О церковном пении в России, вятских басах и Шаляпине.
«Что касается церковного пения, то отзывы о нем иностранцев различны.
Берхгольц, слышавший наше церковное пение, хвалит голоса певчих и особенно восхищается басами, которые, по его словам, в России, лучше и сильнее, чем где-нибудь.
У некоторых из их басистов голоса так же чисты и глубоки, как звуки органа и они в Италии получали бы большие деньги.
О нашем церковном пении и впечатлении, производимом им на душу дает принц Евгений Виртембергский:
«Великолепное пение, которое надо слушать, чтобы судить о сверхестественном впечатлении, какое в состоянии производить на душу эта единственная в своем роде вокальная музыка, производило на меня обаятельное действие и мне поистине казалось в ту минуту, что я на небе».
Трегубов С. Религиозный быт русских и состояние духовенства в XVIII веке по мемуарам иностранцев. Киев, 1884, с.16.
А вот что писал в своих мемуарах вятский журналист Сергей Наумов:
«С незапамятных времен существовала древняя слава о богатстве Вятки хорошими голосами для церковного пения.
Вятские басы и октавы считались непревзойденными.
Такие хоровые коллективы, как Синодальный хор, хор Исаакиевского собора, хор Александро-Невской лавры в Петербурге и хор Храма Христа Спасителя в Москве пополнялись басами и октавами из Вятки, которые считались наиболее сильными в звуковом отношении и наиболее музыкальными. От рева протодьякона Вятского кафедрального собора Александра Добрынина звенели стекла в верхних окнах собора. Сам внешний вид вятских певцов был иногда ошеломляющим. Богатырского роста, с копной волос на голове, с раскинутыми по плечам косами и прядями, певец производил сильнейшее впечатление.
Многие архиреи, при переводе из Вятки в другие края, забирали с собой понравившихся им певцов, особенно низкие октавы.
Вятское духовенство было патриотичным. Именно по этим «патриотическим соображениям» члену духовной консистории, протоиерею Валентину Раевскому, до священства бывшему прокурором Казанской судебной палаты, инициатором и неудачным обвинителем по мултанскому делу вотяков, и секретарю консистории Борхецовскому удалось установить точно «акт крещения Федора Шаляпина», записанный в метрических книгах одной из церквей Вятской епархии, видимо села Вожгалы. Я сам лично слышал рассказ Борхецовского об этом. Мне приходилось слышать много рассказов о том, как Шаляпин, будучи уже артистом с громким именем, до революции приезжал в Вятку для посещения могилы отца и матери. Об этом мне рассказал земский начальник села Вожгалы Федор Иванович Буданов, у которого Шаляпин останавливался. Слышал я и рассказ дьяка Титлинова, который сопровождал Шаляпина до могилы. Всю панихиду Шаляпин пел сам».
(ГАКО, ф. Р-3702, оп.1, д.6, л.2-5).
Александр Рашковский, краевед, 24 июля 2013 года.
