятельности Юрока в один голос утверждают, что Америка в неоплатном долгу перед этим импресарио, который внедрил в Америку балет. Если в начале двадцатых годов балет изредка показывали только в нескольких крупных городах США, то ныне это наиболее популярный вид театрального искусства всей страны. В немалой степени этому способствовало близкое знакомство Юрока с выдающейся российской балериной Анной Павловой. Впервые Юрок увидел ее представление в январе 1916 года и на всю жизнь стал приверженцем русского классического балета. Балет стал для него самым важнейшим из искусств. Тесное сотрудничество выдающейся балерины и идущего в гору импресарио началось с сезона 1921-22 гг. и не прерывалось до ее последнего тура в Америке в 1925 году. Их отношения вышли за деловые рамки и перешли в многолетнюю тесную дружбу. Эта дружба дала пищу сплетникам предполагать, что это затем переросло в любовь. Но Робинсон четко доказал, что это необоснованные выдумки, если и была любовь то только со стороны Юрока, влюблявшегося во всех выдающихся артистов, которых представлял американской публике. Об их тесных дружеских отношениях свидетельствует и такой факт, что однажды Павлова раскрыла Юроку их семейную тайну – она была незаконнорожденной дочерью известного российского богача-еврея Полякова, хотя ее официальным отцом считался крестьянин Матвей Павлов. Анна Павлова, невзирая на свою мировую славу, горячо приняла идею Юрока ознакомить с балетом ту американскую публику, которая раньше о нем слыхом не слыхала. Вместе с Юроком они отправились по различным городам и городкам Америки.
Танцевать ей приходилось часто в совершенно неприспособленных помещениях. Однажды ей пришлось делать пирует в луже воды, оставшейся на сцене после дождя. Успокаивая своего огорченного импресарио, балерина сказала: «Здесь люди, которым мы нужны, и это доставляет мне радость бóльшую, чем тогда, когда я танцую в Метрополитен-опера». Здесь уместно заметить, что впоследствии эту традицию продолжила по предложению Юрока другая выдающаяся русская балерина Александра Данилова.
К середине 1920 годов Сол Юрок становится заметной фигурой культурной жизни США. Его офис уже располагался в самом центре Нью-Йорка на 42-й улице недалеко от 5-й авеню. Не имея никакого ни музыкального, ни другого систематического образования, он обладал безупречным нюхом на таланты и безошибочно предсказывал артистический успех. В 1926 году Юрок организовал в Америке гастроли московского еврейского театра «Габима». С этого времени он постоянно привозил на гастроли в Америку выдающихся советских артистов и творческие коллективы. Именно Юрок познакомил американскую публику с такими выдающимися исполнителями как: скрипачи Давид и Игорь Ойстрахи, Леонид Каган, Виктор Третьяков, Валерий Климов; виолончелист Мстислав Ростропович (на фотографии, подаренной Ростроповичем Юроку написано:
Если ты умен и юрок,
Не насилуй интеллекта:
Нету лучшего агента,
Чем великий наш Сол Юрок.);
пианисты Святослав Рихтер, Владимир Ашкенази, Эмиль Гилельс; певицы Елена Образцова, Галина Вишневская, Зара Долуханова, Ирина Архипова, Людмила Зыкина. Сколько теплых слов посвятила последняя в своих воспоминаниях Солу Юроку. А Галина Вишневская писала: «С Юроком вы чувствовали себя защищенными… Если он брался работать с артистом, вы могли быть уверенными, что он сделает для вас все возможное, а иногда невозможное».
Великолепно зная, как «родимое» социалистическое государство грабит своих выдающихся артистов, выдавая им нищенские «командировочные», Юрок кормил их за свой счет, дарил ценные подарки и каждый раз предупреждал, чтобы в Москве об этом ни слова. Бывшие властители СССР тесно связывали советско-американские отношения с культурным обменом. И нельзя забывать, сколько трудов стоило Юроку в разгар кубинского кризиса не прервать гастроли Большого театра в США. Американские зрители тепло встречали эти выступления, и немало усилий потратил Юрок, чтобы убедить общественность в непричастности знаменитых артистов к политике своих властей. Он в разное время организовал гастроли не только балета Большого и Кировского театров, но и ансамбля Игоря Моисеева, МХАТа, театра Сергея Образцова и ряда других творческих коллективов.
Юрок не только привозил в США советских артистов, но ознакомил советских слушателей с игрой Исаака Стерна, пением Жана Пирса и, конечно, с пианистом Ван Клиберном. И чтобы не создалось впечатления, что Юрок занимался только советскими исполнителями, следует отметить и такие коллективы как балет Монте-Карло, балет Дягилева, королевский балет. Он организовывал в Америке выступления беглых советских артистов Барышникова, Нуриева, вытесненных из страны Ростроповича и Вишневской, а также ряда известных исполнителей из Латинской Америки. Особо следует остановиться на роли Юрока в судьбе выдающейся негритянской певицы Мариан Андерсон.
