Мадам Прошкина и судебный цирк с конями

Давно собиралась написать про суд по поводу моего увольнения из музея. Судила меня г-жа Прошкина-младшая, Г.А., федеральный судья, как и ее маманя. Иллюзий насчет этой особы не было, она засветилась со своим «правосудием» еще на президентских выборах 2011 г., когда не увидела никаких нарушений в откровенно переписанных протоколах избиркомов. Однако на первых заседаниях Прошкина вела себя вполне прилично, единственное коробило – откровенно размазывала молодого музейного юриста, который, правда, всех замучил своим многословным трынденьем не по делу, как не выучивший уроки, но очень бойкий школяр, старавшийся непременно произвести хорошее впечатление. Мои интересы представляли исполнительный директор движения «За права человека» Александр Федорович Бехтольд и Василий Дмитриевич Настосяк, правовой инспектор облсовпрофа (вопреки предательству председателя профсоюза культуры Т.М.Данилиной и К!). Все наши ходатайства судья удовлетворяла, прокурор, молодая, в кудряшках, с майорскими погонами и киношной фамилией Поплавская (помощник прокурора Советского района), ей вторила. Просто идиллия! Адвокаты посчитали, что это не к добру и оказались правы.

На последнем заседании все неожиданно переменилось. Прошкина больше не наставляла и не поучала музейного юриста, благосклонно выслушивала его бормотание о технических ошибках в документах и прочих несуразностях. Меня и адвокатов слушала с отсутствующим лицом, особо ни во что не вникала. Не вызвал у нее интереса ни озвученный адвокатами долгий перечень нарушений, допущенных администрацией при увольнении (прилагается), ни мое обоснование полной несостоятельности кречетовской «реорганизации» с точки зрения музейного профессионала (прилагается).  Встрепенулась, сделала замечание, только когда я сказала, что знаю о давлении на суд, но надеюсь, что решение будет-таки правосудным.

В финале встала прокурор и, не обмолвившись ни словом по поводу всех озвученных адвокатами нарушений, заявила, что в иске надо отказать в полной мере. Просто отказать и все, без объяснений. А затем и судья Прошкина в своем решении, не заморачиваясь и даже не пытаясь хоть как-то облагообразить далекую от юридических нормативов лешину, музейного юриста, абракадабру, согласилась с прокурором.

Мне показалось, после оглашения решения даже бойкому Леше было не по себе. Ожидал, конечно, что будут судить как надо, но чтобы настолько откровенно и цинично пренебрегая законом… Вспомнилась, отчего-то, депутат Яровая и определение, недавно вынесенное ей журналистами. Здесь же мы имели еще одну, судейскую,  разновидность того же самого очень древнего явления.

Конечно, будем подавать апелляцию. А еще будем судиться с продажным руководством профсоюза культуры. А еще на досуге составляю свою персональную «черную книгу» рязанских судей: мировой судья А.А Тарасов, федеральные судьи Н.В. Никишина, Ю.В.Арсяков, теперь вот Прошкина-младшая. Авось и понадобится когда, история – она, говорят, слабопредсказуемая.

Да, и большое спасибо моим коллегам, Елене Владимировне Буланкиной и Василию Васильевичу Судакову, которые свидетельствовали в суде и полностью поддержали мою позицию в оценке проводимой в музее "реоганизации".

П О Я С Н Е Н И Я

по делу представителя Кусовой И.Г. по доверенности А.Ф. Бехтольда

Считаю увольнение Кусовой Ирины Гасановны незаконным по следующим основаниям.

1. В силу п.2 ч.1 ст. 81 ТК РФ трудовой договор может быть расторгнут работодателем в случае сокращения численности или штата работников организации. При этом работодателем должен быть соблюден порядок увольнения по указанному основанию, закрепленный в ст.ст.179, 180 ТК РФ, с учетом предоставленных работнику трудовым законодательством гарантий, направленных против произвольного увольнения.

В соответствии с приказом от 26 июля 1985 г. № 21-Л я была принята на работу в Рязанский историко-архитектурный музей-заповедник. 20 ноября 2008 года трудовые отношения между мной и ответчиком формализованы трудовым договором № 32. С 2000 года в связи с переводом, выполняла трудовую функцию заведующего отделом развития Федерального государственного бюджетного учреждения культуры Рязанского историко-архитектурного музея-заповедника, далее - ФГБУК РИАМЗ.

Приказом ФГБУК РИАМЗ от 26 марта 2013 года № 47-Л трудовой договор от 20 ноября 2008 г. № 32 со мной прекращен, и я уволена с работы по основаниям, предусмотренным пунктом 2 части 1 статьи 81 Трудового кодекса Российской Федерации, то есть по сокращению штата.

Действующее трудовое законодательство (п.2 ст.81 Трудового кодекса РФ) предусматривает расторжение трудового договора по инициативе работодателя в случае сокращения численности или штата работников организации.

Одним из основных условий такого расторжения трудового договора является обязанность работодателя предложить сокращаемому работнику другую имеющуюся работу (вакантные должности) в той же организации, соответствующей его квалификации.

Увольнение в связи с сокращением численности или штата работников организации «допускается, если невозможно перевести работника с его согласия на другую работу» (ст. 81 ТК РФ).

«При проведении мероприятий по сокращению численности или штата работников организации работодатель обязан предложить работнику другую имеющуюся работу (вакантную должность) в той же организации» (ст. 180 ТК).

Я утверждаю, что работодатель нарушил эту норму трудового права и не предложил Кусовой И.Г. другую работу (вакантную должность) в музее.

Приказом директора РИАМЗ от 18.12.2012 г. № 132-Д утверждено новое штатное расписание учреждения. В этом новом штатном расписании должность Кусовой И.Г. (заведующая отделом развития), занимаемая в музее по прежнему штатному расписанию, отсутствует. Фактически уже 18.12.2012 года работодатель предупредил Кусову И.Г.о предстоящем сокращении.

Из прежнего штатного расписания работодатель исключил структурное подразделение музея - «Отдел развития» и должность заведующего названного отдела, которую занимала Кусова И.Г. Однако в новом штатном расписании появилось новое структурное подразделение – «Рекламно-издательский отдел».

Я настаиваю, что все должности во вновь образованном «Рекламно-издательском отделе» являются новыми, следовательно, вакантными и должны были работодателем в соответствии с трудовым законодательством предлагаться Кусовой И.Г. до даты её увольнения (26.03.2013г.).

Ответчик утверждает, что новый отдел под названием «Рекламно-издательский отдел» по новому штатному расписанию в музее не создавался, а произошло лишь переименование старого отдела с названием «издательский отдел» в «рекламно-издательский отдел».

Это утверждение не соответствует действительности, опровергается материалами дела.

В материалах дела имеются два штатных расписания: «старое» (№4), действовавшее до 18.12.2012г. и «новое» (№5) штатное расписание, утвержденное 18.12.2012г.

В соответствии со «старым» штатным расписанием в структуре музея существовал «издательский отдел», включающий следующие должности: «заведующий отделом», «художник», «художник» (всего 3 штатные единицы).

Появившийся согласно «новому» штатному расписанию «рекламно-издательский отдел» включает уже 5 штатных единиц («заведующий отделом», «художник» (2 единицы),  «научный сотрудник» (2 единицы). То есть новый «рекламно-издательский отдел» включает число сотрудников, почти вдвое превышающее число сотрудников, имевшееся в упраздненном «издательском отделе». Изменился и качественный состав «рекламно-издательского отдела»: в его составе появились две должности научного сотрудника, которых не было в «издательском отделе».

Должностные обязанности сотрудников нового «рекламно-издательского отдела» как и «положение» о самом отделе (имеются в материалах дела) существенно отличаются от должностных обязанностей сотрудников и «положения» упраздненного «издательского отдела».

При таких обстоятельствах в результате проведенных ответчиком организационно-штатных мероприятий имело место не простое переименование «издательского отдела» (как утверждает ответчик) в «рекламно-издательский отдел», а, по сути, упразднение «издательского отдела» (как и «отдела развития») и создание на их основе, в том числе на основе их штатных единиц (две должности научных сотрудников перекочевали в новый «рекламно-издательский отдел» из «отдела развития») нового «рекламно-издательского отдела», все должности которого являются вакантными и должны были предлагаться работодателем всем сокращаемым сотрудникам упраздненных отделов.