Его уговорил прослушать эту певице с ее изумительным контральто его парижский друг пианист Артур Рубинштейн. Юрок очень сомневался, сумеет ли чернокожая певица в Америке обеспечить сбор. Но прослушав ее, незамедлительно подписал контракт. Однако в Америке организовать ее концерты было очень сложно. Так, в Вашингтоне владельцы концертных залов наотрез отказались сдавать помещения. Тогда Юрок решил использовать для выступления Андерсон Мемориал Линкольна. Более 75 тысяч зрителей, затаив дыхание, слушали восхитительный голос певицы у мраморных ступеней мемориала. Ее имя стало затем символом борьбы за расовое равноправие. И приходится сожалеть, что ныне антисемитствующие афроамериканские политиканы типа Луиса Фаррахана и иже с ним забыли, что ключевую роль в создании этого символа сыграл еврейский эмигрант Сол Юрок (не будем сейчас вспоминать горящие путевки).
Сол Юрок к началу 1930 годов был уже известным человеком, неоднократно посещал СССР, но на его просьбы разрешить посетить свой родной городок получал отказы. Один раз ему разрешили встретиться со своими близкими в Минске. Туда приехала его мать и другие родственники. Отца Сола арестовали в конце двадцатых в период борьбы с бывшими лавочниками, и он умер в тюрьме. Не разрешили ему приехать и на похороны матери. В Америке далеко не всем нравилась деятельность Юрока в установлении культурных контактов с СССР. Так в 1972 году экстремисты из Лиги защиты евреев взорвали бомбу в его офисе в знак протеста против антисемитской политики правительства Советского Союза. Они заявили, что мосты культуры не будут строиться на трупах советских евреев. В результате взрыва было ранено 13 человек, и погибла сотрудница офиса Айрис Конес, еврейка по национальности. Этому печальному событию посвящено известное стихотворение Евгения Евтушенко.
Бедная Айрис,
жертвою века
пала ты,
хрупкая,
темноглазая,
дымом задушенная еврейка,
словно в нацистской камере
газовой...
Сколько друзей,
Соломон Израилевич,
в офисе вашем
в рамках под стеклами!
И на полу -
Станиславский израненный,
рядом Плисецкая
полурастоптанная.
Там, где проклятая бомба
шарахнула,
басом рычит возле чьих-то
сережек
взрывом разбитый портрет
Шаляпина
с надписью крупной:
«тебе, Семенчик...»
Впоследствии руководство Лиги защиты евреев официально заявило, что этот взрыв дело рук отдельных экстремистов и осуществлено без согласия ее руководства. И даже довольно прозрачно намекалось, что это провокация, о которой знало ФБР, но не предотвратило ее. Этот взрыв не испугал Юрока и летом 1973 года он подписал в Москве контракт на гастроли оперной труппы Большого театра в Метрополитен-опера в 1975 году. Но не суждено было ему осуществить этот контракт. Пятого марта 1974 года Сол Юрок скоропостижно скончался в офисе банка «Чейз Манхеттен», куда пришел, чтобы договориться со своим старым знакомым президентом банка Дэвидом Рокфеллером об организации концерта «Нуриев и друзья». Юрок не принимал активного участия в еврейской религиозной жизни, и трудно было найти синагогу, которая бы достойным образом провела погребальную церемонию.(Необходимо заметить, что когда вскрыли завещание Юрока, то значительные суммы его весьма приличного состояния были завещаны еврейским религиозным, общественным и культурным организациям) Его дочь и друзья решили провести панихиду в Карнеги-холле. Она состоялась 9 марта 1974 года и около трех тысяч человек пришли на это последнее представление Великого импресарио. Среди них были звезды американской и мировой культуры, благодарные зрители его концертов, общественные и политические деятели (СССР представлял полномочный представитель в ООН Яков Малик). А самые проникновенные слова произнесла на панихиде Мариан Андерсон: «Он положил начало сотням карьер, он воодушевил тысячи других – и этим он внес чувство радости и наполненности в жизнь миллионов».
Похоронен Сол Юрок на Temple Israel Cemetery около Нью-Йорка. На этом кладбище похоронены и знаменитые братья Гершвины. Вначале на его могиле лежала скромная могильная плита с надписью:
Впоследствии ее заменила плита с надписью, кратко и четко определяющая цель жизни этого выдающегося человека.
http://7iskusstv.com/2010/Nomer5/Kuksin1.php
Афоризмы Сола Юрока
- Публика ‒ единственный настоящий учитель актерского ремесла.
- Если бы я был в этом бизнесе для бизнеса, я не был бы в этом бизнесе.
- Человек ‒ единственный примат с мягким задом. Зад смягчает падение на землю после попытки прыгнуть выше своей головы. Остальным обезьянам мягкий зад не нужен, они умнее, они не пытаются делать невозможное.
Очень интересная статья. Спасибо, Марк Яковлевич!
На протяжении полувека Сол Юрок, родившийся в
маленьком городке на западе Российской империи,
определял культурную жизнь Америки. Очень рекомендую прочесть этот материал.
Огромное Вам спасибо за предоставленный материал !