На основании изложенного, я считаю, что ответчик вопреки действующему трудовому законодательству не предложил Кусовой И.Г. вакансии «заведующего отделом», «художника», «научного сотрудника» (две вакансии) вновь созданного «рекламно-издательского отдела», а значит, увольнение Кусовой И.Г. не является законным.

2. 19 декабря 2012 года ответчик официально (письменно) предложил Кусовой И.Г. (и это было единственное предложение с 19.12.2012г. по 26.03.2013г.) следующие, имеющиеся по его мнению в музее, вакансии, которые Кусова И.Г. могла бы занять:

- старший научный сотрудник в отделе истории;

- зав. сектором в отделе археологии;

- старший научный сотрудник отдела декоративно-прикладного искусства;

- заведующая сувенирной лавкой;

- редактор электронных баз данных (0,5 ставки) научно-фондового отдела;

- библиограф в научной библиотеке;

- художник в рекламно-издательском отделе;

- бухгалтер в бухгалтерии;

- инженер по охране труда в службе безопасности;

- секретарь в отделе кадров.

Анализ журнала приказов об увольнении и принятии на работу сотрудников музея в спорный период (с 19.12.2012г. по 26.03.2013г.) и штатных расписаний («старого» и «нового») показывает, что работодателем в нарушение закона Кусовой И.Г. не были предложены следующие имеющиеся в учреждении вакантные должности:

- должность водителя в административно-хозяйственной части;

- должность музейного смотрителя в административно-хозяйственной части;

- должность уборщика (4 вакансии) в административно-хозяйственной части.

Не предложение имеющихся вакансий сокращаемому работнику является грубейшим нарушением действующего трудового законодательства и основанием для признания приказа об увольнении Кусовой И.Г. незаконным.

На основании изложенного прошу признать приказ ФГБУК РИАМЗ от 26 марта 2013 года № 47-Л незаконным, отменить этот приказ и восстановить Кусову И.Г. в ранее занимаемой должности руководителя отдела развития РИАМЗ.

25 июня 2013 года

представитель Кусовой И.Г. по доверенности                          А.Ф. Бехтольд

Пояснения истца И.Г. Кусовой

Считаю свое увольнение незаконным и совершенно необоснованным с точки зрения музейной деятельности. По этому поводу хочу представить суду некоторые пояснения.

1. Представленные РИАМЗ документы (штатные расписания, Положения об отделах, должностные инструкции) непроработаны, составлены наспех, некоторые из них давно устарели и не отражают действительности, часть подписей в документах подделана, что также, в целом, свидетельствует о непродуманности проводимой реорганизации и удручающе низком профессиональном уровне администрации музея. Например, представленное суду Положение об отделе развития устарело, как минимум, на 10 лет и соответствует функционалу отдела в период 2000-2003 гг. Сфальсифицирована должностная инструкция зав. отделом развития И.Г. Кусовой: она утверждена директором РИАМЗ Г.Н. Соколовой 15.05.2008 г., чего никак не могло быть, т. к. в мае 2008 г. я исполняла обязанности замдиректора по науке и соответственно подобную должностную инструкцию ни 15 мая, ни ранее подписывать не могла. Должностная инструкция заведующего рекламно-издательским отделом не отражает в полной мере функционал отдела. Подпись в ней подделана, поскольку зав. издательским отделом Е.М. Сахарова не подписывала этот документ в декабре 2012 г., я это знаю достоверно из неоднократных бесед с нею в период с декабря 2012 по март 2013 г. Должностные инструкции на научных сотрудников рекламно-издательского отдела не разработаны. Функционал одного из них (ранее состоявшего в отделе развития) вообще не прописан, его присутствие никак не отражено в Положении отдела.

С учетом вышесказанного, не предложение мне ряда вакантных должностей считаю не умышленным, а произошедшим вследствие общего низкого уровня профессионализма администрации и отсутствия должного порядка в документопроизводстве музея. Вполне ожидаемо, что, как это не раз бывало в разных ситуациях, они просто в силу низкой квалификации не смогли выполнить процедуру моего сокращение безошибочно.

2. По поводу Методических рекомендаций Минкультуры РФ, которые, якобы, лежали в основе действий Кречетовой при проведении реорганизации. Согласно указанному документу министерства, необходимо было путем слияния нескольких подразделений исключить дублирующие структуры, однако, как мы видим из представленных Положений отделов РИАМЗ, издательский и отдел развития никоим образом не дублировали работу друг друга и, значит, не подлежали слиянию. Сокращать же Минкультуры предписывало численность административно-управленческого персонала, что, однако, в музее сделано не было. Кроме того, в Методрекомендациях акцентируется необходимость обеспечения «притока квалифицированных кадров» и «сохранение кадрового потенциала работников сферы культуры». Думаю, что увольнение из музея сотрудника с ученой степенью, чей научный авторитет во многом способствовал повышению научного статуса музея, вряд ли можно расценивать как реализацию предписаний Минкультуры. Осмелюсь предположить, что г-н Мединский имел в виду несколько иное.

Обращают на себя внимание характерные детали, свидетельствующие о максимальной внешней устраненности директора от проводимых преобразований. Она умудрилась провести реорганизацию, в части касающейся меня, «чужими руками»: уведомление о сокращении мне вручил замдиректора по строительству, не имеющий ни малейшего представления о содержании моей работы и работы основного персонала музея в целом, уведомление об увольнении – комиссия во главе с замом по научно-просветительской работе. Эти обстоятельства, а также тот факт, что Кречетова за истекшие после уведомления более чем три месяца НИ РАЗУ не обсуждала ни со мной, ни с профсоюзом предстоящее увольнение, не ответила на мотивированное мнение профсоюза, аргументированно выступившего против планируемого сокращения, свидетельствуют, что она сама осознавала слабость своей позиции, необоснованность своих действий и потому избегала каких либо переговоров.

3.В ходе совещания с научными сотрудниками 26.12.12 г. О.С. Кречетова не смогла привести ни одного аргумента в обоснование необходимости проводимой реорганизации. Она практически сразу согласилась с доводами участников совещания в пользу предоставления мне должности, действительно соответствующей моей квалификации, а именно должности ведущего научного сотрудника. Причем никакими условиями это не оговаривалось (вынуждена говорить про условия, т.к. при моем увольнении Кречетова заявила, что условием предоставления мне должности было мое молчание и необсуждение ее «реорганизации» в публичном пространстве). Также не ясно, на основании чего позднее эта должность была отнесена Кречетовой (цитирую ее отзыв на мое исковое заявление) к «структуре руководства учреждения», Единый квалификационный справочник такой информации не содержит, а потому обвинения меня в том, что я пытаюсь занять руководящую должность, совершенно несостоятельны. Более того, я никогда не скрывала и неоднократно открыто заявляла, что не смогла бы работать в нынешней администрации музея, ввиду абсолютного неприятия тех методов руководства, что практикует директор, и в целом чрезвычайно низкого уровня профессиональной компетенции администрации.

4.Что касается предложенной мне должности научного сотрудника. Считаю, что она не соответствует моей квалификации, и потому предложение носило откровенно дискриминационный характер. Я имею ученую степень кандидата исторических наук, более 100 научных публикаций, у меня большой опыт научно-организаторской работы в музее. По традиции, сложившейся в период 2006-2008 гг., когда я исполняла обязанности зам. директора по науке,  в последующие годы, занимая должность зав. отделом, я продолжала выполнять работу замдиректора: готовила главную научную конференцию музея, редактировала в качестве ответственного редактора материалы научных конференций. Это отражено в приказах О.С.Кречетовой, и, кстати, никакого дополнительного вознаграждения за эту работу, не входящую в мои должностные обязанности, я никогда не получала. То, что я фактически продолжала организовывать научную работу музея, подтверждают и коллективное письмо сотрудников к О.С.Кречетовой с протестом против моего сокращения, и аналогичное письмо Ученого совета, приложенное к делу. Учитывая эти обстоятельства, предложение мне должности рядового сотрудника я воспринимаю как дискриминацию, намеренное унижение моего профессионального достоинства и вынуждение меня к увольнению. Подчеркиваю, я не собиралась увольняться, поскольку мне была обещана О.С. Кречетовой устраивающая меня должность ведущего научного сотрудника.

5.В отзыве на исковое заявление О.С. Кречетова расценивает мое увольнение как результат моего (орфография сохранена) «бескомпромиссного и безапелляционного подхода и нежелания к решению вопросов путем переговоров, основанных на нормах морали и взаимоуважения сторон». Какие переговоры я должна была вести, если мне сразу же была обещана устраивающая меня должность? О чем я еще должна была договариваться? И даже в такой ситуации, я предлагала Кречетовой еще один компромиссный вариант – поставить меня во главе рекламно-издательского отдела, в ответ на что получила обвинения в «грубом нарушении конституционного принципа равенств лиц, заключивших трудовой договор». Также в отзыве упоминается о создании для меня неких «значительно более благоприятных условий» в отношении моих трудовых прав. Хотелось бы знать, что под этим подразумевается? Возможно, безвозмездное выполнение мной дополнительной, более чем сложной и ответственной работы по организации научной деятельности?

6.О преимущественном праве. В письме к О.С.Кречетовой от 31.01.13 я написала о своем праве претендовать на должность заведующего вновь созданного рекламно-издательского отдела. Под преимущественным правом я подразумевала, как это и определяется законом (ст. 179 ТК), прежде всего квалификацию. Я почти 4 года руководила издательской работой в музее, т. е. у меня есть практический опыт по всем направлениям деятельности нового отдела – и рекламной, и  издательской (в отличие от заведующего издательским отделом, у которого нет опыта рекламной деятельности). Мой стаж кандидата наук самый большой в музее, при этом остальные трое кандидатов наук, в отличие от меня, занимают руководящие должности. Среди моих научных работ – публикации в ведущих музееведческих журналах России и научных сборниках, в них отражен и опыт деятельности отдела развития, во многом уникальный. Я, единственная из нескольких сотен музейных сотрудников области, вхожу в состав экспертной комиссии ИКОМ (Международного союза музеев). Спросите, кто еще из сотрудников музея имеет подобные достижения? Что еще нужно для подтверждения моей высокой квалификации? Однако эти факторы не принимались во внимание администрацией, а отвечая на мое компромиссное предложение о предоставлении мне должности заведующего новым рекламно-издательским отделом, А.С. Майборода (юрист музея) пишет о якобы «требуемых» мной «привилегиях», начинает неуемно фантазировать на эту тему от моего имени, приписывая мне собственные фантазии, а затем с гневом их же сам и развенчивает.

Я никогда не претендовала на должности заведующих других отделов, выставочного и прочих, – как это умозрительно и безосновательно предполагает А.С. Майборода. Более того, рассуждения о том, что из отдела развития и ранее выделялись новые направления деятельности и поэтому нынешние преобразования идут в том же ключе – это рассуждения дилетантские, которые  свидетельствуют о полном непонимании или нежелании понять нынешней администрацией музея всей логики развития РИАМЗ последнего десятилетия. Отдел развития был «инкубатором», вырастившим, выпестовавшим несколько отделов музея. С 2007 г. деятельность отдела была сосредоточена исключительно на информационно-рекламной работе, что вполне соответствовало современной музейной практике. Слияние двух совершенно разных отделов - технического (издательского) и информационного (развития), носит абсолютно искусственный характер и, безусловно, является шагом назад в развитии музея.

7.Считаю мое увольнение реакцией администрации РИАМЗ и региональной власти на свою активную общественную деятельность и как председателя ППО, и как координатора Общественного комитета в защиту Рязанского кремля. Я не раз критиковала и продолжаю критиковать действия местной власти в области культуры и знаю, что мое увольнение было «заказным» и готовилось не без участия провоторовских креатур – зам. губернатора Е.Г. Царевой и министра культуры Г.Н. Соколовой. Я знаю, что представитель регинального минкультуры М.В. Горожанова присутствовала на том самом заседании президиума профсоюза (хотя какое отношение она имеет к профсоюзу?), в то время когда меня на это самое заседание президиума, грубо нарушив Устав РПРК, не пригласили…

25.06.2013                                                                                                                                       И.Г. Кусова